III. Высокие звезды

[1] [2]

Не гордись ты ни шубой овчинной,

Ни красой своего скакуна.

Может сделать мужчину мужчиной

Только женщина, только жена[199].

У каждого из этих стиховых афоризмов «бездна пространства» (как сказал бы Гоголь). Каждое нетрудно развернуть в многословную длинную притчу.

Такой же сильный и четкий чекан в гребневских переводах «Восьмистиший» Расула Гамзатова:

В селенье нашем не одно столетье

Петляет змейка маленькой реки.

Когда-то в ней плескавшиеся дети

Теперь уже седые старики.

А речка эта по лугам и склонам,

О времени забыв, на зависть нам

Летит, журчит, смеется, как ребенок,

Звенит, лопочет, скачет по камням[200].

Иногда стихи-афоризмы Расула Гамзатова так далеко отходят от песенного склада и лада, что их дикция приближается к прозе:

Пить можно всем,

Необходимо только

Знать, где и с кем,

За что, когда и сколько[201].

Из всего сказанного вовсе не следует, что Гребнев – безукоризненный мастер. Бывают у него и провалы и срывы, печальное следствие слишком торопливой работы. Девушка, например, в одном из его переводов поет:

В зеркало гляжусь, как на беду.

Что со мной? Отец, имей в виду:

Если я за милого не выйду,

Изойду слезами, пропаду[202].

Это разговорное «имей в виду» явно выпадает из стиля. Да и первая строка не очень крепкая: ведь на беду нерасторжимое сочетание слов, и отрывать от него предлог на невозможно, тем более что на никак не соответствует предлогу в , которым начинается строка.

Перевод был сделан в конце пятидесятых годов. Теперь таких срывов у Гребнева нет: в последние годы он усовершенствовал свое мастерство и дисциплина стиха у него сильно повысилась…

О стихах-афоризмах нередко приходится слышать, будто все они явились плодом

Ума холодных наблюдений

И сердца горестных замет.

Но если применять эти строки к стиховым афоризмам Расула Гамзатова, их следует перефразировать так:

Ума горячих наблюдений

И сердца радостных замет.

Потому что, хотя его «Восьмистишия» и «Надписи» нередко бывают окрашены мыслью о бренности всего существующего, эта мысль постоянно приводит его к оптимизму:

Мы все умрем, людей бессмертных нет,

И это всем известно и не ново.

Но мы живем, чтобы оставить след:

Дом иль тропинку, дерево иль слово.

Не все пересыхают ручейки,

Не все напевы время уничтожит,

И ручейки умножат мощь реки,

И нашу славу песня приумножит[203].

Вообще никакому унынию нет места в этой жизнелюбивой душе, умеющей даже сквозь слезы радоваться, благословлять, восхвалять, восхищаться. Недаром в книгах Расула Гамзатова такое множество славословий, дифирамбов и гимнов. У него есть ода, прославляющая город Баку («Баку, Баку, поклон мой низкий»); и ода, прославляющая его родной Дагестан («Как мне дорог всегда ты, подоблачный край мой»); и ода городу Махачкале («Милый город на каспийском берегу, как сияешь ты красой ночною»). И ода горе Арарат («Смотрю я на далекий Арарат, любовью и волнением объят»). И городу Софии («София, я тебя люблю» – «Высокие звезды»). И русскому товарищу: «В труде ты учитель, защитник в борьбе». Расул Гамзатов не был бы истым кавказцем, если бы самые торжественные, величавые оды не завершались у него неожиданной шуткой, как у заправского мудреца-тамады, произносящего застольные тосты.

Многие самые вдохновенные его славословия по своему стилю, и правда, приближаются к тостам.

Здесь он неподражаемый мастер, мастер идущих от сердца приветствий и здравиц, оснащенных неожиданными шутками. Для него чрезвычайно характерно, что свою здравицу, восхваляющую девушек Грузии, он закончил таким эксцентрическим возгласом:

Мне ваши косы видятся тугие,

Мне ваши речи нежные слышны.

Но все, что я сказал вам, дорогие,

Держите в тайне от моей жены[204].

Это парадоксальное смешение пафоса с юмором, торжественного гимна с улыбкой – одна из глубоко национальных особенностей Расула Гамзатова. В своем гимне красавицам всего мира он, например, выражает свой восторг при помощи такой неожиданной шутки:

Я в девушек пожизненно влюблен.

Не потому ль с ума схожу от ревности

К соперникам, которых миллион[205].

Всякий раз, когда в порывисто-нежные признания в любви, которые звучат у него так задушевно и пламенно, он вносит сверкающее свое остроумие, я с великой благодарностью думаю о другом его переводчике, о Я. Козловском, умеющем художественно воссоздавать в переводе эту своеобразную черту его творчества. Очевидно, переводчик и сам обладает тем богатством душевных тональностей, которые так типичны для поэзии Расула Гамзатова.

Вообще в таланте Козловского есть немало такого, что сближает его с этой поэзией. Он прирожденный поэт-вокалист: звонкая, плавная, напевная речь неотделима от его переводов. Кажется, если бы даже он захотел, он не мог бы написать ни одной непевучей, шершавой, косноязычной строки[206]. Слова в его переводах будто сами собой создают музыкальный напев:

Давайте, давайте, чтоб песню начать,

Вино молодое пригубим.

И в левую руку возьму я опять

Мой бубен, мой бубен, мой бубен[207].

Словом, поздравляя дорогого Расула со всенародным признанием его великих заслуг, мы поздравляем его также и с тем, что среди друзей его поэзии нашлись мастера, которые так любовно, с таким тонким и сильным искусством сделали его стихи достоянием русской поэзии. 193 Песни безымянных певцов. Народная лирика Северного Кавказа. Переводы Н. Гребнева Махачкала, 1960, Песни былых времен Лирика народов Средней Азии. Перевод Наума Гребнева. Ташкент, 1961. См. также его «Караван мудрости» (пословицы Средней Азии). М., 1966. 194 Песни безымянных певцов. Махачкала, 1960, с. 363. 195 Расул Гамзатов. Высокие звезды. М., 1962, с 66, 73, 142. 196 Расул Гамзатов. Высокие звезды. М., 1962, с. 235. 197 Песни безымянных певцов. Махачкала, 1960, с. 113. 198 Песни безымянных певцов. Махачкала, 1960, с. 242. 199 Там же, с. 248. 200 Расул Гамзатов. Высокие звезды. М., 1962, с. 189. 201 Там же, с. 246. 202 Песни былых времен. Ташкент, 1961, с. 357. 203 Расул Гамзатов. Высокие звезды. М., 1962, с. 170. 204 Расул Гамзатов. В горах мое сердце. М., 1959, с. 219. 205 Расул Гамзатов. Высокие звезды. М., 1962, с. 42. 206 Кроме Расула Гамзатова Я. Козловский перевел двух других дагестанских поэтов – Рашида Рашидова («Умный балхарец». М., 1961) и Нурадина Юсупова («Солнце и тучи». М., 1962). 207 Расул Гамзатов. Высокие звезды. М., 1962, с. 34.
[1] [2]

Добавить комментарий

Обязательные поля обозначены *.