Айзек Азимов. Не навсегда! (1)

Одно дело - смотреть на Юпитер, сияющий холодным светом, на фоне черной бездны космоса, хотя на расстоянии в шестьсот тысяч миль он и производит царственное впечатление. Но на Ганимеде висящий над вершинами холмов, с очертаниями, смягченными разреженной атмосферой, мягко сияющий в пурпурном небе, где лишь немногие звезды дерзают соперничать с гигантом, Юпитер не может быть достаточно выразительно описан ни на одном человеческом языке.

Сначала Орлофф смотрел на этот выпуклый диск в молчании. Он выглядел огромным, в тридцать два раза больше солнечного диска, как тот виден с Земли. На нем на фоне мягкой желтизны переливались полосы, а рядом с западным краем горел оранжевый овал Большого. Красного Пятна.

– Он прекрасен! - наконец тихо прошептал Орлофф. Лео Бирнем тоже смотрел на планету, но в его глазах не было благоговения. В них, кроме усталости от слишком часто наблюдаемого вида, отражалось отвращение. Кожаный клапан прятал его кривую улыбку, но пальцы, стиснувшие руку Орлоффа, оставили синяки даже сквозь толстую ткань термоизоляционного костюма..

– Это самый ужасный вид во всей Солнечной системе, - сказал он медленно.

Орлофф неохотно переключил внимание на спутника.

– А? - и недовольно пробормотал: - Ах да, эти таинственные юпитериане.

В ответ ганимедец резко отвернулся и двинулся вперед скользящими пятиметровыми шагами. Орлофф неуклюже последовал за ним, с трудом сохраняя равновесие.

– Эй, послушайте! - пропыхтел он, задыхаясь.

Но Бирнем не слушал. Он говорил - холодно и с горечью:

– Вы на Земле можете позволить себе игнорировать Юпитер. Вы ничего о нем не знаете. Это всего лишь булавочная головка в вашем небе, маленькая искорка. Вам не приходится жить здесь, на Ганимеде, постоянно видя этого издевающегося над вами колосса. Он не висит над вами по пятнадцать часов, пряча неизвестно что на своей поверхности. Что-то, что ждет и ждет и пытается оттуда появиться. Как гигантская бомба, которая вот-вот взорвется.

– Чепуха! - удалось выдавить из себя Орлоффу. - Ну-ка давайте помедленнее. Мне за вами не угнаться.

Бирнем уменьшил скорость вдвое и возбужденно продолжал:

– Всем известно, что Юпитер обитаем, но практически никто не дает себе труда задуматься, что же это значит. Говорю вам, эти юпитериане, кто бы они ни были, рождены для царственного пурпура. Они - естественные владыки Солнечной системы.

– Истерика чистой воды, - пробормотал Орлофф. - Имперское правительство только это от вас и слышит весь последний год.

– И вы в ответ пожимаете плечами. Ну так слушайте! Диаметр Юпитера, без учета его мощной атмосферы, восемьдесят тысяч миль. Это значит, что его поверхность в сто раз больше земной и в пятьдесят раз больше всей Империи. В такой же пропорции население Юпитера, его ресурсы, его военный потенциал превосходят имперские;

– Это просто цифры.

– Я понимаю, что вы имеете в виду, - продолжал свою страстную речь Бирнем. - Одной численностью нельзя выиграть войну. Для этого нужна наука и нужна организация. Юпитериане имеют и то и другое. За те два десятилетия, что мы общаемся с ними, мы кое-что узнали. У них есть атомная энергия и у них есть радио. И в этом мире аммиака под невероятным давлением - в мире, где почти ни один металл не может сколько-нибудь длительно существовать как металл, - он образует растворимые соединения с аммиаком - они сумели создать могучую цивилизацию. Это значит, что они использовали пластики, стекло, силикаты и синтетические строительные материалы. Следовательно, химия у них развита не меньше, чем у нас, а не исключено, что и больше.

Орлофф ответил не сразу.

– Но насколько можно быть уверенными насчет их последнего послания? Мы на Земле сомневаемся, что со стороны юпитериан возможна такая слепая воинственность, как вы описываете.

Ганимедец невесело рассмеялся:

– Они прекратили всякие переговоры после того последнего послания, не так ли? А оно ведь не производит впечатления особенно дружественного, верно? Уверяю вас, мы сделали все возможное, чтобы снова связаться с ними..

Погодите, не перебивайте. Позвольте мне кое-что объяснить. Вот уже четверть века группа исследователей здесь на Ганимеде буквально выворачивается наизнанку, чтобы понять эти искаженные атмосферным электричеством и гравитационными бурями радиосигналы, которые представляют собой нашу единственную связь с разумными существами, обитающими на Юпитере. За такую работу следовало бы взяться всем ученым мира, но на нашей станции никогда не бывало больше двух дюжин специалистов. Я работал с ними с самого начала и как лингвист внес свой вклад в создание кода и расшифровку сигналов, приходящих от юпитериан. Так что, как видите, я знаю, о чем говорю.

Это была чертовская работа. Прошло пять лет, прежде чем мы смогли продвинуться дальше элементарных арифметических примеров: три плюс четыре равно семи, корень квадратный из двадцати пяти равен пяти, шесть факториал равен семистам двадцати. Да и после этого иногда проходили месяцы, прежде чем нам удавалось расшифровать и удостовериться в правильности понимания одного-единственного нового фрагмента их языка.

Но - и это главное - к тому моменту когда юпитериане прервали контакты, мы научились понимать их полностью. Теперь шанс неправильного перевода примерно равен шансу того, что Ганимед вдруг самопроизвольно улетит от Юпитера. Их последнее послание было угрозой, предупреждением о полном нашем уничтожении. Ох, в этом нет сомнения - абсолютно никакого сомнения!

Теперь они шли по неглубокому ущелью, где желтый свет Юпитера уступал место липкой темноте. Орлофф был обеспокоен. Ему никогда раньше не приходилось смотреть на дело с этой точки зрения.

– Но в чем причина? Разве мы дали им какие-нибудь основания...

– Никаких оснований мы им не дали. Просто юпитериане пришли на основании наших посланий к выводу - не знаю, как и почему, что мы не юпитериане.

– Ну конечно же!

– Для них это вовсе не "конечно". Им не приходилось иметь дело с разумными существами, которые не были бы юпитерианами. С какой стати им делать исключение для пришельцев из космоса?

– Вы говорите, что у них есть ученые, - голос Орлоффа звучал настороженно. - Разве не должны они были предположить, что иная среда обитания создаст иную жизнь? Мы же знали об этом. Мы ведь никогда не считали юпитериан землянами только потому, что не встречали разумных существ нигде, кроме как на Земле.

Бирнем и Орлофф снова вышли на освещенную Юпитером поверхность. Справа от них в углублении янтарно блестел лед. Бирнем ответил:

– Я говорил, что среди юпитериан есть химики и физики, но я никогда не утверждал, что у них есть и астрономы. Атмосфера Юпитера, дорогой мой комиссар, имеет толщину в три тысячи миль. Сквозь это газовое одеяло видны только Солнце и четыре самых крупных луны планеты. Юпитериане ничего не знают о существовании другой среды обитания.

Орлофф задумался.

– Значит, они решили, что мы чужаки. Ну и что из того?

– Если мы не юпитериане, значит, на их взгляд, мы не люди. Определение "не-юпитерианина" на их языке - "паразит".

Орлофф автоматически попытался было запротестовать, но Бирнем оборвал его:

– На их взгляд, как я сказал, мы паразиты; значит, паразиты мы и есть. Более того, мы паразиты, которые с поразительной дерзостью посмели пытаться вступить с ними в контакт - с ними, человеческими существами. Их последнее послание дословно таково: "Юпитериане - господа. В мире нет места паразитам. Мы вас немедленно уничтожим". Мне кажется, в этом сообщении нет никакой враждебности - просто холодная констатация факта. Но тем не менее они имеют в виду именно то, что говорят.

– Но почему?

– А почему человек прихлопывает муху?

– Да ну что вы, мой дорогой. Нельзя же серьезно видеть здесь аналогию.

– А почему бы и нет? Ведь юпитериане смотрят на нас именно как на мух, и притом нестерпимо назойливых мух, имеющих наглость претендовать на разумность.

Орлофф сделал последнюю слабую попытку что-то возразить:

– Но ведь, господин секретарь, представляется абсолютно невозможным, чтобы представители разумного вида заняли такую позицию!

– Разве вам приходилось так уж много общаться с представителями разумных видов, отличных от нашего собственного? - был саркастический ответ. - Считаете ли вы себя достаточно компетентным в юпитерианской психологии? Представляете ли, насколько чужды нам юпитериане физически? Только вообразите себе их мир с его мощным тяготением, в два с половиной раза превосходящим земное; с его океанами жидкого аммиака - океанами, в которых Земля утонула бы, даже не подняв заметной волны; с трехтысячемильной атмосферой, сжатой чудовищным тяготением до плотности и температур, по сравнению с которыми самые глубокие океанские впадины Земли покажутся чуть ли не вакуумом. Говорю вам, мы пытались вычислить, какая форма жизни может возникнуть в таких условиях, и отказались от таких попыток. Это не поддается человеческому воображению. Не думаете же вы, что их интеллект легче себе представить, чем физическую форму? Никогда! Посмотрите фактам в лицо. Они намерены нас уничтожить. Это все, что нам известно, и все, что нам требуется знать.

Бернем указал рукой в перчатке вперед:

– Вон станция - прямо перед нами. Орлофф начал озираться.

– Она что, под землей?

– Конечно! Под землей находится все, кроме обсерватории. Вон видите маленький купол из стали и кварца справа.

Они остановились между двумя скалами перед насыпью; из-за скал появились фигуры часовых - в масках, термокостюмах и с бластерами в руках. Бирнем повернулся так, чтобы свет Юпитера упал на его лицо, охранники отдали ему честь и отступили в сторону. Один из них буркнул что-то в наручный микрофон, и между скалами открылся замаскированный проход. Орлофф последовал за Бирнемом в зияющий люк воздушного шлюза.
[1] [2] [3] [4]