ЭТО БЫЛО НА РАССВЕТЕ
[1] [2]«Барахтанье» наше стало зловещим, скептики перестали быть скептиками, друзья облегченно вздохнули, враги насторожились.
Старый мир, скаля гнилые зубы, долго смеялся над нами. Мы будем смеяться последними. Улыбалось голубое осеннее небо, и мы улыбались в этот день сами двум нашим победам — в воздухе и на земле. Мы только еще начали улыбаться. Это были одни из первых наших улыбок на рубеже двух социалистических пятилеток.
Спала, сгинула пелена нашей технической беспомощности. Мы будем смеяться скоро, мы будем смеяться, глядя на миллионы гектаров земли, обработанной самыми умными машинами, мы будем смеяться, глядя на миллионные колонны автомобилей, тракторов и станков, на десятки домен, алое пламя которых осветит светом новой социалистической жизни мрак, окутывающий развалины капиталистической техники.
А вот когда мы захохочем, от нашего хохота затрясется старый мир.
Девятнадцать километров — это потрясающе и грандиозно по сравнению со всеми предыдущими взлетами человека. И это конечно ничтожно перед теми беспредельными высотами, которые простираются над нами. Мы только начали поход за овладение третьим измерением. Но человечество еще так молодо вообще, а мы — его самые молодые, самые жизнеупорные представители. И прав восторженный романтик науки, наш современник, замечательный английский ученый Джемс Джинc, когда он восклицает:
«Как обитатели земли мы живем в самом начале времен: мы вступаем в бытие в свежих красотах расцвета, и перед нами расстилается день необозримой длины, с его возможностями почти неограниченных достижений. В далеком будущем наши потомки, взирая с другого конца на эту длинную перспективу времен, будут считать наши века за туманное утро истории мира: наши современники будут казаться им героическими личностями, которые сквозь дебри невежества, ошибок и предрассудков пробивали себе путь к познанию истины, к умению подчинять себе силы природы, к построению мира, достойного того, чтобы человечество могло в нем жить. Мы окутаны еще слишком густым предрассветным туманом, чтобы могли даже смутно представить себе, каким явиться этот мир для тех, кому суждено увидеть его в полном сиянии дня».
И вот, товарищ, перед тем, как бросить эту книгу, выгляни в окно, взвесь в руке толстый том мудреца, посмотри на глобус, брось взгляд на календарь и почувствуй еще раз, какое утро у нас на дворе, какой день на нашем численнике, какое небо над нашей улицей, какие замечательные люди на нашей советской земле!
[1] [2]