Б. В. Бирюков, Ф. В. Широков. О «Сумме технологии», об эволюции, о человеке и роботах, о науке.. Опыт оценки (4)

«Попробуем теперь сопоставить формулу теоретической физики E=mc2с генотипом оплодотворенного куриного яйца. Чему соответствует в яйце данная формула, если и ее, и генотип рассматривать как алгоритмы» (гл. VII).

И еще раз «яйцо», чтоб окончательно сразить читателя:

«Так что этому самому куриному яйцу как информационной структуре, предсказывающей будущее состояние, эквивалентна “лишь вся физика с физиками”».

Мы занимаем в этом вопросе «твердую позицию ретроградов».

Нет! Теория была и будет объясняющей! Оплодотворенная яйцеклетка не есть теория! «Физика со всеми физиками» – сложнее «яйца»! Наука всегда дралась за объяснение! Вся армия ученых, движущаяся лавиной, дралась и дерется за объяснение!

Что же касается рецептов типа «развивающегося яйца», то они хорошо знакомы современной математике и физике.

Вывод

Если постулат, третий постулат самого же Лема, о сохранении человеком разумности будет выполнен, то человек будет стремиться к объяснению, к дискурсивным теориям, хотя дать определение дискурсивности еще труднее, чем решить проблему значения.

Такова наша позиция!

Два типа языков

Аналогично двум «типам» теорий Лем вводит в рассмотрение два типа языков. Это – дискурсивный (мыслительный) язык и операциональный язык (язык действий). Было бы удивительно, если бы Лем вдруг «предпочел» дискурсивные языки. Если бы он стал обсуждать способы «повышения дискурсивности». А здесь есть что обсуждать!

Лем, разумеется, верен себе. Операционный язык – хорошо, мыслительный – плохо!

Мы не станем разбирать всю аргументацию автора в связи с языком; это было бы повторением. Мы разъясним лишь два понятия, к которым он прибегает, – понятие монады по Г. В. Лейбницу и понятие синтетического априорного суждения по И. Канту.

Лейбниц и субстанция. «Коконы души»

Термин «субстанция» в истории философии обычно служил для обозначения неизменной первоосновы всего сущего, бытие которой постулировалось. Есть меняющиеся состояния и свойства , а в противоположность им – говорили философы – неизменная первооснова – субстанция. Некоторые философы считали, что такая субстанция – одна, другие – что их две или три. Иные же считали, что таких субстанций много или даже бесконечно много. Эти воззрения получили названия монизма, дуализма и плюрализма.

Плюралистом и был как раз Лейбниц, он верил, что число субстанций бесконечно. А свои субстанции называл «монадами» . Вдобавок он считал, что монады не обладают протяженностью, что это, так сказать, метафизические точки. (Мы используем доступное сравнение с материальными точками механики.) Монады были к тому же «простыми». Их единственным атрибутом являлось мышление (тогда как единственным атрибутом материальной точки является ее масса). И, наконец, монады не взаимодействовали друг с другом: Лейбниц говорил, что они «не имеют окон». 170 Русский перевод выпущен в 1934 г. изд-вом АН СССР. 171 Д. Бом, Квантовая теория, Физматгиз, 1961. 172 О святая простота! (лат.) 173 Заметим, что употребляемые здесь Лемом термины «прагматик», «прагматический» не следует смешивать ни с «прагматикой» в семиотике, ни с «прагматизмом» как философским направлением. Эти слова с греческим корнем удобны, и поэтому им приходится нести на себе большую нагрузку. 174 Б. Рассел, История западной философии, ИЛ, 1959, стр. 624-625. 175 Почти дословная формулировка дана, скажем, в книге W. Jamеs, Pragmatism, N.Y., 1963, стр. 98. 176 См. книгу В. Леви, Охота за мыслью, изд-во «Молодая гвардия», 1967. 177 Ф. Крик, К расшифровке генетического кода, сб. «Живая клетка», ИЛ, 1962. 178 П. А. Жоголев, Н. П. Трифонов, Курс программирования, изд-во «Наука», 1967, стр. 352. 179 См., например, сб. «Вычислительные машины и мышление», изд-во «Мир», 1967, и М. М. Ботвинник, Алгоритм игры в шахматы, изд-во «Наука», 1968.
[1] [2] [3] [4]