17 (1)

– Да, это правда. – Губер взглянул на Альвара, и внезапно его глаза ярко вспыхнули. – Это я создал гравитонный мозг, шериф Крэш! Его возможности поистине невероятны, позитронный мозг по сравнению с ним – практически ничто! Мой гравитонный мозг начинает новую эру в роботехнике! Он дает бесконечно широкие возможности для новых исследований, таких усовершенствований интеллекта и способностей роботов, что даже представить трудно! У меня есть записи и пробные образцы, опытные модели и результаты экспериментов, которые подтверждают мои слова. Я предлагал их каждой лаборатории на нашей планете и всем ведущим исследовательским центрам на других планетах колонистов. И никто, повторяю, никто не пожелал меня слушать! Никому не было до этого дела! Никто не захотел принять и использовать мое открытие, плоды моих трудов! Они считали, что без позитронного мозга робот – это и не робот вовсе! Мой гравитонный мозг не годился для роботов! Они свято верили в это, все, к кому я обращался! И только Фреда сумела понять меня, сумела оценить и принять мои идеи. Она поняла, что мой гравитонный мозг – это идеальный чистый лист, на котором можно записать ее Новые Законы.

– И вы проглотили свои возражения против ее замыслов, чтобы ваши собственные труды не пропали впустую?

– Да, это так. Фреда Ливинг – единственная, кому было дело до моих трудов. Она подарила мне исключительную возможность усовершенствовать то, что я создал, продолжить работу над открытием. Фреду никогда особенно не интересовали все огромные технические возможности гравитонного мозга. Для нее главным было одно – то, что гравитонный мозг не содержит системы Трех Законов. Ее интересовало только это.

– И вы стали работать вместе. Несмотря на то, что, по вашему убеждению, Новые Законы представляют определенную опасность?

– Да. Я стал работать с Фредой, хотя сейчас ужасно жалею об этом. Лучше бы мои труды пропали даром!

На какое-то мгновение Губер приоткрыл свою душу, высказал то, что его тревожило, но тут же снова захлопнул створки своей раковины. Альвар Крэш даже ощутил что-то вроде жалости к этому маленькому человечку. Как бы все ни обернулось, жизнь Эншоу не станет прежней, спокойной и беззаботной. И если в какой-то мере он и был виновником того, что случилось, он, несомненно, был и жертвой.

– Нельзя сказать, что я ужасно гордился тем, в чем мне приходилось участвовать, – сказал Эншоу. – Но это была единственная возможность дать жизнь моему творению. Я изо всех сил старался убедить себя, что Новые Законы достаточно безопасны. Что ж, вы знаете, чем это обернулось. Что-то пошло не так – то ли с Законами, то ли с самим мозгом. Но я уверен, что с мозгом все в порядке. Значит, это все из-за Законов.

«Погоди-ка! Да он же считает, что Калибан – робот с Новыми Законами!» – напомнил себе Крэш. Значит, Терах не солгал, и действительно никто в «Лаборатории» не знал об истинной природе Калибана. И если все сведения Тоня Велтон получала именно от Эншоу, значит, она тоже должна считать, что Калибан – просто Новый робот.

Проклятие! Если это так, то у нее должны быть очень серьезные и обоснованные причины свернуть весь проект «Лимб», да и у всех ее людей тоже. И если она не нападала на Фреду Ливинг и не знает наверняка, кто сделал это, значит, Велтон страстно желает убедиться в том, что Калибан невиновен, что Новые роботы безопасны – ради всех ее поселенцев! Но если исключить из списка подозреваемых и ее, и Калибана – остается только один, кто мог совершить это преступление. Ее любовник, Губер Эншоу.

Неудивительно, что женщина была так расстроена!

– Я пытался убедить себя, что Новые роботы – всего лишь лабораторный эксперимент, – продолжал Эншоу. – Но в этом я тоже ошибся…

– Лабораторный эксперимент? Но ведь весь проект «Лимб» рассчитан только на Новых роботов! И на Чистилище они смогут бродить где угодно и делать, что им вздумается!

Эншоу слабо улыбнулся.

– Новые роботы в Лимбе – это моя работа. Я так и знал, что вы об этом заговорите. Когда я рассказал о роботах с Новыми Законами Тоне, она очень заинтересовалась. Тоне казалось, что такие роботы – как раз то, что нужно для ее проекта, единственный шанс найти общий язык с колонистами и использовать все преимущества роботов, лишенных всех обычных недостатков. Она просто пришла в восторг от этой идеи! Тоня понимала, что мне не хотелось бы, чтобы узнали, как это я ей все рассказал. И она подстроила все так, будто утечка информации произошла каким-то другим путем. Она подослала кого-то из своих людей, этот человек устроился работать в «Лаборатории» – в баре или что-то вроде того.

– Звучит не слишком правдоподобно. Ваше инкогнито очень легко могли раскрыть.

– Да не знаю я, как там оно все было! Я вообще не хотел вникать в подробности! В конце концов Тоня встретилась с Фредой и сказала, что ей известно о проекте Новых Законов для роботов. Сперва Фреда ужасно возмутилась из-за утечки информации, но потом проект «Лимб» ее тоже заинтересовал. Они вместе обратились к Правителю Грегу с этим предложением, и он его принял.

– Похоже, их сотрудничество начиналось весьма плодотворно, – заметил Крэш. – Как же случилось, что они рассорились?

Губер неуютно поежился.

– Эти их амбиции! Они обе хотели – и по сей день хотят – лично руководить всеми совместными работами.

«Амбиции, соперничество», – подумал Альвар. Это чертовски сильные штуки, люди на многое ради них способны. И Губер тоже это понимал. Что мучило его сильнее – то, что он рассказал об этом полиции, или то, что ему пришлось так долго гадать, не эти ли могучие причины толкнули его решительную, своевольную любовницу-поселенку на преступление?

– Вы сказали, что нередко спорили с доктором Ливинг. Не расскажете ли немного подробнее, о чем вы спорили? – спросил Альвар. – Может быть, она была недовольна вашей связью с Тоней Велтон?

Губер удивился:

– Что?! Да нет, что вы! Она не могла… Она же не знает… Не знала о наших отношениях. – Эншоу запнулся, подумал немного и продолжил: – Да нет, по-моему, она до сих пор ни о чем не подозревает. Хотя, как мы ни старались, от вас ничего не удалось скрыть.

Крэш улыбнулся.

– Если это вас как-то утешит – она ничем не дала понять, что знает.

Тут вмешался Дональд:

– Позвольте задать вам еще несколько вопросов, доктор Эншоу! – Крэш откинулся на спинку стула, полностью полагаясь на Дональда. Похоже, этот Эншоу не слишком поразился тому, что его будет допрашивать робот.

– Мы получили сведения об одном из экспериментов, касающихся роботов с Новыми Законами. Будьте так любезны, поясните, в чем их суть.

– Да, конечно!

Интересно, как охотно люди готовы обсуждать то, что их самих очень интересует! Крэш не раз видел такое – когда допрашиваемый перестает упираться и бороться со следователем и с удовольствием сам помогает разобраться с неясностями.

– Вы проводили тестирование двух стендовых моделей Новых роботов, не зная наверняка, что именно вы тестируете. Припоминаете?

– Да, конечно, я прекрасно все помню. Ничего особенного, обычная лабораторная проба. Это было несколько недель назад. Я и запомнил это только потому, что Тоня – леди Велтон – осталась тогда в «Лаборатории». Я, помнится, еще думал, что это был последний раз, когда они с Фредой еще не начали ругаться. Тоня осталась тогда в лаборатории, наблюдала за ходом тестирования и даже поговорила с одним из опытных образцов. Мы все время проводим такие испытания. Исследуются два образца – один опытный, другой контрольный, совершенно одинаковые с виду. Техник, проводящий тестирование, не должен знать, ни который из них – какой, ни самой цели исследования. Оператор получает заданный объем проб и после расшифровывает результат.

– Почему цель эксперимента и то, какой из образцов – опытный, скрывают от оператора? – спросил Дональд.

– Чтобы сохранить чистоту эксперимента. Обычно в таких пробах оценивается что-нибудь такое, на что может повлиять личное отношение оператора, и роботы, проходящие испытание, могут каким-нибудь образом постараться угодить подсознательным желаниям исследователя. Это неизбежно привело бы к искажению результатов теста. Все сотрудники «Лаборатории Ливинг» время от времени просят друг друга провести такого рода испытания.
[1] [2] [3] [4]