Глава девятая. ЗАПИСИ В ДНЕВНИКЕ (1)

На 204-й метр пошли «легкие» водолазы подполковника Тоидзе. Воздушного шланга, который может заклиниться и разорваться, с ними нет, а сжатый воздух в баллонах они несут с собой за плечами.

Были две неожиданности. Первая: квадрат свежего бетона водолазы нашли на 196-м метре. Решили, что Чикильдеев проглядел его. Стали ждать того, который на 204-м. Но того не оказалось ни дальше, ни ближе. Поняли, в чем дело: Чикильдеев, прежде чем заметить минную камеру, выбрал на себя шланг, по которому мы и вели измерение. Он стоял к нам ближе, чем выходило по шлангу.

О второй неожиданности майор Шувалов сказал: «Это мог сделать только настоящий человек!» Что же Чикильдеев сделал? Плашки бетона, которые он тогда увидел справа и впереди себя, сейчас водолазы обнаружили у левой стены потерны, положенные друг на друга. Это значит, что, когда произошел разрыв шланга, Чикильдеев подумал не о себе, а о спасении плотины. На том ничтожном запасе воздуха, который у него был в скафандре и который ему пригодился бы для возвращения к выходу из потерны, он успел перенести плашки на левую сторону, положить друг на друга, встать на них и начать отколачивать бетон с замурованных проводов — водолазы нашли над плашками следы его работы — и, когда уж стал задыхаться, терять сознание, заторопился к разрыву: может, надеялся, что разрыв недалеко от него, что, получив воздух, он вернется, чтобы кончить с кабелем! Да, Чикильдеев… И по телефону ничего не сказал! Ему бы не разрешили оставаться.

Водолазы довольно быстро вскрыли и очистили эту минную камеру. Заделка, по их словам, была неглубокая: сантиметров пятьдесят — шестьдесят бетона. Гитлеровцы, вероятно, считали, что вода в потерне будет служить дополнительным сопротивлением. При небольшом выходном отверстии — метр на метр — камера имеет около двух метров глубины. Стоял тол в ящиках.

Сменив баллоны, водолазы осмотрели нижнюю потерну и дальше — до правого берега.

Когда расходились, майор опять вспомнил водолаза с плашками: «Да, дядя… Какое самообладание! Позавидуешь!»

— Сегодня радио — мы взяли Гатчину… Шагаем!

28 января

На днях майор переехал на край города, на улицу Шевченко. До этого перебивался в поселке — и плохо и далеко от работы. А работа такая, что каждую минуту надо быть поблизости. Сегодня он пригласил к себе старшего лейтенанта Карнауха, лейтенанта Иванцова и меня.

Сейчас только вернулся оттуда. Было как на новоселье. Сперва все чин чином, а уж после, как отсели от стола, начался разговор.

Дома, без шинели и шапки, в роговых очках, майор был другой — подобрее, поласковее и будто поменьше ростом, подомашнее. И мы его как-то легко стали звать Михаилом Михайловичем.

Когда встали от стола, он сказал:

— Первую нашу задачу — разминировать плотину — мы не выполнили. То, что мы нашли в нижней потерне, — пустяк для такого мощного сооружения, как плотина. Это ясно по самым элементарным вычислениям. — Майор тут кивнул на стол в углу, где лежали раскрытые книги и исчерченные листы бумаги. — Этот заряд, — продолжал он, — мог играть роль только как сопутствующий, помогающий… Так что тот электрокабель, который при Алексее Христофоровиче, — тут он стал смотреть на меня, будто я за это отвечаю, — разомкнули Бутузов и Зайченко, пока что не имеет настоящего адреса. Куда и к чему он вел?

Ведь не только к 196-му метру?

— Надо мину искать дальше, — сказал Иванцов.

Михаил Михайлович усмехнулся:

— Золотые слова! Но где? Не всю же плотину перерывать…

Мы поняли, что из-за этого-то майор и устроил новоселье. Голоса разделились: я считал, что надо осушить и спокойно осмотреть нижнюю потерну. Мотивы — за: 1) самая низкая, самая закрытая, а значит, и самая выгодная позиция для взрывчатки, «любящей» большое сопротивление, 2) немцы, заметив нашу возню в нижней потерне, когда ходил туда Чикильдеев, старались помешать дальнейшим нашим поискам, 3) чего нельзя сказать про донные отверстия: их, во-первых, уже бурили на два метра и ничего не нашли, а во-вторых, немцы особо их не охраняли.

Лейтенант Иванцов промолчал, затрудняясь ответить, а старший лейтенант Карнаух стал говорить о донных отверстиях. Его мотивы: 1) донные отверстия, располагаясь поперек между верхней и нижней потернами, могут иметь позицию для взрывчатки; 2) маскировка минной камеры при бетонной заделке не проста, камера в нижней потерне была обнаружена по квадрату свежего бетона, но там немцы рассчитывали на воду — она не даст нам возможности проникнуть к камере, 3) поэтому они должны были расположить камеру там, где мог быть их свежий бетон, то есть в забетонированных ими донных отверстиях.

Рассуждение старшего лейтенанта мне понравилось, но я напомнил, что в 1942 году, после нашего отступления от станции, немцы, как говорили жители, ремонтировали плотину, следовательно свежий бетон может быть и в других местах.
[1] [2] [3] [4]