27.10.1916

27.10.1916

Любимая, благодарю Тебя за добрые слова, написанные в среду. В сущности, я почти и не сомневаюсь, что в этом деле мы с Тобой заодно и жить будем тоже заодно, но все-таки хорошо время от времени звякнуть этим домашним колокольчиком, этим глашатаем нашего будущего крова. – Так вот, чтение будет 10 ноября. Каждому из нас, Максу и мне, полагался свой вечер. Но поскольку прошение Макса об отпуске – на два дня и ради такого события – было отклонено и поехать он не сможет, я вызвался прочесть несколько его стихотворений, насколько хорошо – или насколько плохо – сумею. В этом цикле вечеров его имя не должно выпасть напрочь, уж пусть лучше он будет представлен плохим чтением, чем вовсе никак. Единственная заминка, которую я еще могу предположить, это возможные затруднения с мюнхенской цензурой. Хотя ума не приложу, к чему бы она могла придраться. – Вечером накануне отъезда идти еще на чтение Милана[121] – это, по-моему, чрезмерная горячность. Во-первых, он каждую зиму устраивает по несколько вечеров, во-вторых, при всей грандиозности его искусства хороший сон по меньшей мере ничуть не хуже, а в-третьих, Ты не должна являться на мое чтение сразу после него, под свежим впечатлением и с завышенными запросами, если Ты вообще намерена это сделать, что еще стоило бы взвесить и обсудить. Я прибываю в Мюнхен в 6.24 и в воскресенье в 7 утра еду обратно. – Почтальон уже снова доволен? Но он возвел на меня напраслину.

Франц.