Cтенограмма заседания Семинара Бориса Стругацкого (1990) (2)

время помнить, что они должны публиковать более литературу и менее возню вокруг фантастический литературы. Потому что возня вокруг априори интересна менее широкому кругу читателей, нежели литература более или менее хорошо сделанная. Вот пока, собственно, все что я хотел сказать. Б.Н.СТРУГАЦКИЙ: Слава, вот у меня вопрос к вам, который я буду многим задавать, пусть все имеют в виду. А как вы считаете, Слава, вот вы лично: должен ли, вообще говоря, хороший фнзин стремиться стать прозином? В.РЫБАКОВ: Это зависит только от желания его команды. Б.Н.СТРУГАЦКИЙ: То есть, короче говоря, вы легко себе представляете, фэнзин, который сознательно и на всю свою жизнь остается фэнзином? Да? В В.РЫБАКОВ: Я не знаю, насколько это действительно относится ко всей жизни,но я прекрасно себе представляю команду, которая на обозримое будущее хочет оставаться фэнзином. И, в общем, в этом есть какая-то глубокая и сермяжная правда, потому что зачем идти навстречу широкой литературе, повинуясь неким совершенно незыблемым законам превращения любительского журнала в профессиональный, если есть желание оставаться журналом для строго определенного коллектива. Потому что этот строго определенный коллектив не самый плохой в стране, он достаточно интеллектуален и обслуживать его потребности - задача, возможно, даже более благородная, хотя, возможно, и более трудная, нежели попытка сделать ни то-ни се, которая заведомо, вероятно, обречена на неудачу. Б.Н.СТРУГАЦКИЙ: Я понял вас, спасибо, Слава. С.БЕРЕЖНОЙ: Я хотел бы возразить уважаемому Вячеславу Михайловичу, в пункте окололитературных материалов.Здесь вопрос заключается в том,опять же,какую задачу ставит перед собой редактор фэнзина.Дело в том,что среди многих задач,которые я ставлю перед "Фэнзором", я хотел бы в некоторой степени заниматься позитивной реморализацией Фэндома.И в этом смысле для меня просто благодатнейшую почву имеют именно окололитературные бои, так как они имеют во многих случаях нравственный подтекст.Не использовать такой материал я себе позволить не могу. Конечно, использовать это необходимо с должным тактом, с должным умением, без некорректности. Но я свободен в том, чтобы делать нравственно-этический вывод из какой-то ситуации,из чьих-то высказываний,письменных либо устных,из чьих-то поступков, в конце концов. Так что я полагаю, что именно данная тема тоже не является для фэнзинов закрытой или не является какой-то непредпочтительной. В.РЫБАКОВ: Я позволю себе два слова уточнения... Б.Н.СТРУГАЦКИЙ: Два слова. В.РЫБАКОВ: Видимо, я не достаточно корректно высказался. Я считаю, что материалы посвященные окололитературной борьбе, схваткам внутри фантастики очень интересны, и они могут быть вообще материалом для самостоятельного журнала, который даже не будет публиковать художественных текстов. Я хотел сказать только то, что журнал, который будет стараться стать профессиональным, будет, видимо, вынужден отдавать большее количество своего объема литературе, то есть слою первому. А слой второй - борьба по поводу тех или иных произведений, опубликованных когда-то или публикующихся сейчас, будет отходить на второй план неизбежно, потому что эта борьба интересна заведомо гораздо менее широкому кругу читателей, нежели литература, как таковая. Б.Н.Стругацкий: Ну, Славочка, это понятно, вы напрасно взяли слово для разъяснений - и так ясно. Так, я вижу руку Измайлова, пожалуйста. А.ИЗМАЙЛОВ: Я не очень согласен, как это ни странно, с Рыбаковым, хотя мы с ним обычно находим более чем достаточно точек соприкосновения. Я считаю, что плох тот фэнзин, который не мечтает стать прозином и не становится им. Теперь по тем вопросам, которые поставил Борис Натанович. Нет у меня такой легкой брезгливости, мол: а-а,ерунда, не литература. По-моему, и "СИЗИФ" в частности, постепенно, не сразу, но становится и станет литературой, для широкого круга читателей. Я не считаю, что окололитературная борьба менее интересна, чем сама литература. Потому что как известно, люди с большим удовольствиемем читают мемуары о великих писателях - в частности, "у Пушкина было шесть сыновей и все идиоты", если вспомнить Хармса - и это не менее интересно, чем "Капитанская дочка" Пушкина, на мой взгляд, я могу ошибаться. Б.Н.СТРУГАЦКИЙ: Есть класс читателей, которые думают именно так. А.ИЗМАЙЛОВ: Большой класс читателей. Конечно, "он не так гадок, и не так мерзок", но им все равно интересно. Что касается того, почему это считается фэнзином. Потому что это, пока, не отпечатано типографским способом, не смакетировано профессионалом, и нет... скажем так,очень профессионального редактора,который не вздрагивал бы отттого, что эту фразу сказал сам... ну там... [смех в зале] кто-нибудь из даже действительных членов, а твердой бы рукой вычеркивал лишнее с его точки зрения, потому что, он редактор - имеет право на свое мнение.А те,кого он вычеркивает,могут иметь противоположное мнение, но ни в коем случае оно не должно колебать мнение редактора.То есть,фэнзин безусловно станет прозином, безусловно это интересно для самого широкого круга читателей,а не только тем,кто увлекается фантастикой. Я просто напомню Борису Натановичу и сообщу вероятно с согласия Бориса Натановича то, что он не раз нам говорил, когда мы - ну мы скажем так: Рыбаков,Столяров, Измайлов - приносили ему "бамажки", которые со строгой точки зрения не являются,казалось бы, литературой и Борис Натанович читал и говорил:"А ведь это надо печатать". То есть съездили там значит три ... да... действительных члена в Бармалеевку, потом сели и нашмаляли такой вот веселый дневник, и тот при пристальном рассмотрении, особенно если отбежать на шесть лет, вполне является литературой, во всяком случае, литературой не с точки зрения "О-о!", не тем гипсовым кубом (Бальзак,Горький,Манн), который призывал разбивать Набоков, что сам с удовольствием и делал.То есть является литературой для тех людей,которые с удовольствием это читают,находят там не просто новую информацию,а получают,с позволения сказать кайф от самого чтения,а там этот кайф есть,во всяком случае авторы, которые это писали испытывали кайф при написании - а это уже гарантия того, что найдется категория читателей, которая... Б.Н.СТРУГАЦКИЙ: Это, конечно, не гарантия... А.ИЗМАЙЛОВ: Не стопроцентная гарантия. Просто велика вероятность того, что масса читателей ее именно так воспримет. И необязательно совсем, что эта масса читателей должна быть предана фантастике. То есть считается, что фэнзины издают люди чокнутые на фантастике, которым главное, чтобы там была голова профессора Доуэля или что-нибудь стругацкое... Неважно. Важно, что это написано хорошо, это написано интересно, это принадлежит литературе потому, что интересно не только тем, кто написал и не только узкому кругу, о котором говорил Рыбаков, но еще и широкому кругу, который вообще понятия не имеет, что существует вообще такая фантастика, но с удовольствием это читает. Следовательно, это литература, следовательно, она имеет право на существование, следовательно она выходит в "СИЗИФе", следовательно, если "СИЗИФ" в конце концов обретет полиграфическую базу, хорошую крышу в лице либо совместного предприятия, либо просто какого-то кооператива и выйдет на рельсы чисто профессиональные, он будет пользоваться большим спросом. Я думаю,что вот эта замечательная книжка, которую делает большой коллектив авторов и большой коллектив редакционной коллегии, расходится столь малым тиражом исключительно потому, что выходит столь малым тиражом. Выпусти его стотысячным тиражом - я уверен, что найдутся сто тысяч читателей.Во всяком случае,я могу сказать одно: то, что переписано от руки, сейчас читается с трудом, согласитесь. Уже прошли те времена, когда мы читали ксерокопии и даже машинопись, не будем упоминать всяких солженициных, мы будем говорить о тех же известных нам авторах, которых мы нежно любим, уважаем - и за дело... братьев... Печатали ведь от руки и читали, и считали литературой, хотя это был, по большому, счету фэнзин... Б.Н.СТРУГАЦКИЙ: Не-ет, это был самиздат, это было другое дело...

А.ИЗМАЙЛОВ:Борис Натанович,я сознательно чуть-чуть передергиваю.Сознательно. Б.Н.СТРУГАЦКИЙ: Основательно передергиваете. Это немножко другое. А.ИЗМАЙЛОВ: У нас просто разные масштабы.Я к чему хочу подвести? К тому что, сейчас литература, напечатанная на машинке, или даже набранная на компьютере, не очень читается - потому что и так все есть. И если читают напечатанное на машинке или, как обещал один из многочисленных членов редколлегии, следующий экземпляр отпечатанный на компьютере, и его все равно читают то простите... мне очень трудно представить даже великого ныне Солженицина отпечатанного на машинке, которого бы сейчас читали. Даже в журналах не читают - ну книжка сейчас появится, чего уж там. Простите, я по себе знаю. Б.Н.СТРУГАЦКИЙ: Есть резон, есть. А.ИЗМАЙЛОВ: И если это читают - значит это литература. Если это литература значит,она имеет право на существование, если она имеет право на существование - значит,она хор-рошая литература,значит,мы ее всячески приветствуем. И проводить какую-то грань между фэнзином и прозином, и говорить что вот это для одних, а вот это для других,по-моему,не имеет смысла, потому что уже является... Б.Н.СТРУГАЦКИЙ: Ясно. Спасибо. Я думаю, что вы не правы, но тем не менее спасибо... А.ИЗМАЙЛОВ: Конечно. Ну, разумеется, я не прав. [смех в зале] Б.Н.СТРУГАЦКИЙ: Вы очень хороший пример привели,что Солженицина в машинописи сейчас никто не станет читать. Это верно. Мне пришло в голову: а существует ли не фэнзины, а так сказать приключенцзины... ИЗ ЗАЛА: Нет! Б.Н.СТРУГАЦКИЙ: И вообще какие-нибудь ЗИНЫ? Кроме сексзинов. А.НИКОЛАЕВ: Существоет множество любительских общественно-политических и литературно-художественных журналов. Есть каталоги независимых библиотек, где более тысячи названий... Б.Н.СТРУГАЦКИЙ: Хорошо. Мне кажется, что очень многие проблемы фэнзинов, это именно проблемы ФЭНзинов,ФЭН,понимаете в чем дело? И читают эти вещи, даже исполненные полиграфически очень плохо,прежде всего потому, что именно у фантастики есть преданные и, извините меня, зачастую очень, в силу этой преданности, неразборчивые читатели. Поэтому всякое фэнзинство это палка о двух концах. Это вещь с одной стороны очень хорошая, добрая и нужная, а с другой стороны очень опасная, потому что она легко способствует распространению дурного вкуса. Но это другой вопрос. Андрей Михайлович Столяров, пожалуйста. А.СТОЛЯРОВ: Андрей Измайлов высказал совершенно верную мысль: между фэнзином и прозином нет разницы.Для меня ее абсолютно нет.Любой фэнзин будет стремиться стать профессиональным журналом. Фэнзин это просто недотянутый прозин.Теперь я хочу сказать о трех моментах.Момент первый: будут ли выживать фэнзины и прозины?(Я буду говорить "фэнзины",покрывая этим термином сразу оба вида журналов). Где-то я слышал,будто в Финляндии,где четыре миллиона населения, по-моему, или пять, как у нас в Ленинграде, издается восемь журналов фантастики. Вот у нас такого не будет сейчас. Потому что где-то к лету денег ни у кого уже не станет и даже самый ярый фэн сможет выписать не больше двух, от силы трех, журналов. Причем выбирать будет лучшие - то есть ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ журналы. Фэнзины, как мне кажется, будут возникать каждую неделю, и через неделю гибнуть. Вот выживет ли в таких условиях тот журнал, который делает Андрей Николаев? Мне кажется, что "Измерение Ф" с самого начала (когда этот журнал еще был "Измерением Ф") пошел по гибельному пути. Он стал печатать то, что остается от хороших журналов. Существует, а точнее не существует, такой журнал как "МИФ". Он не существует, но уже выгреб довольно большую часть хороших рукописей.

Существуют издательства,которые функ

ционируют - они также довольно быстро

выгребают хорошие рукописи. Фэнзинам

ничего не остается - они вынуждены

печатать второсортные материалы.И вот

именно этим они обрекаются на заведо

мую гибель - второсортные материалы

скоро никто читать не будет. Но одно

временно с этой гибельной тенденцией,

которая наблюдается и в журнале

"СИЗИФ", - как наследство от "Измере

ния Ф", у Андрея Николаева в "СИЗИФе"

(термином "Андрей Николаев" я покры

ваю сразу всю редколлегию) наблюдает

ся другая достаточно интересная тен

денция, которая поможет ему выжить. А

именно: он нашел такую часть материа

ла, которую не может давать никто,

кроме него.Имеется в виду ленинград

ский Семинар. Когда он начал печатать

стенограммы обсуждений,я лично думал:

а зачем это нужно,вообще говоря.Ниче

го интересного мы здесь не говорим.Но когда я стал читать,я увидел,что это далеко не так. Потому что даже мне - действительному члену Семинара,который все это слышит,- и то интересно читать,потому что половину я пропускаю, почему-то. Этот материал чрезвычайно интересен. Другое дело, что его надо, конечно, сильно редактировать и сокращать, выделяя у каждого выступающего отдельную мысль.Вообще,околофантастическая среда,окололитературная среда представляет чрезвычайный интерес для читателя - это я знаю по себе еще с тех времен,когда я был не писателем,а читателем. Всегда интересно: как создается произведение, как к нему относятся другие писатели - именно как писатели относятся.Что они по этому поводу говорят, каким образом произведения, которые еще не вышли оцениваются в кругах более-менее профессиональных. И особенно интересно читателю, который уже прочел опубликованное произведение узнать,что об этом произведении когда-то говорилось. Весь этот материал сейчас Андрей более-менее целенаправленно дает в своем "СИЗИФе". Такого фэнзина, в общем-то, пока еще нет, и этот материал, как мне кажется, и гарантирует некоторые шансы на выживание "СИЗИФу". Мне кажется, здесь следует подумать о других возможных направлениях. Чистую литературу отберут литературные журналы, критику фантастики, видимо, отберет "Оверсан". А вот эта ниша, которая осталась - очень интересная ниша, ее может заполнить фэнзин. Б.Н.СТРУГАЦКИЙ: Андрей, одну минуточку. Может быть польза для нас - профи от фэнзинов? Нам? А.СТОЛЯРОВ" Вообще понятие пользы... Б.Н.СТРУГАЦКИЙ: Понял. Пожалуйста. Б.ГУРЕВИЧ: То, что я скажу, касается тех журналов, которые не собираются становится профессиональными и тех, которые собираются печатать только лишь художественную литературу. Я не буду сейчас иметь в виду конкретного издателя и конкретный журнал. Это будет некий редактор "Х" и некий журнал "Y". Вот этот редактор "Х", он стоит передо мной и заявляет, что он издает любительский журнал фантастики и, раз он издает любительский журнал фантастики, то по этой причине он может позволить себе напечатать в своем журнале то, что никогда не позволит себе напечатать профессиональный редактор профессионального журнала. Мне кажется, что в этом вот подчеркиваемом любительстве заложена та самая мина, которая взорвет любой фэнзин. Б.Н.СТРУГАЦКИЙ: Любой?! Б.ГУРЕВИЧ: Любой, который издает только художественную литературу и который не собирается становиться профессиональным изданием. Потому что в конечном счете подчеркнутое любительство угробит журнал. Оно приведет к тому, что круг читателей будет постоянно сокращаться и в конечном счете... Человек не может постоянно издавать журнал, тратить на это время, тратить на это деньги, не получая ничего взамен. Б.Н.СТРУГАЦКИЙ: Но, Боря, ведь вопрос упирается совсем не в это. Есть у вашего редактора "Х" вкус литературный? Потому, что если у него есть литературный вкус, и он будет говорить то, что вы ему приписали: я буду это печатать, потому что мне это нравится, и плевал я на то, что это не печатают прозины... Если это человек со вкусом, то его журнал не пропадет. Б.ГУРЕВИЧ: Понимаете, тут опять привязка к территории. "СИЗИФ" имеет то, что он имеет только благодаря территориальной близости к Семинару. Если бы "СИЗИФ" издавался, например, в городе Урюпинске, ничего подобного бы не было. Б.Н.СТРУГАЦКИЙ: Не было бы материала. Или в чем дело? Б.ГУРЕВИЧ: Люди, издающие свои журналы на периферии заявляют именно так. Это главная причина, впрочем, одна из многих... Б.Н.СТРУГАЦКИЙ: Боря, вы высказали свою идею? Спасибо. Миловидов,пожалуйста. Б.МИЛОВИДОВ: Делать "СИЗИФ" профессиональным изданием - по меньшей мере глупо. Это издание, расчитано на любителей, но при этом под любителями подразумеваются знатоки и специалисты в фантастике, профессионалы. Да ,вот жалкие триста экземпляров и то с трудом,а вот говорить о литературе,которая печатается в "СИЗИФе", что берутся отходы производства... Пожалуйста - Славина повесть не отходы производства! Но у нас она появилась раньше, чем где-то еще. Б.Н.СТРУГАЦКИЙ: Это потому, что у нас нет профессионального журнала. Б.МИЛОВИДОВ: Правильно. И пока их не будет,всегда будет возможность публиковать в "СИЗИФе", или в другом фэнзине, раньше, чем официально. Пускай первая обкатка - при чем вещи же хорошие. Дальше. Говорить об уровне переводов - по крайней мере за качеством переводов мы стараемся следить. В самиздат лезет что угодно, но "СИЗИФ" самиздатом не пользуется, за этим тоже следим.Потом дальше. Зачем все журналы делать профессиональными?Если на Западе например, тот же Орсон Скотт Кард выпускает свой журнал и именно фэнзин, где он подбирает новых авторов, делает им опробацию и так далее, ну почему обязательно должны быть лишь профессиональные журналы? Лишь бы журнал был профессионально издан и была бы профессиональная редакция. Вы спрашивайте с Николаева не за уровень издания, не за полиграфию , а за уровень подхода к журналу. Понимаете? Б.Н.СТРУГАЦКИЙ: Вы так это говорите, будто кто-нибудь здесь ругал Николаева. Б.МИЛОВИДОВ: Да дело в том, что никто его не ругал, но никто об этом ничего не сказал. Не надо его хвалить, надо говорить о деле. Б.Н.СТРУГАЦКИЙ: Вы совершенно не отвечаете на вопрос, который мне кажется принципиальным: должен стремиться Андрей Николаев со своей редколлегией к тому, чтобы превратить "СИЗИФ" в прозин? Или не должен? Б.МИЛОВИДОВ: Нет. Б.СТРУГАЦКИЙ: Это замечательная точка зрения. А тогда скажите мне, чем вот этот вот журнал, третий номер "СИЗИФа", посвященный творчеству Рыбакова, если отвлечься от полиграфического исполнения, отличается от профи? Чем? Б.МИЛОВИДОВ: Ничем. Б.Н.СТРУГАЦКИЙ: Вот, по-моему, тоже. С.ЛОГИНОВ: Принципиально отличается. Он предназначен для узких специалистов. Б.МИЛОВИДОВ: Подходом. Потому что здесь позволено то, что ни один профи себе не позволит.Здесь позволена игра.Ни один профи себе этого не позволит никогда! Б.Н.СТРУГАЦКИЙ: Хороший профи позволит. Б.МИЛОВИДОВ: А где вы найдете хороших профи в нашей стране? Б.СТРУГАЦКИЙ: Где я ВООБЩЕ найду профессионалов? ГДЕ? [смех в зале] С.ПЕРЕСЛЕГИН: Я хотел бы обратить внимание аудитории на одну деталь, которую по-моему, и фэны, авторы фэнзинов, и писатели упустили из виду. Дело в том, что очень многие фэнзины представляют собой, и, видимо, почти все фэнзины начинались, как игра. И вот этот момент, по-моему, абсолютно здесь игнорируется. Б.Н.СТРУГАЦКИЙ: Почему, вот Миловидов сказал об этом. Правильно сказал. С.ПЕРЕСЛЕГИН: Ведь на самом деле это чрезвычайно интересное дело. То есть люди просто собираются и превращают игру в подражание.Ну, сперва было подражание тем, кого не было, то есть реальным взрослым редакторам того журнала, о котором все мы давно мечтаем. Вот все ждут, ждут, а мы возьмем напишем, раз сделаем, напечатаем на машинке четыре экземпляра, готов фэнзин. Такой фэнзин даже наш клуб выпускал году этак в 84. А потом получилось вполне естественное дело. То есть для некоторых игра так и осталась игрой, а для кого стало серьезным. Соответственно встает вопрос: почему делаются фэнзины? Да просто потому, что в 99 случаях из каждых ста - это жутко нравится их редакторам и авторам. Им просто хочется этим заниматься. Их меньше всего интересует вопрос: будет ли этот журнал окупаться или не будет. Они это делают для собственного удовольствия. Должен ли такой фэнзин становиться прозином? Ответ: разумеется, каждая игра может дойти до той стадии, что она становится чем-то очень и очень серьезным. Обязательно ли это? Конечно, нет. Соответственно, я думаю, что фэнзины будут существовать очень и очень долгое время. Не потому даже, что у них есть масса читателей, а потому что у них есть масса авторов. Б.Н.СТРУГАЦКИЙ: Спасибо. Так, Чертков. А.ЧЕРТКОВ: Я хотел бы возразить очень многим здесь выступавшим, потому что как-то странно, но не прозвучало в полной мере о тех, кто делает эти журналы фэнзины и прозины. А именно о личности редактора. Любой журнал - это, прежде всего главный редактор, либо группа единомышленников, которые вместе делают
[1] [2] [3] [4]