11
[1] [2]— Дальнейшее я думаю возложить на вас, милейший, — ответил он. — В связи с переговорами о союзе я давно намеревался отрядить в Париж чрезвычайного посла с секретным поручением. Прошу вас, дон Дьего, взять эту миссию на себя. Вы будете снабжены полномочиями, предоставляющими в ваше распоряжение любого из подданных короля. Вы не откажетесь сделать по дороге небольшой крюк и навестить на водах вашего друга Олавиде. Надеюсь, вы без труда уговорите его совершить дальнюю прогулку. Если ж он, заблудившись, невзначай попадет на французскую землю — это уж дело его.
Обычно у аббата на все был готов меткий ответ, но тут он побледнел и не сказал ни слова. Ему страстно хотелось принять предложение дона Мануэля, своими собственными руками отнять Олавиде у Великого инквизитора и переправить через Пиренеи. Но тогда ему и самому придется остаться во Франции — и не на время, а навсегда.
Если, совершив такой чудовищный проступок, как похищение осужденного еретика, он осмелится возвратиться в Испанию, ни один человек и даже сам король не в силах будет защитить его, он попадет в лапы Лоренсаны, и тот — недаром он прочел в глазах Великого инквизитора ярую ненависть — пошлет его на костер под фанатическое ликование всей страны.
— Весьма признателен вам, дон Мануэль, — сказал он, — прошу дать мне один день на размышление. Мне нужно решить, гожусь ли я на такое предприятие.
Он рассказал обо всем Лусии. Объяснил ей, что личные симпатии и взгляды повелевают ему принять поручение, но он не может решиться навсегда добровольно расстаться с Испанией и с ней. Лусия казалась задумчивее, чем обычно.
— Ведь в свое время Олавиде создал в Париже новую Испанию, — принялась она уговаривать его, — вы сами мне рассказывали. Неужели вам вдвоем не удастся сделать то же самое!
Он молчал, и она заговорила вновь:
— Я была хорошо знакома с мадам Тальен, когда она еще жила здесь и прозывалась Тересой Кабаррус. Смею сказать, мы даже с ней дружили. Мне очень хочется повидать ее. По слухам, она пользуется в Париже влиянием. Как, по-вашему, дон Дьего, не могла бы я в Париже принести пользу делу Испании?
Дон Дьего, мудрый политик, мягкий и остроумный циник, покраснел, как юноша, которому его сверстница впервые сказала «да».
— Вы хотите?.. Вы согласны?.. — вот все, что он мог произнести.
А Лусия деловито спросила:
— Сколько времени понадобится, чтобы добраться до первого французского селения?
Аббат быстро прикинул.
— Две недели, — ответил он. — Да, через две недели мы будем в Сербере.
— Если я надумаю ехать, мне нужно время на приготовление, — соображала она. — Прибавьте, пожалуйста, неделю на остановку в Сербере, прежде чем трогаться дальше в Париж, — сказала она и посмотрела на него.
Куда девался солидный мужчина, изысканный скептик, — от счастья аббат только сопел, как мальчишка.