ПУТЕШЕСТВИЕ ДВАДЦАТЬ ШЕСТОЕ
[1] [2] [3]— Один труп, один живой с поражением третьей степени, триста метров от пункта ноль, едем.
Экипаж завыл и помчался с бешеной скоростью. Я не мог вымолвить ни слова, слезы навернулись у меня на глазах — погибнуть так трагично! Наконец я обратился к моему товарищу по несчастью, спрашивая, что с нами будет.
— А, чтоб они провалились, — ответил он. — Самое меньшее полдня проволынят; нас ждет еще целая церемония: мытье, купание. Безобразие!
Я задрожал. Не было никаких сомнений: ацтеки точно так же поступали с предназначенными для жертвоприношения.
— А… очень будут нас мучить? — спросил я.
— Достаточно. Я уже второй раз влипаю в этом месяце, разрази их гром! Свобода, черт возьми!
То, что этот мерканец уже пережил одну жертвенную церемонию, немного приободрило меня. Я хотел узнать, что с нами будет, но боялся оскорбить его религиозные чувства и поэтому осторожно спросил, верующий ли он.
— Да, — ответил мерканец, — а что?
— Нет, ничего, — сказал я. — Я только хотел узнать, что означал этот обряд на улице.
Он долго не отвечал, а потом удивленно произнес:
— Вы что, с луны свалились? Наверное, приезжий, из провинции?
— Да, да, — ответил я. — Я из галактической провинции. Прибыл сюда недавно и не знаю ваших обычаев, прошу не обижаться на мой вопрос. Что, Эйбом — ваш бог, а мы предназначены в жертву?
Мерканец начал смеяться, но вдруг перестал и громко выругался.
— А вы шутник, — сказал он. — Но это верно. Действительно, Эйбом наш бог, но нам его владычество уже боком выходит. Подумать только, — разозлился он, — именно меня должны были сцапать, и это уже второй раз. Каждую неделю это свинство, нельзя спокойно на улицу выйти, везде сирены, шум, паника, проверка документов — с ума ложно сойти. А в результате — страх все больше и больше. Ну вот, приехали.
За окном что-то мелькнуло, открылись большие ворота, и мы оказались во дворе огромного здания. Как только меня вынесли из экипажа, я закричал, что у меня вывихнута рука. Я питал некоторую надежду спастись таким образом от сожжения на костре: я помнил из истории, что племена варваров никогда не приносили в жертву больных. И действительно, через пять минут меня отвезли в темную комнату, где мной занялись три существа, одетые в белое с головы до ног. Я понял, что это жрецы божества, борющегося с Эйбомом, поскольку они сообщили, что не причинят мне зла. Выяснилось, что у меня сломана кость. Мне наложили повязку, и вскоре, умытый, остриженный наголо и намазанный каким-то маслом с сильным запахом, я лежал в зале вместе с тридцатью мерканцами. Все ужасно ругались. Оказалось, что они попали сюда так же, как я. Одному сломали ключицу, другому ногу, третьего затоптали на лестнице подземной железной дороги. Один пожилой индивид все время вскакивал с кровати, крича, что оставил дома маленького ребенка и зажженный огонь, но ему не позволили уйти.
Потом подошло существо в белом, поправило мне подушку и заявило:
— Вы не расстраивайтесь, каждый раз у нас десятки таких случаев, самое меньшее. В прошлом месяце задавили насмерть трех старушек. Теперь вы можете спать, только сообщите мне адрес, куда прислать счет.
Не зная, что ответить, я отговорился головной болью. Оставшись один, я еще раз мысленно перебрал все необыкновенные приключения, пережитые мною за такое короткое время. Ничего подобного со мной не случалось ни на одной из тысячи планет, на которых я побывал. После обеда в зале внезапно появились десятка полтора рослых мерканцев. Они обступили крокати и начали расспрашивать нас о впечатлениях. Один из них, выяснив, что я чужеземец, заинтересовался мною. Мы стали задавать друг другу различные вопросы. Только от него я узнал, что церемония, которую я принял за религиозный обряд, была всего лишь учебной атомной тревогой.
— Вы ведете войну с другой планетой? — спросил я.
— Нет.
— Так зачем же эти учения?
— Затем, что нам угрожают.
— А, понимаю, — я вспомнил слова дока. — Вам угрожает Раша, верно?
— Да.
— Плохо. И Раша создала это оружие, да?
— Нет, это мы его открыли.
— Вот как! — произнес я. — Но Раша вам угрожает? А вы не могли бы с ней как-нибудь договориться? Например, запретить использование этого оружия?
— Такое предложение уже было.
— Ну и что?
— Его отклонили.
— Понимаю, на него не согласилась Раша?
— Нет, это мы его отклонили.
— Почему?
— Потому что нам угрожают.
— Понимаю, — сказал я, поразмыслив. — Раша против кого-то использовала это оружие, и вы боитесь, что теперь…
— Нет, это мы первые его использовали. Мы уничтожили два города джепов.
— Да? Но, наверное, теперь Раша угрожает, что использует его против вас?
— Нет. Она заявляет, что хочет мира.
— Мира?.. Это довольно странно… — сказал я. — Сейчас… А, понял: она говорит, что хочет мира, но одновременно проводит такие учебные противоатомные тревоги во всех городах, да?
— Нет, — ответил мерканец. — Я был там месяц назад. Они не устраивают никаких тревог.