Послесловие к «Пикнику на обочине» А. и Б. Стругацких (2)

А вот наши замечательные авторы в конце повести переусердствовали в очернении пришельцев. То, что Золотой Шар может исполнять желания, естественно, является наивным преданием, одной из плебейских легенд, возникших после Посещения. Авторы понимали, что им нельзя сделать этот Шар какой-нибудь адской машиной, так как это было бы преувеличением, изменяющим смысл произведения, поскольку это превращало бы мрачный, но все-таки двузначный характер Зоны в однозначность ловушки, преднамеренно поставленной для людей. Поэтому они сделали Шар как бы нейтральным объектом, и не в нем таится смерть, а рядом, в виде «прозрачной пустоты, притаившейся в тени ковша экскаватора», которая удавливает Артура на глазах Рэдрика. Но сопоставление первого похода Рэдрика в Зону (с Пановым) с последним походом (к Золотому Шару с Артуром) обнаруживает «черно-сказочную» структуру этой второй эскапады. Легко заметить эту сказочность: герои должны, направляясь к желанному сокровищу, по дороге преодолеть различные опасные и ужасные препятствия, словно доблестный рыцарь, который отправляется за живой водой или магическим кольцом, а кроме того, Рэдрик еще знает, что подходы к Золотому Шару охраняет таинственная «мясорубка», которую нужно «насытить», принеся ей человеческую жертву. Поэтому он позволяет Артуру бежать первым к Шару, – и Артур действительно гибнет на его глазах, своей смертью как бы на время уничтожая Злые Чары, благодаря чему Рэдрик может пройти к Золотому Шару. Авторы в этом месте обрывают повествование словом «конец», но эта уловка лишь ослабляет положение вещей, но не меняет его.

Авторы утверждают, – я обсуждал с ними эту тему, – что сходство сказочного мотива и опасности Золотого Шара возникает лишь в мозгу читателя, будучи результатом случайности и человеческого воображения. Но, как мы уже сказали, нельзя устраивать слишком много «случайностей», ведущих исключительно в одну и ту же сторону. Ибо тогда не верится в их случайное возникновение. Последнее путешествие в Зону выпадает из жанровых свойств научной фантастики. Реалистическая система событий превращается в сказочную[172], потому что очередные «случайности» совпадают с упомянутым нами стереотипом похода к заколдованному сокровищу, а не должны совпадать ни с каким . Тайна не сохраняется последовательно до самого конца, из-под нее просвечивает истина, потому что мы догадываемся, кем являются пришельцы: это снова чудовища , хотя и в невидимом варианте. Авторы пытаются отвести читателя от напрашивающегося именно такого умозаключения, подчеркивая, например, что Золотой Шар своим положением создает впечатление, будто его случайно уронил какой-то неизвестный гигант, но это – неверная тактика. Не авторский комментарий должен уводить нас от навязываемого структурально решения, а сами события в их объективном виде. Поэтому локально мощный эффект эпилога портит прекрасное целое книги.

Макс Фриш в своем романе «Homo faber» воплотил в современной нам действительности миф об Эдипе, и отец там вступает в кровосмесительные отношения с дочерью так же безотчетно, как Эдип, когда овладел своей матерью. Фриш организовал события в романе так, чтобы все они имели совершенно обычное, реалистическое правдоподобие, и чтобы при этом целое структурально соответствовало мифу об Эдипе. Так вот, разница между подобием «Homo faber» мифу и подобием «Пикника» сказке заключается в том, что у Фриша возникающее подобие было задумано, а Стругацкие этого подобия вовсе не желали. Именно поэтому я говорю, что они «переусердствовали», ибо только сдержанность в организации событий могла спасти финал повести от нежелаемых ассоциаций с действием и тем самым со смыслом сказки. Сохранение тайны в «Пикнике» не составило бы трудности для теолога, который волен оперировать противоречиями. Но наука не имеет таких полномочий, поэтому не будет преувеличением утверждение, что труд писателя-фантаста, стоящего на стороне науки, бывает более тяжелым, чем хлопоты теолога, утверждающего совершенство Божественной природы... 171 Мы представили гипотезу аварии в самой простой версии, что не означает, будто она – наиболее правдоподобная. Так, например, непилотируемый корабль с контейнерами мог быть отправлен безадресно и снабжен датчиками, которые распознавали бы планеты для «одаривания» по заданным заранее параметрам (к примеру, по ее средней температуре, составу атмосферы, особенно – по наличию свободного кислорода и воды, соответствующей в экосферном отношении околосолнечной орбиты и т.п.). Такой корабль, управляемый автоматически, мог бы поочередно приближаться в разведывательных целях к различным звездам. Но поскольку физически невозможно создать такие технические продукты, которые могут выдерживать без повреждений довольно долгое путешествие (исчисляемое миллионами земных лет), такой корабль должен быть снабжен также устройствами, самоуничтожающими его содержимое в случае «технологической просроченности». Именно такой корабль мог посетить Солнечную систему, когда «просроченные» объекты были близки к границе самоуничтожения. Ведь могло быть и так, что эта самоликвидация не произошла лишь потому, что следящие системы корабля открыли Землю и высыпали на нее содержание контейнеров, «уже частично подпорченных». Аварийность отдельных систем слежения, управления и контроля для любых устройств можно определить лишь вероятностно (статистически), и можно быть уверенным лишь в том, что, чем больше проходит времени, тем более правдоподобна вероятность повреждений в программах и в их исполнительных системах. Я бы настаивал еще и на том, что, чем сложнее устройства, тем более неизбежны их дефекты с течением времени, и что это универсальное правило, то есть оно не зависит от типа технологий, реализованных где-либо и как-либо в космосе. А потому наука об «Иных», названная авторами ксенологией, должна учитывать этот статистически-случайный аспект межцивилизационных контактов, как весьма существенный для интерпретации любых Посещений. – Примеч. автора. 172 О том, до какой степени авторы подчинили структуру эпилога структуральному образцу сказки, свидетельствует хотя бы фрагмент, в котором говорится о «черных скрученных сосульках, похожих на толстые витые свечи». Это останки людей, которых умертвил Золотой Шар, то есть предшественников Рэдрика и Артура в походе к заколдованному сокровищу. В сказках такие останки – кости смельчаков, которым не повезло, – обычно покоятся у входа к пещере дракона, вокруг Хрустальной Горы и т.п. – Примеч. автора.
[1] [2] [3]