Раздумья

Был также и вопрос давления со стороны Белого Дома.

Идея отправить в космос учителя в качестве символа приверженности нации к образованию принадлежала президенту. Он выдвинул эту идею год назад в обращении к Конгрессу. Теперь, год спустя, опять приближалось время ежегодного обращения. Было бы идеально, если бы во время этого обращения учитель из космоса говорил с президентом и Конгрессом. Случайные свидетельства всегда производят самое сильное впечатление.

Я переговорил на этот счет со многим людьми и узнал разные мнения, но, в конечном итоге, пришел к выводу, что давления со стороны Белого Дома не было.

Во-первых, человек, который вынудил «Тиокол» изменить свою позицию, мистер Маллой, был менеджером второго уровня. Заранее никто не мог предсказать, что может помешать запуску шаттла. Если представить, что Маллою сказали: «Сделайте так, чтобы завтра шаттл полетел, так как этого хочет президент», — то нужно представить, что все остальные на его уровне тоже должны были получить это предупреждение — а на его уровне много людей. Сообщить подобную информацию такому количеству людей — значит точно знать, что будут утечки. Так что такое давление было, скорее всего, невероятно.

Ко времени окончания работы комиссии я гораздо лучше понял характер операций в Вашингтоне и в НАСА. Наблюдая за их работой, я понял, что люди, работающие в большой системе наподобие НАСА, знают , что нужно делать, и им не нужно об этом говорить.

Большое давление в отношении продолжения полетов шаттла уже существовало. У НАСА был графиков полетов, которого старались придерживаться просто для того, чтобы показать возможности НАСА — вне зависимости от того, собирается ли президент выступать с речью или нет. Поэтому я не верю, чтобы Белый Дом прикладывал какие-то усилия или напрямую давил на НАСА. В этом не было необходимости, поэтому я не верю, что это имело место.

Я мог бы провести для вас небольшую аналогию с тем, что происходило. Все вы знаете знаки, которые иногда появляются в задних окнах автомобиля — маленькие желтые ромбики, на которых написано: В МАШИНЕ РЕБЕНОК, или что-нибудь вроде того? Вам не нужно говорить мне, что в машине ребенок; я все равно буду ехать осторожно! Что я должен сделать, увидев подобную надпись: вести себя как-то иначе? Будто бы я прямо сразу поеду более осторожно и не стану врезаться в машину с ребенком, когда я и так не собираюсь врезаться в эту машину!

Точно также и НАСА пыталась запустить шаттл при любых обстоятельствах: не нужно сообщать, что там ребенок или что там учитель, или что именно этот шаттл важно запустить для президента.

Теперь, когда я обсудил с некоторыми людьми свои впечатления от работы в комиссии, я думаю, что начал понимать кое-что, чего не понимал раньше. Например, то, что я сказал доктору Килу и что его так сильно расстроило. Недавно я поговорил с человеком, который провел в Вашингтоне очень много времени, и я задал ему конкретный вопрос, который, если бы он не воспринял его правильно, можно было бы счесть серьезным оскорблением. Мне бы хотелось подробнее остановиться на этом вопросе, потому что, по-моему, именно об этом я и пытался заговорить с доктором Килом.

Единственная возможность достичь реального успеха в науке, знакомой мне области, — аккуратно описать полученные факты, независимо от того, какими вам хочется их представить. Если у вас есть теория, то вы должны попытаться объяснить все ее хорошие и плохие стороны, уделив им равное внимание. В науке учишься нормальной цельности и честности.

В других областях, например, в бизнесе, все иначе. Скажем, почти каждая реклама, которую вы видите, совершенно очевидно предназначена, так или иначе, для того, чтобы обмануть покупателя: то, что вам не хотят показывать, напечатано мелким шрифтом; все предложения составлены весьма двусмысленно. Любому человеку ясно, что продукт представляют не по-научному, так как отсутствует равновесие между его плохими и хорошими качествами. Поэтому в торговле наблюдается недостаток честности.

Моему отцу были присущи дух и честность ученого, но он занимался торговлей. Я помню, что как-то спросил у него: «Как честный человек может торговать?»

Он ответил: «Откровенно говоря, многие торговцы ведут себя нечестно — им кажется, что так легче продавать. Но я пытался быть честным и нахожу, что у такого поведения есть свои преимущества. На самом деле я и не сумел бы торговать по-другому. Если покупатель вообще думает, то он поймет, что с другим продавцом у него был неприятный опыт, тогда как с тобой ничего подобного не было. Таким образом, в конце концов, некоторые покупатели работают только с тобой и ценят это».

Мой отец не был важным, преуспевающим, знаменитым торговцем; он работал менеджером по продажам в небольшой компании, которая торговала униформой. Он был успешным, но не до умопомрачения.

Когда я вижу конгрессмена, который выражает свое мнение по какому-то вопросу, я всегда думаю, действительно ли это его настоящее мнение или мнение, которое он придумал, чтобы победить на выборах. Судя по всему, это составляет центральную проблему для политиков. Поэтому я часто думаю: как честность связана с работой в правительстве?

Доктор Кил же начал с того, что сказал мне, что имеет степень по физике. Я всегда думаю, что любой человек, который занимается физикой, обладает честностью — возможно, в этом отношении я тоже наивен, — так что я, должно быть, задал ему вопрос, над которым часто размышляю: «Как честный человек может работать в Вашингтоне?»

Этот вопрос очень легко истолковать превратно: «Поскольку вы работаете в Вашингтоне, вы не можете быть честным человеком!»

Кроме того, теперь я лучше понимаю еще кое-что, связанное с местом рождения идеи о том, что холод оказывает влияние на кольца. Это была идея генерала Кутины, который позвонил мне и сказал: «Я работал со своим карбюратором и подумал: каким образом холод влияет на кольца?»

Как бы то ни было, оказывается, что один из астронавтов НАСА рассказал ему, что где-то в документах НАСА содержится информация о том, что кольца вообще утрачивают свою эластичность при низких температурах — в НАСА же не говорили об этом ни слова.

Но генерала Кутину заботила карьера этого астронавта, так что, работая над карбюратором, генерал, на самом деле , размышлял над вопросом: «Как бы мне рассказать об этом, не подвергая опасности своего друга-астронавта?» Тогда он решил занять этим вопросом профессора, и его план сработал идеальным образом. 41 Политический скандал в США, связанный с тем, что Совет по национальной безопасности оказался вовлеченным в тайные махинации с оружием, а также другую подобную деятельность, запрещенную Конгрессом США или противоречащую государственной политике правительства. В начале 1985 года глава Совета по национальной безопасности Роберт МакФарлан продал Ирану противотанковые и противовоздушные ракеты, наивно полагая, что подобная сделка обеспечит освобождение нескольких американских граждан, находившихся в плену шайитских террористических группировок, лояльных по отношению к Ирану. Эта и несколько следующих подобных сделок, имевших место в 1986 г., прямо противоречили публичной политике американского правительства, которое отказывалась поставлять оружие террористам или как-либо еще поддерживать Иран в войне с Ираком, — эта политика основывалась на вере в то, что Иран обеспечивает финансовую поддержку международного терроризма. Доля тех 48 миллионов долларов, которые Иран заплатил за оружие, была отдана Контрам, мятежникам, которых поддерживали США и которые сражались против марксистско-ориентированного правительства Никарагуа. Подобные махинации были запрещены законом, принятым Конгрессом США в 1984 году. Когда в ноябре 1986 года о нелегальной деятельности Совета по национальной безопасности узнали все, то немедленно начались публичные беспорядки, при этом весьма пострадал общественный имидж президента Рональда Рейгана, а Соединенные Штаты потерпели серьезную, хотя и недолгосрочную, потерю доверия как страна — противник терроризма. — Примечание любезно предоставлено доктором физ.-мат. наук М. Шифманом.
[1] [2]