Emotional Quotient

5

Несчастье компьютеров в том, что им «абсолютно все равно». Компьютеры американского космического челнока, что был разрушен взрывом после старта (о нем есть книга Ричарда Фейнмана [Richard Feynman ], уже и на польском языке), в то время, когда корпус со всем экипажем падал в океан, ничего не знали, не понимали и не думали, и в те же последние секунды астронавты готовились к смерти.

С одной стороны, неизвестно, что нужно сделать, чтобы компьютер мог испытывать эмоции, а с другой — все чаще раздаются голоса по поводу того, что лишенный чувственных состояний интеллект не может быть полноценным. Некоторые идут дальше в противопоставлениях: говорят, что не только мозг является главным «переживателем» аффектов, поскольку ему необходимо тело, которое может дрожать, потеть, и бьющееся сердце, и давление крови и т. п. (В этом я, правда, не уверен, потому что люди с поврежденным позвоночником, то есть парализованные, не способные двигаться, могут, однако, переживать чувства.) Следует только опасаться, что устройство с похожей внутренней структурой и степенью слаженности и снабженное датчиками органов чувств, как наш мозг, сможет не только демонстрировать чувства, как ловкий симулятор-марионетка, но и переживать их. Впрочем, эта область очень неясна, поскольку мы знаем, что животные, особенно млекопитающие (например, собаки, кошки или обезьяны), переживают чувства от наивысшей радости до глубокой подавленности, хотя ни одна собака и ни одна кошка ничего нам не говорили об этом, и наши познания обусловлены лишь наблюдением за их поведением. Поэтому мы знаем, что эмоции эволюционно определили возникновение человеческого интеллекта и что они связаны и спаяны с ним еще плохо изученным, но очень сильным образом. В настоящее время в американских трудах пишут об EQ , Emotional Quotient [Показатель эмоциональности (англ.)] , но измерять его по какой-либо шкале мы не умеем, в частности потому, что: А) при «аффектометрии» речь должна идти об n —размерности, так как имеется множество чувственных состояний и их индивидуальных нюансов; и Б) эмоциональные состояния можно имитировать чисто внешне (иначе не удалось бы отличать хороших актеров от людей, лишенных всякого актерского таланта; я сам принадлежу, надо признаться, к этой последней подгруппе неспособных имитаторов чувств, в действительности не переживаемых). Понятно, что поднятая проблема по многим направлениям выходит за рамки этой статьи: в последнее время обнаружили, например, что смех совсем не должен быть «действительно веселым». В частности, об этом писал в своих новеллах Витольд Гомбрович (Witold Gombrowicz) . Но это уже такие области, до которых, пожалуй, и в приближающемся двадцать первом веке компьютерное моделирование не допрыгнет…

6

В то время, когда неблагоприятные влияния «отрицательных» настроений (или чувств) существуют и хорошо известны и понятны как факторы, тормозящие интеллектуальные способности, в первую очередь творческие (жалость, грусть, депрессия — чувственные эффекты несчастья), все еще является загадкой влияние факторов, окрашенных дополнительными аффектами, на созидаемое. Мне кажется, что способности человека, которые соответственно запрограммированный компьютер способен успешно имитировать (от проведения математических операций до разыгрывания «ограниченных неизменными правилами» конфликтных ситуаций типа игры в шахматы), вообще функционируют при минимальном участии эмоций. Зато такие способности могут оказаться очень существенными и эффективными факторами в достижении цели par excellence [В особенности (фр.)] вне творческой сферы. Но дело, правда, не обстоит так, что чем «сильнее хочется» достигнуть цели, тем успешней она достигается: создание значительных произведений, a fortiori [Тем более (лат.)] «шедевров», напрямую не зависит от усиления волевой составляющей предпринятого действия. Так же и фактор, сильно насыщенный аффектом, а именно АМБИЦИЯ, напрямую не вносит постоянного вклада в получаемый эффект. В противном случае, чем большие амбиции были бы, например, у графомана, тем ближе он был бы к трону на Олимпе.

Дело, однако, обстоит таким образом, что эмоциональное состояние дает нечто большее, нежели просто «выгодное стартовое положение» для умственного труда. Все эти неразрешенные проблемы происходят оттого, что в естественной эволюции не действует специальная активность, должная известить человека (например, творца), КАК он сможет справиться с поставленными миром либо им самим задачами. Это значит, что мы умеем с ними справляться, но необязательно узнаем в случае или успеха, или поражения, КАК ЭТО ПРОИСХОДИЛО в голове. Ибо эволюция, по мере возможности, исключает (вытесняет) умственные поступки, в том числе психические, а может быть, особенно психические, и осознание всяких методов (алгоритмов?) поиска. Следует, впрочем, отчетливо сказать, что вклад эмоциональных факторов в осуществление умственно плодотворных действий очень разный у разных людей (Si duo faciunt idem, non es idem [Когда двое делают то же самое, не получается то же самое (лат.)] ). Кроме того, специалист, преуспевающий в некоторых интеллектуально весомых видах деятельности, может быть средних способностей в другой области, и эффекты предпринятого усилия менее успешны либо вообще безрезультатны. И снова: МЫ НЕ ЗНАЕМ, какую стимулирующую роль играют эмоции. Интуиция, как мы ее понимаем, сама не является эмоцией, но может основываться на эмоциях, и, например, возможно, что такой эмоционально ангажированный математик-«исследователь», как Ферма (Fermat) , мог посчитать, что доказал свою «великую теорему», но только ему не хватило места для записи хода решения (ибо, если давление эмоционального «триумфа» высоко, легко ошибиться, недооценив как будто бы несущественные препятствия). Поскольку мы уже знаем, что не все удастся разгрызть существующими алгоритмическими методами (включая алгоритмы биологического происхождения), здесь рекомендуется скорей всего обдуманное чувство меры, чем ура-оптимизм…
[1] [2]