1. Бремя Белых (2)
[1] [2] [3]А с другой стороны, что еще остается им? Разве что ностальгически вспоминать те безвозвратно ушедшие времена, когда открыты были перед ними все двери, а российские спецслужбы - повсеместно бичевались как оплот реакции и черных сил.
Никакие даже самые здравые уговоры не могли превозмочь извечной ненависти либералов к синим жандармским мундирам.
«Я неоднократно пытался объяснить, - свидетельствует первый председатель российского КГБ Виктор Иваненко, - что спецслужбы - это, если угодно, иммунная система страны. Человек не может жить без иммунитета. И государство - не может. Но в ответ на мои попытки втолковать российскому руководству, что всякая уважающая себя страна должна защищать собственные секреты, принимать самостоятельные решения, а не плясать под диктовку западных сценаристов, я упирался в стену непонимания».
При этом, пользуясь кремлевской доверчивостью, новые заграничные друзья даже не пытались сохранять хорошую мину при плохой игре; все без исключения пойманные на Западе бывшие агенты КГБ - даже те, что давно уже потеряли контакт с Москвой - наказывались жестоко, без какого-либо снисхождения и скидок на обстоятельства.
Рядовой американской армии Роберт Липка, прекративший работать на КГБ еще в начале 1970-х, был приговорен к 18 годам заключения. 27 лет тюрьмы получил сотрудник ФБР Эрл Эдвин Питтс, также давно прервавший связь с КГБ. Инструктор одной из школ ЦРУ Гарольд Николсон - осужден на 23 года. Бывшему агенту КГБ, английскому инженеру Майклу Смиту - впаяли 25 лет тюрьмы.
Американское правосудие не пощадило даже 75-летнего, тяжелобольного старика Джорджа Трофимоффа, шпионившего некогда на советскую разведку (он работал в разведгруппе Объединенного центра НАТО). Трофимофф был осужден к пожизненному заключению. Причем на суде - с показаниями против него выступал отставной генерал КГБ Олег Калугин, недавний любимец демократической общественности.
(Кадровый разведчик Калугин прославился в конце 1980-х, когда ринулся уличать свое родное ведомство во всех смертных грехах. За такую самоотверженность его приняли в «ДемРоссию», избрали народным депутатом и возвели в ранг чекиста-диссидента. Однако через пяток лет диссидент этот преспокойно уехал на Запад, где сдал ЦРУ с ФБР все известные ему секреты; странно еще, что так поздно. Именно по доносу Калугина в тюрьму был отправлен, например, упоминавшийся выше шифровальщик АНБ Роберт Липка.)
Для сравнения - максимально суровый приговор, вынесенный в современной России, составляет 18 лет. (Это к вопросу о кровавом оскале наследников Берия и Ежова.) Такой срок получил завербованный ЦРУ полковник Службы внешней разведки Александр Запорожский, самый, пожалуй, результативный «крот» со времен Олега Пеньковского.
Запорожский, если угодно, это абсолютный антипод легендарного агента КГБ Олдрича Эймса. Их судьбы кажутся точно снятыми под копирку.
Эймс был начальником советского отдела контрразведывательного департамента ЦРУ. Запорожский работал зам. начальника американского отдела управления внешней контрразведки СВР. Если через руки первого проходила информация обо всех практически агентах ЦРУ в КГБ, то второй - имел доступ к материалам прямо обратным, о «кротах» СВР внутри Лэнгли.
И Эймс, и Запорожский решились на измену исключительно по причинам меркантильным - им нужны были деньги. Оба вышли на контакт с чужой разведкой инициативно.
За годы сотрудничества Эймс передал КГБ сведения почти о двух десятках предателей - в том числе и о тех, кто будет потом великодушно помилован Ельциным и превратится в «узников совести». Какую именно информацию сдал американцам Запорожский - до сих пор держится в тайне, хотя уже тот факт, что работал с ним лично начальник контрразведывательного центра ЦРУ Стивен Каппес, говорит сам за себя.
У двух этих людей есть лишь одно существенное отличие - причины провала. Если Запорожский был раскрыт в результате кропотливо проведенной оперативной комбинации, то обстоятельства разоблачения Эймса - неясны и по сей день.
Сами американцы уверяют, правда, что он попал под подозрения в результате собственной нескромности: Эймс любил жить красиво. На гонорары КГБ он купил себе яхту, шикарный особняк, «Ягуар» последней модели. Вот и задались его коллеги риторическим вопросом: откуда, мол, у скромного начальника отдела такие деньжищи?
Честно скажу, эта версия не вызывает у меня большого доверия. Эймс сибаритствовал много лет подряд - вплоть до того, что катал даже на своей яхте коллег из ЦРУ - но это ни у кого не вызывало никаких вопросов. И вдруг в 1994 году ФБР точно отрешается ото сна и летит на его задержание.
Странно? Еще как. Потому, что ни одной улики против Эймса у контрразведчиков тогда не имелось; не начни он впоследствии давать показания, все дело вполне могло закончиться пшиком.
Для ареста Эймса требовались какие-то конкретные, весомые аргументы; одних лишь размытых, беспочвенных подозрений было явно недостаточно. ФБР должно было не предполагать, а доподлинно знать о его предательстве. И уверенность такую мог вселить в контрразведку лишь человек очень и очень осведомленный.
Иными словами, самого ценного агента КГБ американцам тоже сдал предатель; я в этом - почти уверен.
Последний председатель КГБ СССР (Бакатин - не в счет) Владимир Крючков, в чью бытность начальником внешней разведки и был завербован Эймс, отчасти соглашается с этой версией.
В одной из бесед Крючков говорил мне:
«Эймс в последние годы уже не давал конкретной информации, значит, был вне поля опасной для себя деятельности. И вдруг он разоблачен. Почему? Конечно, должны быть изучены все аспекты, версий много. И самую страшную из них, то есть предательство с нашей стороны, исключать ни в коем случае нельзя».
Немаловажная деталь: в августе 1991 года руководство КГБ решило прервать все отношения с Эймсом. Тот же Крючков признался мне, что в условиях начавшейся неразберихи они опасались провала самого драгоценного своего агента.
По сей день в спецслужбах поговаривают, что незадолго до ареста Эймс инициативно вышел на контакт с СВР и пообещал передать нам данные о новых агентах ЦРУ; только на этот раз - уже из числа сотрудников органов власти: правительства, президентской администрации, МИДа.
Возглавлявший в тот период внешнюю разведку Евгений Примаков недвусмысленно пишет в мемуарах, что «передаваемая им информация касалась американских агентов, завербованных во властных структурах или спецслужбах СССР, а затем России»; обратите внимание - «а затем России»!
И дальше: «Эймс незадолго до ареста выезжал для встречи с нашим связником в одну из латиномериканских стран».
Если это так, многое встает на свои места. Спешка, с которой американцы вынуждены были идти на задержание Эймса, даже не успев собрать необходимого объема улик (хотя во всех других случаях предпочитали подводить к объектам разработки своих провокаторов - на языке спецслужб это именуется «подстава»), объясняется лишь одним: у них не оставалось времени на раскачку. Во что бы то ни стало следовало спасти свою высокопоставленную российскую агентуру от провала. Судя по всему, им это вполне удалось…