Действие второе
[1] [2]Но, не дай Бог, если мы решим, что все, кто вошел сегодня, скажем, в музей имени Пушкина, вышли оттуда другими людьми. Думаю, мы заблуждаемся. Дай Бог, если это хоть кого-то заденет!
Почему же все-таки человек такой невосприимчивый?
А. Д.: В силу одаренности. Поэтому я говорю, что один может идти вверх, а другой с тем же успехом может идти вниз.
Я приведу вам грубые примеры. Помните, как кто-то бросился с ножом на картину «Иван Грозный убивает своего сына»? Один вышел из музея, решив родить сына, а другой с ножом бросился.
Есть даже памятник лучшему зрителю и лучшему актеру. Если это и анекдот, то хороший. Рассказывают, что зритель выстрелил в исполнителя роли Яго, и, поняв, что он наделал, сам тоже застрелился. Так что, можно и выстрелить…
То, о чем вы говорите это так грандиозно! Само стремление к этому!
Но вы говорите, что искусство здесь, к сожалению, бессильно?
А. Д.: Нет! Не бессильно! Сложно — через пять минут получить результат. Невозможно.
Иногда беременной женщине говорят: «Больше слушайте музыку, потому что эту музыку слышит ваш ребенок». Но мы же не будем рассчитывать, что все после этого родятся Моцартами.
Мы лишь думаем о каком-то облагораживании. Я повторяю, что еще буду думать после нашей встречи, потому что то, о чем вы говорите очень важно. Очень важно! Лишь бы не было: «А! Да, да, да. Это я читал…». Чтобы я понимал, что это меня лично касается! Как, скажем, мне нельзя пить горькое, потому что у меня там что-то начнется…
Надо, чтобы такой подход к жизни уже был внутри человека, внутри его естества.
А. Д.: Знаете, есть такая книга Эриха Фрома, очень мною любимая, «Иметь или быть». И вы сейчас говорили именно об этом. Но все равно, нам нельзя рассчитывать на то, что все талантливы по восприятию.
Я понимаю вас. Вы думаете: «Как бы не испортить естественный путь развития… Он самый надежный и, на самом деле, единственно верный, но надо ли его корректировать?»
А. Д.: Обязательно надо корректировать.
Искать какую-то защиту?
А. Д.: Обязательно. Нам мой взгляд, об этом и идет речь. Как хороший врач, который подведет к выздоровлению. И когда организм пошел на поправку, очень важно не помешать.
Огромное вам спасибо.
А. Д.: Я еще позову вас в театр на спектакль.
Я уже перестал играть, но там вроде есть какой-то дух того, о чем мы стараемся людям рассказать. Причем ведь очень «пути неисповедимы». Можно смешить и при этом о чем-то серьезном говорить… Можно «пошлить», и о чем-то серьезном говорить. Если мы берем за основу то, о чем вы говорите, и хотим, чтобы люди это понимали, — для этого, говоря языком театра, «есть много жанров».
Вот эта восприимчивость к вещам… Есть ведь люди, которые скажут: «Да, ладно, не нужно мне эту драму». Но тот путь, о котором вы говорите, как расковырять его в человеке, отбросить предубежденность?
Это процесс самопознания!
А. Д.: Конечно! Конечно, это самое лучшее. Если бы я понимал, что это мой организм велит мне не делать того-то или делать это. Гораздо лучше, чем, если я указ прочитал и ему следую. Но путь длинный.
Ничего, я все-таки надеюсь, что мы еще что-то увидим.
А. Д.: Наши победят!