X. Роботы (1)

– По-моему, они пользуются для этого словом «Солярия».

– Вы встречали это название в своих легендах?

– Нет… так же как не слышал слова «Аврора».

– Хорошо. Спросите у них, есть ли на небе место с названием Земля… среди звезд. И покажите вверх.

Вновь последовал обмен фразами, и наконец Пилорат повернулся.

– Все, что я добился от них, Голан, это то, что в небе нет никаких мест.

– Спросите у них, сколько им лет, – предложила Блисс. – Нет, лучше, как давно они функционируют.

– Я не знаю, как сказать «функционируют», – сказал Пилорат, качая головой. – Честно говоря, я не уверен, что смогу сказать «сколько лет». Я не слишком хороший переводчик.

– Пил, дорогой, давай, как можешь, – сказала Блисс.

После нескольких обменов фразами, Пилорат сообщил:

– Они функционируют двадцать шесть лет.

– Двадцать шесть лет, – с отвращением буркнул Тревиз. – Они гораздо старше вас, Блисс.

С внезапной гордостью Блисс заявила:

– Так получилось…

– Знаю. Вы – Гея, и вам тысячи лет… В любом случае эти роботы не могут говорить о Земле по собственному опыту, а их банки памяти явно не содержат ничего, кроме сведений, необходимых для функционирования. К примеру, они ничего не знают об астрономии.

– Но на этой планете, возможно, есть и другие роботы, – сказал Пилорат. – Те, что остались с самого начала.

– Сомневаюсь, – произнес Тревиз, – но спросите их, Янов, если найдете слова для этого.

На этот раз последовал довольно долгий разговор и, закончив его, Пилорат повернулся с пылающим лицом и явно недовольный.

– Голан, – сказал он, – я не понял части того, что они пытались сказать, но уловил, что древние роботы используются для физического труда и не знают ничего. Если бы этот робот был человеком, я бы сказал, что он говорит о древних роботах с презрением. Эти трое – домашние роботы, по их словам, и им не дают сильно состариться, прежде чем заменить. Они – единственные, кто действительно что-то знает. Это их слова, а не мои.

– Они знают немногое, – буркнул Тревиз. – И это не то, что хотим знать мы.

– Теперь я жалею, что мы покинули Аврору так поспешно, – сказал Пилорат. – Если бы мы нашли там уцелевшего робота – а мы могли это сделать, поскольку в первом, на которого я наткнулся, еще тлела искра жизни – он мог бы знать о Земле по личным воспоминаниям.

– При условии, что его память оказалась бы целой, Янов, – сказал Тревиз. – Мы всегда можем вернуться назад и, если захотим, сделаем это, невзирая на собак… Однако, если этим роботам всего по два десятилетия, должны быть другие, которые производят их, а производителями, я думаю, должны быть люди. – Он повернулся к Блисс. – Вы уверены, что чувствовали…

Она подняла руку, останавливая его, и лицо ее приняло странное выражение.

– Идет сюда, – сказала она, понизив голос.

Тревиз повернулся к подъему и увидел, как из-за него появляется, а затем начинает спускаться несомненно человек. Его лицо было бледным, волосы светлыми и длинными. Лицо было серьезно, но довольно молодо, голые руки и ноги не особенно мускулисты.

Роботы расступились перед ним, и он занял место между ними.

Потом он заговорил чистым, приятным голосом, и слова его, хоть и архаичные, были Стандартным Галактическим языком, легко понятным.

– Приветствую вас, бродяги из космоса, – сказал он. – Что вы хотите от моих роботов?

46

Тревиз оказался не на высоте и глупо спросил:

– Вы говорите на Галактическом?

Солярианин мрачно улыбнулся.

– А почему бы и нет, ведь я не немой.

– А они? – Тревиз указал на роботов.

– Они роботы и говорят на нашем языке. Но я солярианин и слышал гиперпространственные переговоры дальних миров, поэтому научился вашему способу говорить, так же как мои предшественники. Они оставили описание языка, но я постоянно слушаю новые слова и выражения, которые изменяются с годами, как будто вы, колонисты, можете приводить в порядок миры, но не слова. Значит, вас удивило, что я понимаю ваш язык?

– Простите, – сказал Тревиз, – я не должен был этого говорить. Просто, поговорив с роботами, я не думал услышать в этом мире Галактический.
[1] [2] [3] [4]