Глава двенадцатая. СВЯТОЙ ПРЕЗИДЕНТ (1)
[1] [2] [3] [4]Глава двенадцатая
СВЯТОЙ ПРЕЗИДЕНТ
Никто не верил, что Ельцин когда-то уйдет. Он казался таким же незыблемым, вечным, как зубцы кремлевской стены.
Да и глупо было ждать этого от человека, давным-давно потерявшего уже всякую связь с реальностью; живущего в иллюзорном, придуманном его окружением мире.
Несколько раз парламент пытался отправить президента в отставку: в 1998-м, в 1999-м. В Госдуме была создана специальная комиссия по подготовке импичмента. Депутаты точно забыли печальные уроки недавнего прошлого: чем сильнее наседаешь на Ельцина, тем быстрее возвращается он в чувство.
Российский президент являл собой прямую противоположность пушкинской формуле: чем меньше, тем легче…
Но, видно, даже у патологических властолюбцев наступает рано или поздно предел прочности.
В конце 90-х Ельцин всерьез начинает задумываться о преемнике. Это уже не разводки его, когда испытывал он соратников на прочность, безжалостно избавляясь от тех, кто не сдал тестов . Теперь президент действительно хочет подыскать преемника, которому сможет передать возведенное здание.
Критерии у него – нехитрые. Главное – соблюсти преемственность . Будущий наследник должен быть послушным, благодарным и безоговорочно принимать установленные правила игры; то есть – и не пытаться даже отбирать капиталы у олигархов, забыть о деприватизации и новом переделе . А еще он должен относиться к «Семье», как к своей собственной, свято выполняя ее волю.
Вот уж когда снова пожалел он, что не дал ему Бог сына; как бы теперь пригодился единоутробный наследник.
Ельцин даже подумывал над тем, чтобы двинуть в президенты младшую дочку – журналисты и политологи идею эту обсуждали на полном серьезе – но потом понял, видно, что вариант этот – не пройдет.
Кандидатов в преемники было много: Немцов, Чубайс, железнодорожный олигарх Аксененко, держиморда Рушайло, пограничник Бордюжа. В 1999-м казалось, что выбор семьи окончательно пал уже на Степашина; президент демонстративно кинулся пересаживать тогда кабинет министров: «Не так сели!» – усаживая Степашина по правую руку от себя.
В мае Степашина даже вывели почти на орбиту: назначили премьер-министром. Но доверия тот не оправдал.
Когда вскоре после назначения ему позвонила Татьяна Борисовна и приказала немедленно явиться, дабы обсудить состав будущего кабинета – вместе с Березовским и Абрамовичем – простодушный Степашин принялся отнекиваться: дескать, сейчас не могу, у меня совещание, вот если ближе к вечеру…
«Можешь тогда совсем не приезжать», – отрезала вельможная дочка и бросила трубку. Со Степашиным все стало ясно. О том, кто будет у него министрами, председатель правительства узнал уже из уст президента…
В не раз цитировавшемся мной «Президентском марафоне» – этом беспрецедентном по числу исторических фальсификаций труде – эпопея с коротким вознесением Степашина подается весьма оригинально.
«Уже внося кандидатуру Степашина, я знал, что сниму его», – пишет Ельцин. Оказывается, он должен был «заполнить паузу»: «Заполнить чисто технически. Что называется, для отвода глаз.» Ибо: «Путин должен появиться неожиданно. Когда наши политические оппоненты проявятся до конца. Когда в разгаре будет настоящая предвыборная борьба».
Подобное на блатном жаргоне именуется «взять за корову»; так по весне, уходя в побег, урки берут с собой «ушастого фраера», убаюканного рассказами о благородной воровской дружбе, – дабы его потом съесть…
Путин появился на горизонте совершенно внезапно. Что бы там ни утверждал сегодня Ельцин, но выбор на нем остановился явно не от хорошей жизни: просто в колоде кончились уже все карты.
Как и подобало выпускнику разведшколы, Путин умел нравиться. Кроме того, директор ФСБ обладал еще одним завидным преимуществом перед всеми прочими соискателями: он абсолютно не рвался к власти.
Уже после своего триумфального бегства за рубеж Березовский рассказывал, как уговаривал Путина согласиться на наследование престола: «Я бы лучше пошел в “Газпром”», – якобы ответствовал будущий гарант…
Путин был совершенно не похож на традиционных ельцинских фаворитов. Он совсем не выпивал, охоте с рыбалкой предпочитал горные лыжи и всегда держался в тени.
Может быть, этот контраст-то и стал для Ельцина определяющим. Да и «Семье» новый выбор очень нравился: Володя, – говорили они, – глупостей не наделает…
История нового президента – тема уже для совсем другой книги, схожей скорее не с анамнезом , а с дневником спортивных соревнований.
Достаточно сказать лишь, что «Семья» и олигархи очень скоро разочаровались в своем выборе, но было уже поздно…
ИСТОРИЧЕСКАЯ ПАРАЛЛЕЛЬ
5 февраля 1722 года Петр I издал указ о порядке престолонаследия в России, разрушивший традицию, когда престол переходил по мужской нисходящей линии: от отца к сыну и далее – внуку. Согласно новому указу государь получал право назначать себе преемника (из числа лиц императорской фамилии) и менять свое решение в том случае, если преемник не оправдывал его ожиданий.
Есть такая восточная легенда: у одного человека тяжело заболела старуха-мать. Дабы избавить семью от лишнего рта, сын взвалил ее на носилки, унес высоко в горы и оставил там умирать.
«Забери с собою носилки», – сказала ему на прощание мать.
«Зачем они мне?» – удивился сын.
«Чтобы, когда ты тоже состаришься, детям было легче относить тебя в горы»…
…Когда Ельцин выпихивал из Кремля Горбачева, он совершенно не думал, что рано или поздно ему тоже понадобятся эти носилки . На все просьбы о неприкосновенности Ельцин отвечал решительным отказом.
«Если Горбачев что-то хочет сказать и в чем-то признаться, пусть делает это сейчас», – картинно подбоченясь, объявлял он во всеуслышание.
(В «Записках президента» Ельцин даже напишет потом, с плохо скрываемым презрением:
«Список претензий Горбачева – его “отступная”, – изложенных на нескольких страницах, был огромен. И практически весь состоял из материальных требований».)
Прошло восемь лет. И неожиданно выяснилось, что давать уходящему президенту гарантии безопасности – совсем даже не постыдно, а наоборот, благородно и по-христиански.
Ельцинский «список претензий» был намного обширнее, чем у его предшественника; и тоже – вот удивительно – «состоял из материальных требований».
Первым же своим указом Путин установил Ельцину персональную пенсию – 75% от президентского оклада (сегодня – это почти 110 тысяч). Ему вместе с семьей пожизненно была сохранена государственная охрана и транспорт, бесплатное медицинское обслуживание.
Ну и самое главное – статус неприкосновенности.
Как и прежде, экс-президент продолжает обитать на даче в Барвихе с участком в 66 гектаров; когда-то, став президентом, он тотчас отобрал ее у Горбачева.
На его содержание налогоплательщики – то есть мы с вами – ежегодно выкладываем из своих карманов 60 миллионов рублей – этих денег хватило бы примерно на 2,5 тысячи пенсионеров.
Ну да ладно: в конце концов, при власти Ельцин обходился нам неизмеримо дороже…
Первый президент ушел в отставку, не дожидаясь конца своих полномочий: вечером 31 декабря 1999 года, в лучших традициях новогодних чудес.
Со стороны выглядело это очень эффектно и красиво – так, как и любил он всегда – но за внешней елочной мишурой крылся, разумеется, ясный, холодный расчет; Ельцин должен был оставить своему преемнику временной зазор на раскрутку . В противном случае выборы-2000 стали бы дурным римейком выборов-1996.
По доброй ли воле расставался он с властью?
Да нет, конечно. Но другого пути у него просто не оставалось. Идти на третий срок Ельцин не мог по Конституции, а сил поменять ее уже не было: парламент никогда бы этого не допустил.
Вводить диктатуру? Повторять опыт бывших коллег по ЦК, ставших новоявленными среднеазиатскими ханами?
Но на дворе стоял уже не 1993 год. Никакими посулами и красивыми сказками обмануть народ было теперь невозможно: требовалась новая сказка с новым главным героем.
[1] [2] [3] [4]