Глава девятнадцатая. Радиоактивна? (1)
[1] [2] [3] [4]Блисс улыбнулась:
– Ты уже поела, Фаллом, милая, так почему бы тебе не пойти в свою каюту и не порадовать нас небольшой серенадой на флейте? Ты все прелестней на ней играешь. Давай, давай. – Она легонько подтолкнула Фаллом, и та вышла, но в дверях обернулась и задумчиво взглянула на Тревайза.
Он посмотрел ей вслед с явной неприязнью:
– Это существо, что же, мысли читает?
– Не называй ее «существом», Тревайз, – резко сказала Блисс. – Она что, читает твои мысли? Ты можешь ответить?.. Нет, не читает. И Гея тоже. Это недоступно даже адептам Второй Академии. Чтение мыслей в прямом смысле невозможно и не будет возможно в ближайшем будущем. Мы можем распознавать и интерпретировать эмоции и, в некоторой степени, управлять ими, но и это не простое дело.
– Откуда ты знаешь, что ей неподвластно то, что тебе кажется невозможным?
– Я имею право так утверждать, поскольку обладаю определенными способностями.
– Возможно, она просто управляет тобой, так что ты остаешься в неведении о том, на что она способна.
– Образумься, Тревайз! – воскликнула Блисс, закатив глаза. – Даже если она обладает необычными способностями, она ничего не может сделать со мной, ведь я не только Блисс, но и Гея. Ты по-прежнему забываешь об этом. Ты представляешь себе, что такое ментальная инертность целой планеты? Неужели ты думаешь, что один изолят, каким бы талантливым он ни был, мог преодолеть ее?
– Ты не знаешь всего, Блисс, так что не будь столь самоуверенна, – угрюмо пробурчал Тревайз. – Эта тв… Она с нами не так уж давно. Я за такое время только научился бы слова составлять, а она уже в совершенстве владеет галактическим и фактически освоила почти весь его словарный запас. Знаю, ты помогала ей, но я хотел бы, чтобы ты это прекратила.
– Да, я говорила тебе, что помогаю ей, но я также сказала, что она удивительно умна. Настолько умна, что я рада была бы, чтобы она стала частицей Геи. Если мы присоединим ее к себе, пока она еще достаточно молода, то сможем многое узнать о солярианах, так чтобы постепенно ассоциировать всю Солярию. Это было бы очень полезно для нас.
– И тебя не беспокоит, что соляриане – патологические изоляты, даже по моим понятиям?
– Они не будут такими, став частью Геи.
– Я думаю, ты ошибаешься, Блисс. Я думаю, что солярианский ребенок опасен и что мы должны избавиться от нее.
– Как? Выбросить ее через шлюз? Убить ее, размельчить и добавить к нашим запасам пищи?
– Ох, Блисс, ну что ты такое говоришь! – всплеснул руками Пелорат.
А Тревайз поморщился:
– Да уж, действительно, сказанула. – Он прислушался на минуту; флейта играла и играла, и Тревайз перешел на полушепот. – Когда все это кончится, мы должны вернуть ее на Солярию и лишний раз убедиться, что соляриане навечно отрезаны от Галактики. Мне было бы еще спокойнее, если бы они были уничтожены. Я не доверяю им и боюсь их.
Блисс ненадолго задумалась и сказала:
– Тревайз, я знаю, что ты обладаешь умением приходить к правильному решению, но я также знаю, что ты с самого начала испытывал антипатию к Фаллом. Я полагаю, это может быть следствием того унижения, которое ты пережил на Солярии и из-за которого возненавидел планету и ее жителей. Поскольку я не имею права вмешиваться в твое сознание, я не могу это утверждать наверняка. Пожалуйста, пойми, что, если бы мы не взяли Фаллом с собой, мы до сих пор оставались бы на Альфе – наверное, нас бы уже похоронили.
– Я все понимаю, Блисс, но даже так…
– А ее разум достоин восхищения, а не зависти.
– Я не завидую ей. Я боюсь ее.
– Ее ума?
– Нет, не только, – в задумчивости закусил губу Тревайз.
– Чего же тогда?
– Я не знаю, Блисс. Если бы я знал, чего я боюсь, я бы смог побороть страх. Это что-то, чего я не могу до конца понять. – Его голос стал тише, словно он разговаривал сам с собой. – Галактика, как оказалось, переполнена вещами, которых я не понимаю. Почему я выбрал Гею? Почему я должен искать Землю? Было ли забыто еще одно допущение психоистории? Если да, то какое? И в завершение всего: почему Фаллом так действует мне на нервы?
– К несчастью, я не могу ответить на твои вопросы, – сказала вставая Блисс и вышла из каюты.
Пелорат посмотрел ей вслед:
– На самом деле все обстоит не столь мрачно, Голан. Мы подлетаем все ближе и ближе к Земле и как только доберемся до нее, все загадки наконец разрешатся. И до сих пор никто, похоже, не делает никаких попыток остановить наше к ней приближение.
Тревайз только моргал, глядя на Пелората, но потом тихо сказал ему:
– А я бы хотел, чтобы кто-нибудь попытался.
– Да? Почему ты этого хочешь?
– Честно говоря, я рад был бы хоть какому-то признаку жизни.
Пелорат широко открыл глаза:
– Ты наконец обнаружил, что Земля – радиоактивна?
– Не то чтобы… Но она теплая. Намного теплее, чем я ожидал.
– Это плохо?
– Необязательно. Она может быть довольно теплой, но это вовсе не должно сделать ее непригодной для жизни. Облачный покров плотный, определенно присутствуют водяные пары, так что эти облака, вместе с водами океана, могут поддерживать жизнь, несмотря на температуру, которую мы вычислили, исходя из микроволнового излучения. Впрочем, я не могу быть уверен. Разве что только…
– Да, Голан.
– Ну, если бы Земля была радиоактивной, этим может объясняться большая, чем мы ожидали, температура.
– Но это не противоречит и первому, не правда ли? Если она теплее, чем ожидалось, это не означает, что она должна быть радиоактивной.
– Нет, не означает. – Тревайз попытался выдавить улыбку. – Нам нет нужды гадать, Джейнав. Через день-другой я смогу больше сказать об этом, и мы узнаем все наверняка.
91
Фаллом сидела на койке в задумчивости, когда в каюту вошла Блисс. Фаллом коротко взглянула на нее, затем снова уставилась в пол.
– В чем дело, Фаллом? – тихо сказала Блисс.
– Почему я так не нравлюсь Тревайзу, Блисс?
– Что навело тебя на подобные мысли?
– Он смотрит на меня нетерпеливо – это правильное слово?
– Возможно.
– Он нетерпеливо смотрит на меня, когда я вблизи него. Его лицо немного кривится.
– У Тревайза сейчас множество забот. Фаллом.
– Потому что он ищет Землю?
– Да.
Фаллом немного подумала и сказала:
– Он особенно нетерпелив, когда я привожу что-нибудь в движение.
Губы Блисс сжались.
– Послушай, Фаллом, разве я не говорила тебе, что ты не должна этого делать, особенно в присутствии Тревайза?
– Ну, это было вчера, в этой каюте, он стоял в дверях, а я не заметила. Я не знала, что он наблюдает. Это был всего лишь один из библиофильмов Пела, и я пыталась заставить кассету встать на ребро. Я не сделала ничего плохого.
– Это нервирует нашего друга, Фаллом, и я хотела бы, чтобы ты не делала ничего подобного, вне зависимости от того, видит он тебя или нет.
– Это нервирует его, потому что сам он ничего похожего не может?
– Возможно.
– А ты можешь?
– Нет, я не могу, – медленно покачала головой Блисс.
– Но тебя же не нервирует, когда я так делаю. И Пела тоже.
– Все люди разные.
– Я знаю, – сказала Фаллом с внезапной уверенностью, которая и удивила Блисс, и привела ее в замешательство.
– Что ты знаешь, милая моя девочка?
– Я – другая.
– Конечно, я так и сказала. И Пелорат другой.
– У меня другие формы тела. И я умею двигать вещи.
– Это правда.
– Мне необходимо двигать вещи, – продолжила Фаллом с вызовом в голосе. – Тревайз не должен сердиться на меня за это, ты не должна останавливать меня.
[1] [2] [3] [4]