Г. Еще раз о немецких деньгах (10)

Моор не появился. Он выехал, когда ждать? Ромберг.

Лангверт.

Ответ из Стокгольма от 31.5.1919. No 336.

Моор выехал, как сообщалось в телегр. No 306, 20-го сего месяца. Он поехал с д-ром Stieve; решите сами, справиться ли у него (отель "Адлон") о местонахождении Моора.

Л.

Документ 4

Копия доклада Фрица Дека, Стокгольм, Schylag. 22/I. Lt 12. Май 1919 г.

(Папка "Немецкая мирная делегация в Версале, документы, касающиеся наших отношений с Россией, май-июль 1919 г." Том I. К. 534/1).

Глубокоуважаемый г-н редактор!

...

Я изучил по статьям П. и Ш. все эти вопросы и подробно обсудил их со швейцарским социалистом Карлом Моором. Моор - урожденный немец (из Нюрнберга), очень влиятельный человек, левый социалист. Он пробыл примерно девять месяцев в большевистской России и при этом благодаря своей тесной дружбе с Лениным спас многим людям жизнь и состояние. Он - немецкий патриот и хотел бы избавить свою старую родину от ужасов радикальной революции. На основании своего российского опыта он видит выход в сильном расширении до сих пор почти негативной политики немецкого правительства в позитивном направлении. (Заселение крестьянами Остэльбии и обобществление крупной промышленности в Вестэльбии.) Возможность этих шагов зависит от установления мира. Но, как теперь очевидно, было бы лучше заранее интенсивнее работать в этом направлении. Возникают такие сомнения, является ли Национальное Собрание в Веймаре пригодным инструментом. Большая часть информации, переработанной в статье, предоставлена также М. Он считает Ленина совершенно необыкновенно одаренным и энергичным политиком. Л. - больше русский патриот, чем сторонник мировой революции. Он, как и Чичерин, действительно готов оставить других в покое, если они помогут России. Троцкий - больше революционер, критик, разрушитель.

Я хотел бы подчеркнуть здесь еще одно: в редакции не должны забывать тот факт, что сегодня есть только одна страна, где Антанта действительно не имеет влияния, - Советская Россия. Немецкой политике следовало бы это учитывать уже при установлении перемирия. Дело с Либавой было выдающейся глупостью. Доказательство тому - проект мирного договора. Это только создаст еще большую отчужденность большевиков, не говоря уже о том, что вопрос о немецких балтийцах проигран, неизбежно будет проигран, пока существует Советская Россия. А то, что она в скором времени прекратит свое существование, совершенно исключено. Мелкие и средние крестьяне благодаря революции обогатились, следовательно, они заинтересованы в Советском правительстве. Даже если они не будут бороться за него, они не будут бороться и против него. Тот, кто хочет верить в возможность демократического или либерального правительства, должен помнить, что Россия - крестьянская страна со слаборазвитой промышленностью и совсем слабым буржуазным слоем. Страной, где есть всего несколько промышленников и других буржуа, и, может быть, 10 000, а может быть, и больше крупных землевладельцев, не сможет править никто. Русская революция совершалась как революция индустриальных рабочих, но в действительности она - гигантская крестьянская революция. Теперь там разрушен феодализм. Можно сомневаться, сохранится ли социалистическая организация промышленности. Во всяком случае, кажется, она последовательно создается, а кому понадобится возвращаться к керосиновой лампе, если будет покончено с коптилкой и можно будет наладить электрический свет? Я так же, как П. и Ш., полагаю, что экономическая разруха в России вызвана намного больше блокадой (последствия которой мы в Германии тоже знаем), чем революцией. Поэтому дальнейшее существование крестьянской страны с социалистической индустрией, каковой Россия является или станет, представляется мне фактически гарантированным. В своих расчетах можно учитывать этот фактор с гораздо большим правом, чем Антанта включает в свой баланс порабощенных народов Германию как одну из позиций этого баланса.

Документ 5.

Письмо руководителя службы новостей министерства иностранных дел, посланника д-ра Виктора Науманна рейхсминистру иностранных дел графу Брокдорф-Рантцау от 3 июня 1919 г. и его отчет от 4 июня 1919 г.

(Папка "Министерство иностранных дел, мировая война 526/3: Документы, касающиеся его превосходительства г-на рейхсминистра ин. дел Брокдорф-Рантцау", том 1, апрель-июнь 1919 г. Штамп отправителя: канцелярия мирных переговоров. Телегр.: Мирная конференция Bln. Берлин В 8, Беренштрассе 21.)

Сюда только что приехал непосредственно из России, где он вел переговоры с Лениным и Троцким, швейцарский социал-демократ Моор. Я буду беседовать с ним (вне дома) и затем позволю себе послать записку о нашей беседе в Версаль.

Отчет Науманна от 4 июля 1919 г.

Ваше Превосходительство, глубокочтимый господин граф!

О вчерашнем заседании кабинета Вам, вероятно, уже доложил барон Лангверт. Оно было отрадным постольку, поскольку кое-что представилось иначе, чем можно было бы предположить.

...

Теперь я хотел бы упомянуть, что здесь находится известный старый основатель и руководитель швейцарской социал-демократии Карл Моор и что я имел с ним вчера трехчасовую беседу. Г-н Моор прибыл через Стокгольм из России, где он находился 8 месяцев, постоянно общаясь с Лениным, а также с Троцким. Г-н Моор заявил, что сообщения Антанты о Колчаке на 9/10 - ложь. Возможно, у Колчака вполне приличная армия, но она никогда не сможет покорить Россию, главным образом потому, что положение Советского правительства сейчас прочнее, чем когда-либо. Ленин уже сейчас получил перевес над Троцким и начинает становиться умереннее. Он высокий идеалист и абсолютно прислушивается к доводам рассудка. Он совсем не холодный кровопийца, каким его часто изображают, "но", - говорит г-н Моор, - "я могу Вас уверить, что я освободил многие сотни людей из тюрьмы, сказав Ленину несколько слов о их судьбе. Насколько Антанта преувеличивает, видно уже из того, что я был в Петербурге в те дни, когда они сообщали об ужасных восстаниях, о тысячах трупов, о смертях от голода и т. д. Я не заметил в Петербурге даже намека на что-либо подобное. В Петербурге было гораздо спокойнее, чем в Берлине. Вообще удивительно, в каком спокойствии происходит переход к социалистическому государству без промежуточной капиталистической стадии."

Касаясь Германии и России, г-н Моор сказал: "Мне абсолютно понятна позиция правых социалистов. Я сам левый, но здешние независимые стали для меня слишком космополитами. Я полностью разделяю чувства правых социалистов. Если бы они наконец ответили бы на радиограммы русских, выражающие высокую степень симпатии к Германии. Это прежде всего привело бы Антанту в смертельный ужас, так как, насколько я знаю, она ничего не боится больше, чем возникновения восточного союза народов, который вскоре будет сильнее Антанты, особенно в Европе." Г-н Моор полагает, что нет необходимости говорить непосредственно о союзе, что сам факт переговоров и завязывания отношений может произвести впечатление катастрофы. Затем он сказал, что, по его убеждению, необходимо послать к Ленину искусного человека, чтобы обсудить с ним перспективы на будущее. При правильном подходе к Ленину его легко можно будет убедить в том, что советское правительство в Германии невозможно, и что Германия должна быть средней пропорциональной между западным и восточным социальным и политическим устройством. Г-н Моор выразил готовность сопровождать такого посланника.

Я должен честно признаться Вашему Превосходительству, что аргументы господина Моора, которые во многом совпадают с моими собственными взглядами, снова произвели на меня глубокое впечатление. Кроме того, я думаю, что нам уже, собственно говоря, нечего терять, поэтому мы можем только выиграть. Вот почему я должен сказать, что на месте Вашего Превосходительства я бы согласился с предложением Моора и быстро послал кого-нибудь, чтобы вначале провести с ним ни к чему не обязывающую беседу. Просто изображать овечку, блеять и говорить: "Я не защищаюсь, можешь меня забить," - этим мы немногого добьемся, мы должны думать о будущем и о наших действиях в нем.

Это тем более важно, так как в Южной Германии, как я неоднократно докладывал, существует опасность роста сепаратистского движения. Сегодня у меня был один генерал, который приехал из Штутгарта и сообщил мне, что и там настроение очень неустойчивое. Оно едва ли выдержит большие испытания. То же самое происходит в Баварии, о чем я могу и не упоминать, так как это хорошо известно Вашему Превосходительству. Нужно попытаться сделать все, чтобы сохранить юг и запад. Если же это не получится, то мы должны подготовить все для того, чтобы после войны начать восстановление с востока, а это будет возможно только при наличии поддержки на востоке. Я был бы за то. чтобы правительство, выдержав вначале какое-то время в Берлине, затем переехало в какой-нибудь город в Померании и оттуда начало восстановительную работу. Лангверт и я полностью единодушны в этом отношении. Возможно, закалка иностранной оккупации поможет нашему люмпенизированному народу в средней, западной и южной Германии понять, насколько полезно ему национальное чувство, а тогда все снова придет в порядок.

Позвольте выразить Вашему Превосходительству мое глубокое почтение, с которым остаюсь покорный слуга Вашего Превосходительства
[1] [2] [3] [4]