Глава 3
[1] [2]— Верно, профессор. Горнон хотел размножить архивы и насильно распространить их в наиболее уязвимых местах Империи, посеяв семена хаоса в миллионе миров, выбранных наудачу. Это стало бы катастрофой гигантских масштабов. Уравнения вашей психоистории можно было бы выбросить на помойку, а тайные планы Дэниела, придумывающего для человечества какую-то новую судьбу, оказались бы бесполезными. Все надежды на быстрый переход к некоей новой светлой фазе испарились бы. Мы бы потратили полмиллиона лет на то, чтобы выковырять людей из щелей, в которые они забились бы по окончании лихорадки.
Мейсерд фыркнул.
— Значит, ты одобряешь уничтожение архивов?
— Дело не в моем одобрении. Это было необходимо.
— Тогда какая разница между тобой и Керсом Кантуном? — требовательно спросил аристократ. Видимо, запас его терпимого отношения к тайнам был почти исчерпан.
— Милорд, у роботов существует множество сект и подсект. Члены одной из них считают, что мы не должны сидеть в подполье и скрывать свои взгляды. Поэтому мы и решили воспользоваться любезной помощью доктора Селдона.
Гэри громко рассмеялся.
— Не верю! Вы все ведете себя так, будто я бог — или по крайней мере полномочный представитель десяти квадриллионов богов, — но по-настоящему хотите лишь одного: чтобы я одобрил и освятил уже составленные вами планы!
Робот Горнон подтвердил сказанное кивком.
— Вас создали для этой роли, профессор. Десять тысяч геликонских мальчиков и девочек были зачаты, привиты и подготовлены так же, как вы. Из них тщательно отобрали несколько сотен и создали им особые условия — от образования до домашней обстановки, — направленные на достижение конечной цели. После долгого отсева остался лишь один.
Гэри вздрогнул. Он давно подозревал это, но никогда не слышал подтверждения. Возможно, у этого врага Дэниела была особая причина для такого разоблачения. Селдон решил хранить осторожность.
— Ты хочешь сказать, что мне привили способности к математике и нонконформизм, но воспитали в недрах цивилизации, все социальные характеристики которой поощряли консерватизм. Иными словами, мной руководили, верно?
— Чтобы ваши таланты могли расцвести, вы должны были обладать иммунитетом ко всем обычным механизмам сдерживания, — пояснил Влимт. — Мало того, вам требовалось чувство направления, которое во всех случаях должно было привести прямо к цели.
— То есть к предсказуемости, — хмыкнул Гэри. — Я ненавидел образ жизни своих родителей. Одни эмоции — и ни капли рассудка. А меня тянуло предсказывать, что будут делать люди. Это стало моей навязчивой идеей. — Он вздохнул. — Но даже невротик может понять свой невроз. Робот, я уже несколько десятков лет знаю, что таким, какой я есть, меня сделал Дэниел. Ты об этом не подумал, верно? Тебе казалось, что это разоблачение уменьшит мою преданность и дружеские чувства к нему?
— Ничуть, доктор. Мы не собираемся заставлять вас предавать Дэниела Оливо. Однако мы надеемся…
Затем наступила пауза, достаточно продолжительная для робота.
—… мы надеемся, что вам доставит удовольствие возможность судить его.
[1] [2]