Первый ингибитор (1)
[1] [2] [3] [4]— Ошейник распался сам, шустры только дали приказ. Мне придется объяснить вам подробнее, ведь это не так уж просто.
— А что было бы, — прервал я его, — сними я пиджак?
…И сразу вспомнил, как там, в подвале, похитители отчаянно пытались раздеться.
— Ради бога, пожалуйста… — ответил директор.
Я повесил пиджак на спинку стула и осмотрел рубашку. Что-то происходило с поплином в розовую клетку — его микроскопические волоконца встопорщились.
— Ага… рубашка уже активизируется, — понимающе сказал я. — А если я и ее сниму?..
— От всего сердца приглашаю вас снять рубашку… — с готовностью, прямо-таки с энтузиазмом ответил он, словно я угадал желание, которое он не смел высказать. — Не стесняйтесь, прошу вас…
Как-то странно было раздеваться в этом изысканном зале, в светлой нише возле окна, под пальмой. Это, наверно, выглядело бы не так необычно в более экзотическом окружении; тем не менее я аккуратно развязал галстук; раздевшись до пояса, подтянул брюки и спросил:
— Теперь можно, господин директор?
Он как-то даже чересчур охотно подставил лицо для удара, а я, ни слова более не произнося, развернулся, стоя на слегка расставленных ногах, и они разъехались так внезапно, словно пол был изо льда, да еще полит маслом; как подкошенный я рухнул прямо к ногам люзанца. Он заботливо помог мне подняться, а я, распрямляясь, будто бы нечаянно двинул ему локтем в живот и тут же вскрикнул от боли: локоть ткнулся словно в бетон. Панцирь, что ли, был у него под одеждой? Нет — между отворотами его пиджака я видел тонкую белую рубашку. Значит, дело было не в ней. Сделав вид, будто я и не думал ударять его под ложечку, я сел и принялся разглядывать подошвы туфель. Они вовсе не были скользкими. Самые что ни на есть обыкновенные кожаные подметки и рельефные резиновые каблуки — я предпочитаю такие, с ними походка пружинистее. Я вспомнил, как попадали художники, когда всей оравой пошли на меня, стоящего под крылышком ангела. Так вот почему! Я поднял голову и посмотрел в неподвижные глаза собеседника. Тот добродушно улыбался.
— Шустры в подошвах? — отозвался я первым.
— Верно. В подошвах, в костюме, в рубашке — везде… Надеюсь, вы ничего не ушибли?..
Скрытый смысл этих слов был менее вежлив: «Не замахнись ты так сильно, не свалился бы с ног».
— Пустяки, не о чем говорить. А если раздеться догола?..
— Что ж, тогда бывает по-разному… Не могу сказать точно, что произошло бы: просто не знаю. Если б можно было знать, возможно, и удалось бы обойти уморы, то есть усилители морали… Учтите: фильтром агрессии является все окружение, а не только одежда…
— А если бы здесь, где-нибудь в укромном месте, я бросил камень вам в голову?
— Думаю, он отклонился бы в полете или рассыпался в момент удара…
— Как же он может рассыпаться?
— За исключением немногих мест — например, резерватов, — нигде не осталось необлагороженного вещества…
— То есть как: и плиты тротуаров тоже? И гравий на дорожках? И стены? Все искусственное?
[1] [2] [3] [4]