Глава XI. Решительная бессрочная до результата

— Понятно, — сказал гость. — Так и я думал. Эх, Артем Иванович, мы-то вам вот давно верили, а вы нам, видно, не доверяете. С этим делом давно бы надо было уже покончить.

— Так ведь тут так… — забормотал Артем. — А может, правда, плюнем мы на эти драгоценности? На черта они нужны? Чего тут с ними возиться?

Гость долго внимательно и испытующе смотрел на Артема. Потом встал, прошелся по комнате, снова сел.

— Эх, Артем Иванович, Артем Иванович! Вы думаете, нас беспокоят какие-то там золотые побрякушки, которыми вам и вашему внучку глаза отвели? Знали бы вы, что в том «кладе» часа своего ждет…

Артем смотрел на него, ничего не понимая.

— Не следовало бы мне вам, возможно, говорить это… — Гость забарабанил пальцами по дужке очков. Хотели мы это провернуть без шума, да сейчас уже темнить времени нет… там мощного заряда мины со встав-ленными взрывателями натяжного действия… Огромный 1 запас взрывчатки. Тонны! Да от этих «сокровищ», только пальцем их коснись, вся ваша Сухоярка к богу в рай отправится. Они же и хотели, чтобы парнишка ваш, свя-занный вашей тайной, никому не говоря, сам туда полез. 1 Наврали ему про этот кубок, чтобы он от всех это дело таил… Он бы и сунулся. И поминай только как звали! Это у них и называлось «операция «Могила гладиатора». Вот что гады выдумали! Мы уже не первый случай такой имеем. Обезвреживать приходится. В ряде мест уже извлекли. Что делать, Артем Иванович! Прошлое и из-под земли порой грозит новому…

Он бережно провел ладонью по фигуре гладиатора, державшего чашу, легонько похлопал по серебряной спине атлета.

— Тоже, так сказать, что-то вроде могилы, только не гладиатора, а пострашнее… Фокус собираются проделать. Из могилы чтобы воспрянуло и удар нанесло живым. Вот вы много по Европе ездили. Знаю, видели могилы наших людей. Тулубея, Героя, след разыскали. Легли наши люди в землю, но подвиг их помогает новой жизни расти. А эти подлецы у нас на земле мины зарыли, взрывчатку посеяли, заготовили смерть тысячам людей, только выпусти ее на свет. Лежит, закопанная, таится где-то, под нами тут. Таится и ждет. Но не дождаться ей своего часа. Не дадим!

Артем стоял ни жив ни мертв.

Так вот как страшно повернулась вся эта история с мнимым кладом!.. А он-то, как мальчишка, поверил. Поверил и своей самолюбивой тайной укрывал от всех лютую опасность, грозившую людям, так его радушно принявшим обратно в свою семью.

— Вы, Артем Иваныч, кстати, не знаете, — прервал его раздумья гость, — у внучка вашего тут дружков каких-нибудь близких нет сейчас на берегу? Есть у нас кое-какие подозрения… Те, что ему еще в Париже эту басню в голову вбили, сами бы писать не стали. Зачем им след свой оставлять, разоблачать себя?! А вот поторопить кого-то через третье лицо они могли. И, возможно, через кого-то и местонахождение тайника сообщили. Понятно вам? У нас имеются данные, что через одного вышедшего из лагерей была у них попытка связь установить… Так вот я спрашиваю: вам не приходит в голову кто-нибудь, кто бы мог эти сведения принять или передать? Может быть, и сам этот человек не очень устойчивый или, возможно, подослали кого-нибудь. Вы меня понимаете? Вот тут один тип, который товарища Тулубея ударил… Все это очень подозрительно. И надо бы скорее ясность внести.

— Да тут слоняется по берегу один, — сказал Артем. — Он там с лодками возится. С ним одно время мой Пьерка таскался.

— Не Махонин Вячеслав? — вдруг быстро спросил гость.

— Он.

— Так. Ясно. — Гость быстро глянул на часы. — Вы пока напрасно не тревожьтесь и ничего не предпринимайте. Тут сейчас наши люди кругом местность прощупывают. Мы саперов специально вызвали. Они в данное время уже приступили. Так что обнаружат, не беспокойтесь. А может быть, мы и другой щуп используем. Извините, вынужден поспешить…

Гость заторопился и, сказав, что утром они чуть свет непременно отправятся в школу, простился.

Оставшись один, Артем никак не мог успокоиться. Самые несовместимые ощущения раздирали его сердце. Позорная тайна, которая томила его все эти годы, на поверку оказалась не столь страшной. Наваждение кончилось. Но как страшно повернулось дело с тайником! И, может быть, все-таки Пьерка разузнал что-то? Или этот гнус Махан, вызнав у кого-то место тайника, уже копает там? И каждую секунду гибельный взрыв может смести все вокруг…

Нет, надо сейчас же повидаться с Пьером. Нельзя ждать до утра.

Артем надел шляпу, дождевик, застегнул наглухо, взял свою дубинку и спустился вниз, где был телефон. Несколько раз просил он станцию соединить его со школой. Ничего не получалось. А потом с центральной сказали, что произошел обрыв связи. Артем Иванович спешил. Тревога, наполовину безотчетная, гнала и гнала его. И он только что не бежал, уско-ряя метровые шаги свои и далеко вокруг расплескивая! воду, стоявшую на тротуарах. Выйдя на Советскую, он завернул было на Красношахтерскую, потом подумал, что и сказать ему там сейчас уже нечего, пересек скверик, чтобы выйти к дому, где жили Тулубеи. Но тут же решил опять, что нечего без толку в такую поздноту тревожить людей. Он резко повернул обратно, чтобы пройти боковой I улицей к водохранилищу, заметался в скверике, ища меж-ду деревцами самый короткий путь к пристани. Дождь, было затихший, припустился снова. Ветер бросил под поля; шляпы горсть холодных капель с дерева. Незабудный поглядел вверх, и его поразило, что и тучи над ним так же носило и крутило, как его самого, то заводило за деревья и крыши, то волокло совсем в другую сторону. Артем Иванович остановился. И тотчас же застыли на месте тучи и небо перестало вертеться. Тут только понял Незабудный, что то не тучи, а сам он мечется в растерянности из стороны в сторону.

Магниевый сполох от далекой молнии на миг смахнул черноту ночи со всего, что окружало старика. Прямо перед ним глухо блеснули мокрые выпуклые глади металла. И Григорий Тулубеи глянул на Незабудного в упор. Старик сперва остолбенел. Он и запамятовал совсем, что бюст Тулубея еще в начале работ на школьной дамбе временно перенесли сюда, на место будущего памятника Герою.

По бронзовым скулам текли дождевые струи. Так обливались они, эти твердые скулы, тогда, в Альфонсинэ, смертным потом… Еще раз полыхнула зарница уползавшей грозы. Проронил что-то веско и торжественно гром вдали. И показалось Незабудному, что вспыхнул живой свет со дна бронзовых глазниц.

Одобрительно сверкнул ему очами, не принимающими ни малейшей утайки, Герой. И отлитые из металла губы, которые запомнились Артему в сводившей их судороге боли, сейчас будто стронулись в прощающей улыбке. А может быть, то сбежали дождевые капли, скопившиеся в уголках рта, навсегда отвердевшего в бронзе…

Дождь не унимался. Гроза ушла, но сильные порывы ветра накатывали крупную волну, когда Артем Иванович вышел на берег водохранилища. Следовало бы, верно, дождаться утра, но Артем Иванович уже не в силах был одолеть тревогу, которая, как набат, дубасила его по сердцу. Он отправился на лодочную станцию. Сторож окликнул его.

— Махонин тут? — прокричал Артем сквозь ветер.

Из темноты сразу показалась фигура сторожа. Старик подошел к Незабудному. Далекая молния осветила его. Сна у старика не было ни в одном глазу.

— Это вы, Артем Иванович? — сказал сторож и доверительно сообщил: — А Вячеслава-то забрали. Вот уже с полчаса как забрали. Приехали на машине, и будь здоров. Какая такая причина следствия — непонятно.

— Слушай, дед, дай лодку!

— Это зачем же такое? Что вы, Артем Иваныч! Куда это вы собрались?

— Потом объясню, дед. Мне в школу тут нужно. Срочно. Связи нет, а ждать не приходится.

— Да как же вы в такую волну?

— Не твоя забота.

— Как — не моя забота? — возмутился сторож. — А чья же тогда? Кто тут смотреть приставлен? Такой разговор у нас не пойдет. Уж коли так срочно понадобилось, давай, Артем Иваныч, я сам переправлю. Сидайте в лодку. Громадить можете? Садитесь на первую банку.
[1] [2] [3] [4]