Глава пятая. Борьба за корабль (2)
[1] [2]– Хотите сказать, что не имеете с ней никаких отношений?
– Конечно, нет, – выпалил Тревайз. – За кого вы меня принимаете?
– Трудно сказать. Я не знаю, каковы ваши понятия о нравственности.
– Тогда позвольте объяснить, что мои понятия о нравственности диктуют мне непозволительность покушения ка любую собственность моего друга – в частности, на его подружку.
– Вы даже не испытываете такого искушения?
– Искушение искушением, но соблазнить меня невозможно.
– Совсем невозможно? А, наверное, вас не интересуют женщины.
– Ну что вы! Очень даже интересуют.
– Сколько времени прошло с тех пор, как вы были близки с женщиной?
– Несколько месяцев, Этого не было с тех пор, как я покинул Терминус.
– Наверняка это вас не радует.
– Еще бы, – с чувством воскликнул Тревайз, – но ситуация такова, что у меня нет выбора.
– Наверняка ваш друг Пелорат, заметив ваши страдания, был бы рад поделиться с вами своей женщиной.
– Я ему про свои мучения не докладывал, но, если бы и так, он не захотел бы делить со мной Блисс. И она, я думаю, не согласилась бы. Я ей не нравлюсь.
– Вы это говорите потому, что уже пытались проверить на практике?
– Не пытался. Мне не нужна проверка на практике. Да и она мне не особенно нравится.
– Удивительно! Она хороша собой и должна привлекать внимание мужчин.
– Внешне она на самом деле привлекательна. Но во мне она никаких порывов не будит. Может быть, из-за того, что слишком юна, в некотором смысле еще совсем ребенок.
– Значит, вы предпочитаете зрелых женщин?
Тревайз замолк. Ловушка?
– Мне попадались и зрелые женщины – я ведь и сам не мальчик, – уклончиво ответил он. – А какое отношение это имеет к моему кораблю?
– Да забудьте вы про свой корабль хоть ненадолго! Мне сорок шесть лет, и я незамужем. Я все время была слишком занята, чтобы выйти замуж.
– В таком случае, по компореллонским правилам, вы должны были всю вашу жизнь посвятить воздержанию. Поэтому вы спрашивали, когда я последний раз был близок с женщиной? Хотели моего совета? Если так, я скажу, что это не еда и не вода. Это неприятно – обходиться без секса, но возможно.
Министр улыбнулась, и снова в ее взгляде мелькнуло что-то хищное.
– Зря вы так думаете обо мне, Тревайз. У каждого ранга – свои привилегии, особенно если вести себя осмотрительно. Я не так уж целомудренна. Тем не менее компореллонские мужчины не удовлетворяют меня. Я согласна с тем, что нравственность – абсолютное благо, но мужчины из-за своих понятий чувствуют себя виноватыми и в постели трусливы и неизобретательны. Долго раскачиваются, а потом спешат – словом, не мастера.
– Но я-то что могу с этим поделать? – исключительно осторожно спросил Тревайз.
– Хочешь сказать, – снова резко перешла на «ты» Лайзалор, – что это моя вина? Что я непривлекательна?
Тревайз протестующе поднял руку.
– Я вовсе не это хотел сказать!
– Ну, а как бы ты себя повел, представься тебе случай. Ты – мужчина из безнравственного мира, который, должно быть, имел богатую сексуальную практику и вдобавок, перенес несколько месяцев вынужденного воздержания в присутствии юной очаровательной женщины. Как бы ты повел себя с такой женщиной, как я, зрелой, которые, как ты сам признался, тебе по вкусу?
– Я вел бы себя с уважением и благопристойностью, приличествующей вашему высокому положению.
– Не дури! – прошептала Министр. Ее левая рука скользнула направо, к талии. Белая полоска вокруг нее ослабла и спала с груди и шеи. Черная ткань платья обвисла свободными складками.
Тревайз застыл. Было ли это у нее на уме… и с каких пор? Или это была взятка, чтобы добиться того, чего она не смогла добиться угрозами?
Платье соскользнуло с плеч Лайзалор. Ее груди оказались такими же, как она сама, – массивными, упругими, могучими.
– Ну? – сказала она.
– Великолепно! – совершенно откровенно восхитился Тревайз.
– И что же ты будешь делать?
– А как же моральный кодекс Компореллона, мадам Лайзалор?
– Что до него мужчине с Терминуса? Каков твой моральный кодекс? Не тяни. Моя грудь холодна и жаждет тепла.