Хрустальный шар (1)

Хозяин горного отеля, в котором живет Веланд, рассказывает историю двух испанцев, проникших в сокровищницу индейцев - Глаз Мазумака. Они видят там хрустальную глыбу, из глубины которой смотрит злорадно улыбающееся лицо индейца.

С ПРОКЛЯТЬЕМ ударил дон Эстебан по кристаллу... Лицо искривилось смехом и исчезло.

От грота тянулась сеть коридоров. Они выбрали самый широкий, зажгли приготовленные факелы и двинулись вглубь. На их пути черной пастью открылся в галерее боковой коридор. Оттуда вырывался воздух, горячий, как огонь. Они перепрыгнули это место. Когда начал догорать последний факел, грунт захрустел у них под ногами. При последних вспышках света они увидели, что стоят на золотых самородках.

Но этого им было мало. Они стремились, узнав Уста Мазумака и его Глаз, увидеть также и его Чрево. И вот дон Эстебан шепнул товарищу, что видит что-то. Гуилельмо напрасно оглядывался из-за его плеча. "Что там?" спросил он.

Вдруг в глубине показалось висящее в воздухе призрачное, огромное лицо, с опущенными глазами. Дон Эстебан закричал. Это был нечеловеческий крик, но Гуилельмо понял слова. Его товарищ призывал Иисуса и Божью матерь, а такие люди, как дон Эстебан, произносят эти имена только лицом к лицу со смертью...

Доктор Вантенеда замолчал и откинулся в кресле. Затаив дух, Веланд ждал конца рассказа.

- В верхнем течении Аракверити индейцы - охотники на рогачей выловили белого человека. К плечам у него была привязана надутая воздухом шкура буйвола, спина изрезана, а ребра выломаны в стороны, наподобие крыльев. Индейцы, опасаясь войск Кортеса, пытались сжечь труп, но им помешала конница Понтерона, прозванного Одноглазым. Труп доставили в обоз и опознали в нем Гуилельмо. Дон Эстебан исчез бесследно.

- Откуда же известна эта история? - проскрежетал чей-то голос. Веланд оглянулся. Неверное пламя свечей освещало лимонно-желтое лицо с бескровными губами.

- Вначале я повторил рассказ старого индейца. Он говорил, что Мазумак своим Глазом видит все. Может быть, он выражался несколько метафорически, но в основе был прав. Это было начало XVI века, и европейцы не слишком много знали о возможностях, скрытых в шлифованных стеклах. На голове Мазумака и в его Чреве стояли гигантские куски горного хрусталя, созданные ли силами природы, обработанные ли человеческой рукой - неизвестно. Глядя в один, можно было видеть все, что делается вокруг другого. Это был своего рода телевизор или, если хотите, перископ, составленный из двух зеркальных систем, удаленных друг от друга на тридцать три километра. Индеец, стоявший на вершине Головы, видел святотатцев, вступающих с Чрево Мазумака. Быть может, не только видел, но и мог вызвать их гибель.

- А где этот необыкновенный телевизор? - спросил Веланд.

Улыбка доктора Вантенеды становилась все безучастнее, как будто вместе с исчезающими в сумерках вершинами он уплывал в горную, ледяную, молчаливую, одинокую ночь.

- Этот дом стоит как раз у входа в Уста Мазумака. Долина Молчания та, на которую выходят окна дома. А дон Эстебан и дон Гуилельмо пришли со стороны Ворот Ветров. Там еще можно найти остатки обвалившейся Головы Коня.

- А вход в пещеру?

- Вход этот находится в получасе ходьбы от нашего дома, но Уста замолкли навеки - горные обвалы засыпали проход, а пещеру завалило землетрясением. У входа осталось немного золотого песку, но поток, который не мог уже проникнуть в подземелье, залил дно котловины, образовав Озеро Мертвой Руки. Что произошло потом, когда испанцы попытались преодолеть звериную тропу, кто обрушил на колонну пехотинцев Кортеса, каменную лавину - индейцы или буря, - неизвестно. Думаю, что никто об этом никогда не узнает.

- Ну, доктор Вантенеда, все гораздо проще. Озеро можно выкачать, скалы раздвинуть машинами, подъемными кранами, не правда ли? - проговорил маленький толстый господин, раскуривая сигару.

- Вы так думаете? - Вантенеда не скрыл презрения. - Нет такой силы, которая бы открыла Уста Мазумака, если он этого не хочет, - сказал он, стремительно отталкиваясь от стола. И, повернув свое кресло с такой силой, что резина колес засвистела, он выехал в раскрытую дверь. Через минуту все начали выходить. Веланд все еще сидел за столом, заглядевшись на колеблющееся пламя свечи.

- Необыкновенная история, - сказал он, ни к кому не обращаясь.

Перед ним стоял желтолицый человек, возражавший Вантенеде.

- И вы этому верите? - сказал он с явной насмешкой. - Уважаемый доктор Вантенеда - хороший бизнесмен и заботится о развлечениях постояльцев. Неспроста он изображает обедневшего испанского дворянина.

- Как, - сказал, вставая Веланд, - вы думаете, что эта история...

- Небылица, реклама, конечно. Я подозреваю, что даже его кресло составляет часть декорации...

Кивнув Веланду, желтолицый вышел. Открылась дверь... Веланд поднял глаза и вздрогнул от неожиданности.

- Мистер...

- Без имен, - ответил вошедший. Воротник у него был поднят, на голове шляпа. В знак приветствия он поднес к ее полям палец.

- Как вы сюда попали?

- Чертовская дыра. У меня к вам дело.

- Дело? - Веланд поморщился. - Я в отпуске, меня замещает Корделль.

- Этого Корделль не может сделать.

- Черт возьми! - Веланд был зол. - Что за новая история?

Он уже шел к двери и вдруг остановился.

- Но, - сказал он, - как вы сюда попали? Ведь поезд приходит только раз в день - утром.

- Я прилетел на вертолете.

Веланд протяжно свистнул и молча последовал за прибывшим.

III.

Дональд Веланд прилетел в Париж и встретился с агентом, который должен был помогать ему во всесторонней "обработке" Шардена. Договорившись с Веландом, агент исчез из Парижа. Через неделю он вернулся с весьма неутешительными вестями. Оказалось, что профессор занимает большой дом в Ла Шапелль-Неф, в 230 километрах на северо-восток от Парижа, живет необычайно замкнуто, не появляется в обществе и принципиально никого не принимает у себя, а о переговорах с американцами и слышать не хочет. Агент закончил свой отчет выражением уверенности, что дело еще не проиграно, и передал Веланду приказ подготовиться к выезду.

Однажды вечером агент позвонил ему из города, сообщив, что плод созрел. Через четверть часа он был в отеле и за чашкой черного кофе изложил доктору подробно разработанный план операции. "Благоприятное стечение обстоятельств" состояло в том, что единственный в радиусе тридцати километров постоялый двор сгорел дотла. Посетив для отвода глаз его пепелище, Веланд должен был направиться прямо к дому Шардена. Расчет строился на том, что профессор не откажет в гостеприимстве одинокому заблудившемуся иностранцу. Агент предложил доктору точный и сжатый перечень соответствующих взглядов и убеждений, которые нужно было изложить Шардену. И ему нельзя было, - ясное дело, - признаваться в своих связях с Энтомологическим институтом в Принстоне, предложение которого Шарден в свое время отверг. Главным пунктом плана была подготовка почвы для приглашения Шардена на конференцию энтомологов в Лос-Анжелосе.

Веланд добросовестно повторил все пункты приказа и, когда агент отправился за машиной, принялся штудировать новые подробности своей биографии.

На другой день после обеда доктор сел за руль туристского тальбо. Чтобы подчеркнуть невинность прогулки, из багажника торчали удочки, а сверху была привязана скатанная палатка. Стоя на тротуаре у гаража, агент едва заметно махнул рукой, и Веланд, заглядывая в автомобильную карту Северной Франции, разложенную на пустом сиденье рядом с ним, один двинулся выполнять задание.

Мчась по асфальтовому шоссе, Веланд обдумывал все детали ожидавшего его приключения, старался представить предстоящую беседу. Он мысленно повторял свои новые взгляды, определял этапы деятельности и, готовясь к решающему испытанию, не без удовольствия обнаруживал в себе способности, о которых раньше и не подозревал.

Заметив глыбы известковых скал, залитых последними лучами солнца, он нажал на тормоз. Едва автомобиль остановился, Веланд вышел, вывинтил свечи и снял карбюратор, чтобы создать полное впечатление вынужденной остановки.

В нескольких шагах от шоссе, за старыми деревьями тянулись легкие пряди тумана. На западе небо нависало крутой красной стеной. Веланд затоптал окурок, потянулся и обошел машину. Он посмотрел на лампочку над номером и презрительно пожал плечами, как будто хотел оказать: "Проклятое старье!". С этой минуты он начинал игру, и, хотя вокруг не было ни души, он, чтобы лучше войти в роль, вел себя так, будто в самом деле потерпел аварию. Веланд еще раз заглянул в мотор, посмотрел, есть ли на руках следы масла, и, отыскав нужное направление, решительно двинулся напрямик, через поля.

(Продолжение следует).

Станислав ЛЕМ

Перевод с польского И. Шиманской. Продолжение.

В Париже живет один из замечательных энтомологов мира - Шарден. Этот ученый занимается симбиозом муравьев и болезнетворных бактерий. Его работами заинтересовался институт в Принстоне, который изучает ту же проблему, но в военных целях. К ученому приезжает один из сотрудников принстонского института - Дональд Веланд. Веланду помогает агент разведки: он поджигает единственный постоялый двор, который расположен недалеко от дома Шардена.

Было очень тихо. Его окружила пустота - раньше ее отгонял рокот мотора.

...Ему казалось, что он давно уже прошел постоялый двор (темнота сгустилась, облака накрыли луну, и трудно было ориентироваться). Веланд вытянул руки. Они упирались в шершавую стену. Веланд обошел ее и остановился. Перед ним дымилось серое пожарище. Он шагнул вперед.

- Эй, - закричал он, - есть тут кто-нибудь?

Что-то заскрипело за его спиной. Он обернулся. Свет ослепил его. Только через несколько минут он заметил очертания сарая. Большие ворота слегка приоткрылись, и низко над землей показалась голова, повязанная закопченным платком.

- Что здесь произошло? - спросил, подходя, Веланд.- Я хотел переночевать...

- Дом сгорел, - прохрипел голос. Это была очень старая женщина. Красный свет слабо освещал ее лицо сморщенное, как сухая груша.

- А вы кто такая? - спросил Веланд. Нужно было идти, но что-то его удерживало.

- Я? - она минуту молчала. Набежал ветер и шевельнул седую, окрашенную розовым светом прядь. - Мать.

- Это был несчастный случай?

- Поджог, - ответила она спокойно, так спокойно, что Веланд испугался. Молчание затянулось.

- А нет здесь поблизости другого дома? Я приехал издалека, машина моя сломалась, не знаю окрестностей, - поспешно сказал Веланд.
[1] [2] [3] [4]