Прикладная кибернетика: пример из области социологии (1)

Эти явления обнаруживают тот факт, что закономерности информационной и управленческой проводимости существенны для поведения всей системы независимо от семантики (содержания) пересылаемых сигналов. Из этого следует, что законодательная теория может воспользоваться достижениями кибернетики.

Попробуем теперь показать, какие никем не предвиденные явления обнаруживаются в управлении в качестве его патологии. Начнем с простой модели, возможной для реализации на машине. Если соединить входами и выходами несколько автоматизированных систем, способных к обучению условным рефлексам, через некоторое время одна из систем займет доминирующую позицию по отношению к другим. Процесс этот изначально зависит от случая; доминирующую позицию занимает не та система, которая чаще других посылает импульсы, а та, которая завышает порог чувствительности на получаемые импульсы. Интуиция подсказывает: эта система обретает автономию – автономию неопровержимости. Подобное доминирование становится фикцией, если автоматизированная система, по-прежнему посылая импульсы-распоряжения, шлет такие, которые невозможно выполнить. Хотя, согласно формальной структуре соединений, система сохраняет доминирующее положение, вся система в целом обнаруживает динамику, противоречащую схеме соединений. Вероятность попадания доминирующей системы в ситуацию фиктивного (видимого) главенства является производной от возрастания невосприимчивости на воздействие обратных связей. Чем меньше у главенствующей системы информации о состоянии подчиненной ей системы в целом, тем больше вероятность того, что высылаемые приказы-импульсы будут невыполнимыми. Вся система в это время оказывается в динамическом дрейфе и продуцирует закономерности, являющиеся равнодействующей первоначальной структуры и всех произведенных отклонений. Механическая система ведет себя не так: расхождение запланированных и реальных параметров приводит к внезапно обнаруживаему износу и в конце концов к поломке, которая уничтожает систему. Система же, обладающая обратной связью, даже поврежденная, отличается обычно тем, что, кроме оптимального, имеет еще и другие состояния относительного динамического равновесия и, входя в эти состояния, продолжает функционировать – с различными информационно-энергетическими потерями. Одним из проявлений регулирующей патологии всей системы в целом является осцилляция, о которой шла речь в «Диалогах». Другим проявлением может быть возникновение внутри системы функциональных агломератов, которые, с точки зрения соответствия термина, мы склонны были бы назвать «неформальными группами высоких уровней». Под «неформальной группой» социология понимает небольшую локальную группу людей, связанных сугубо частным образом – знакомством, дружбой, общностью интересов, целей и т.п. В таких группах формируются атомы общественного мнения, в них реализуются общественно ценные этические нормы, формируются социально значимые примеры индивидуальностей, эти группы определяют по-настоящему реальную, неформальную школу жизни как для их членов, так и для их детей, родственников и т.д. Неформальные группы в таком понимании возникают спонтанно, при полном отсутствии специальных административно-политических распоряжений, а структура, ими создаваемая, может быть различной в разных случаях, при том что относительно она однородная. Мы же будем под «неформальными группами высшего уровня» понимать такие объединения, которые отличаются двойственной структурой: реальной, которая фактически моделирует само объединение, и формальной, которая своим лишь номинальным существованием часто противоречит самому факту бытования таких групп.

Как писал об этом проф. Ю. Щепаньский, авторитарная централизованная власть приводит к исчезновению неформальных групп на низшем уровне; добавим от себя, что одновременно способствует возникновению их на высшем уровне – администрирования и управления общественным имуществом. Вообще обычно привлекают внимание только такие неформальные группы, которые классифицируются как криминальные. Речь идет о кланах, или коллективах людей, которые частным образом используют общественно значимые должности, находясь при этом на грани преступности или срастаясь с подпольной экономикой, обычно под влиянием коррупции. Но общественная патология не исчерпывается этими проявлениями. В пограничной ситуации управленческого и исполнительного (преимущественно в экономике) краха (эта ситуация может быть результатом наложения друг на друга разнообразных последовательностей событий) начинается самопроизвольное возникновение неформальных групп – для управления общественным имуществом и общественного выполнения разнообразных работ. Опытным путем установленное правило, позволяющее предсказывать возникновение таких самодеятельных объединений, гласит, что чем глубже управленческо-регулирующее поражение центральной власти, чем в большей степени эта власть, не принимая во внимание фактического положения вещей и не считаясь с ним, пытается противостоять углублению застоя лавиной приказов и директив, тем более вероятным становится возникновение – противозаконное, разумеется, – упомянутых выше правящих групп. Такие группы возникают прежде всего там, где этому способствуют некоторым образом естественные экологические условия, где затруднен контроль, то есть не столько в пределах отдельных заводов и фабрик в рамках замкнутых территориально и функционально производственных единиц, но скорее на стыке: между богатыми инвесторами, производителями и исполнителями крупных работ, располагающими большим перерабатывающим потенциалом. Это явление типично для областей градообразующего производства, строительных, транспортных, водных работ, то есть везде, где для получения конечного результата необходима кооперация большого числа различных производителей и исполнителей. Главные цели возникновения и действия неформальных групп представляются вполне благородными с общественной точки зрения, потому что призваны реализовать общественно значимые работы (строительство жилых и школьных зданий, фабрик, мостов, архитектурных ансамблей и т.п.). Однако подобные группы действуют, не соотносясь с обязательными схемами компетенции и регулирования, кроме того – противозаконно, при этом они совсем не интересуются критериями оптимального использования рабочей силы, капиталов, сырья и техники. Таким образом, начинания этих групп в определенной степени согласуются с планами экономической стратегии, но имеют другие цели – в том, что связано с допустимыми с точки зрения законодательства структурами разделения труда и служебной целесообразности поведения. Возникают эти группы легко и просто по мере того, как разбухание массы нормативных распоряжений снижает праксиологическое качество действий, и одновременно центральная власть, приведшая к инфляции регулирующих команд, теряет картину реального положения вещей, созданию которого она способствовала и которое ей заменяет по разным причинам сохраняемая фикция. В ситуации фактического маразма богатые инвесторы и производители налаживают частные взаимные контакты, чтобы доверительно и в достигнутом двух– или многостороннем согласии предоставлять средства, мощности и рабочую силу для реализации текущих планов. Критериями отношения к группе являются: 1) область фактических ресурсов и возможностей, какими располагает данный участник, а также 2) ее склонность к противозаконным действиям, обусловленная скорее персональными раскладами, конъюнктурными соображениями и last but not least [46] личными амбициями – но наверняка не духом законов, потому что речь идет о деятельности, которая будет либо обходить, либо даже нарушать существующие законы.

Таким вот образом на высшем уровне экономического развития появляется форма стародавнего обмена товаров и услуг, с тем что она лишена того характера, какой обмен имел в обществе на ранних стадиях развития экономики или при рыночном капитализме, поскольку упомянутый обмен, как и взаимно демонстрируемая готовность оказания помощи, не основывается на стремлении к личной выгоде, но на стремлении выполнить работу, которую в соответствии с существующей прагматикой или же вообще выполнить невозможно, или можно только с использованием значительно большего труда.
[1] [2] [3] [4]