II

В буквальном переводе это значит:

– Почему ты показываешь свое бледное лицо?

Но насколько ближе к стилю подлинника тот перевод, который мы находим у Дарузес:

– Чего ты суешься со своей постной рожей? (XI, 45).

«Постная рожа» это именно то, что, судя по контексту, сказано в подлиннике.

Ни в одном словаре вы не найдете, что animal это не только животное , но и скотинка , что extravagant это не только сумасбродный , но и чудаческий , что a drink не только напиток , но и пойло (XI, 73, 114, 129)[94].

Неписаный закон этой группы мастеров перевода: переводи не столько слова, сколько смысл и стиль. Применять этот закон нужно с большой осторожностью.

В большинстве случаев так и поступает Дарузес. Но иногда она выходит за пределы дозволенного и вносит в свои переводы такие образы, которые были бы немыслимы в подлиннике. Таков, например, козьма-прутковский «фонтан красноречия», внесенный ею в текст «Чезлвита», где этого образа нет (X, 61, 153).

Правда, такие отсебятины редки. Вообще в «Чезлвите» нет тех вопиющих ошибок, которые буквально кишели в довоенных изданиях Диккенса, когда в качестве человека выступал военный корабль (man of war), а в качестве телосложения – цвет лица (complexion).

В двух томах я нашел лишь одну – да и то небольшую – ошибку. По словам переводчицы, человека «выводят из комнаты за ухо», в то время как на самом-то деле его бьют по щекам (X, 66, 164), ибо в подлиннике сказано box on his ears, а это всегда означало оплеуху , затрещину .

Недавно богатыми ресурсами речи порадовала читателей Рита Райт-Ковалева в своем отличном переводе знаменитого романа Джерома Сэлинджера «Над пропастью во ржи» («The Catcher in the Rye»)[95]. Роман написан на том грубом, но живописном жаргоне, на каком вообще изъясняются между собой подростки и в США и порою – у нас. Грубость этого жаргона не мешает изображенному в романе подростку хранить в потаенных глубинах души романтически светлые чувства и стремиться к человечности и правде.

Рита Райт-Ковалева слегка ослабила грубость его языка, но всю выразительность этого жаргона, всю силу и красочность его попыталась полностью передать в переводе. Здесь она обнаружила такое искусство, какое свойственно лишь первоклассным мастерам. Например, слово apiece, которое, судя по всем словарям, означает на каждого , она переводит на брата («по инфаркту на брата»), слова hot-shot guy переводит этакий хлюст , слово stuff (вещество, материал, пренебрежительно – дрянь) переводит вся эта петрушка , has stolen – спёр , to tiff – поцапаться , a stupid hill, который у бездарных переводчиков был бы «глупым холмом», – здесь (в полном соответствии с тональностью текста) треклятая горка . У бездарных переводчиков fighting всегда – сражение , драка , война , но Рита Райт, подчиняя весь свой богатый словарь плебейскому стилю романа, написала не драка , но буча , а когда герой говорит, что некая реклама – надувательство , переводчица, верная стилю романа, пишет сплошная липа .

Если бы нужно было несколькими словами определить переводческий метод Райт-Ковалевой, я сказал бы, что она добивается точности перевода не путем воспроизведения слов, но путем воспроизведения психологической сущности каждой фразы. (Так переводились ею и Кафка, и Фолкнер, и др.).

Вообще Рита Райт-Ковалева – сильный и надежный талант. Здесь я говорю только о ее словаре, но нельзя забывать, что у нее, как и у других переводчиков, которых я называю в настоящей главе, такое же богатство ритмов, интонаций, синтаксических форм. В юности она переводила стихи Маяковского на немецкий язык. Написанная ею биография Роберта Бернса, вышедшая в серии «Жизнь замечательных людей», – одна из лучших книг этого нелегкого жанра.

Кстати напомню, что в той же серии вышла биография Диккенса, написанная Хескетом Пирсоном. Таких биографий он создал немало. Среди его книг есть и «Оскар Уайльд», и «Сидней Смит», и «Доктор Дарвин», и «Самюэль Джонсон». В каждой – полуиронический тон, воспроизведение которого доступно не всякому мастеру. Переводчица И. Кан (имя для меня новое) отлично уловила этот тон в своем переводе биографии Диккенса для «Жизни замечательных людей». По своей сложной эмоциональной окраске ее перевод вполне соответствует подлиннику. 91 К сожалению, в этом тридцатитомном издании «Пиквик», «Оливер Твист», «Николас Никльби», «Копперфильд» и «Домой» – наиболее характерные произведения Диккенса – переведены буквалистами А.В. Кривцовой и Евг. Ланном, что привело к умалению и замутнению писательского облика Диккенса. 92 Джон Чивер. Ангел на мосту. Перевод и предисловие Т. Литвиновой. М., 1966. 93 Первая цифра указывает страницу английского текста: The Life and Adventures of Martin Chuzzlewit, by Charles Dickens. London, Chapman and Hall (Household Edition). Вторая цифра указывает страницу русского перевода: Диккенс Чарльз. Жизнь и приключения Мартина Чезлвита. Роман. Перевод с английского Н.Л. Дарузес. Собр. соч. в 30-ти т., т. 10. М., 1959. В дальнейшем римская цифра в скобках указывает номер тома этого собрания сочинений. 94 В подлиннике соответствующие страницы 247, 261, 268. 95 Дж.Д. Сэлинджер. Над пропастью во ржи. Выше стропила, плотники. Хорошо ловится рыбка-бананка и др. Перевод с английского и предисловие Р. Райт-Ковалевой. М., 1965. О методах своей работы над этой книгой поведала сама Р. Райт-Ковалева в содержательной статье «Нить Ариадны». (Сб. «Редактор и перевод», вып. 5. М., 1965, с. 7 и след.) Позднейший анализ перевода дан Вл. Россельсом в «Тетрадях переводчика». М., 1966.
[1] [2]