Глава восьмая (1)

18. «Не разрешается самовольно изменять границы ни своей собственной, ни чужой страны, с которою вы живете в мире. Напротив, берегитесь нарушать эти границы, как определенные навеки самим Господом Богом, потому что из желания расширять свои владения возникают лишь войны и смуты. Кто нарушает границы, недалек и от того, чтобы нарушать законы»[407].

19. «Если кто обработает землю и эта земля родит ему плоды раньше четырех лет, то такой человек не должен представлять Богу первину плодов этих, равно как и сам не должен пользоваться ими. На четвертый же год пусть собирает он все плоды (только тогда они будут вполне зрелы) и доставит их в священный город; пусть поделится тогда он этими плодами вместе с десятиною прочих произведений почвы путем общей трапезы с друзьями, сиротами и вдовами. Лишь на пятый год он может, совершенно по собственному своему усмотрению, распорядиться жатвою»[408].

20. «Та почва, на которой разведен виноград, не должна воспринимать в себе другой посев, потому что совершенно достаточно, если она будет питать виноград и останется свободною от возделки плугом. Землю следует вспахивать с помощью волов и не припрягать к ярму вместе с последними никакого другого домашнего животного: пусть запашка производится одним родом этих животных. И семена пусть будут чистыми и без примесей, дабы не сеять двух или трех родов злаков, потому что природа не терпит такого разнородного смешения. Также не должно случать разнородных животных, чтобы из того не возникло опасности, что и люди по примеру их обесчестят род свой, так как все дурное первоначально возникает из малых причин. Поэтому-то и не следует допускать ничего такого, подражание которому могло бы привести к коренному изменению всего строя общественной жизни. Напротив, ввиду именно этого, законы не оставляют без внимания ни одного случая практики и все их старания направлены к тому, чтобы по возможности быть совершенно безупречными»[409].

21. «Те, кто заняты жатвою и сбором злаков, обязаны оставлять также несколько снопов для нуждающихся, дабы эти неожиданные находки служили последним к поддержанию жизни. Равным образом следует оставлять для бедных также несколько кистей винограда, а также не срывать с маслин несколько плодов для тех, которые не имеют собственных деревьев. Ведь столь тщательный сбор плодов даст хозяевам не такую прибыль, какую доставит им чувство благодарности в нуждающихся. Да и Господь Бог заставит почву дать более обильную жатву, если люди не только будут стремиться к собственной выгоде, но и примут во внимание нужду ближнего. Также не следует завязывать морду вола, когда он молотит на жниве[410], потому что несправедливо лишать тех, кто трудится вместе с нами и способствует лучшему произрастанию хлеба, известной доли злаков. Равным образом не должно препятствовать путешествующим, будь то туземцы или иностранцы, пользоваться зрелыми плодами, но позволять им брать эти плоды и насыщаться ими; хозяева даже должны быть рады, что могут предоставить путникам такое пользование зрелыми плодами. Впрочем, путешественникам не дозволено забирать с собою запасы таких плодов. Хозяева, перевозящие виноградные кисти к прессу, не должны препятствовать лицам, попадающимся им на пути, отведывать этого винограда: было бы несправедливо не уделять от дарованных нам Господом Богом для пользования благ тем людям, которым хочется отведать их, особенно же ввиду того, что эти плоды зреют и отпадают по повелению Божию. Если же некоторые из деликатности постесняются взять таких плодов, то таких людей, если это израильтяне, следует прямо пригласить пользоваться этими плодами на правах сородичей и совладельцев; если же это чужеземцы, пришедшие из другой страны, то следует просить их принять несколько от этих плодов на память о гостеприимстве, оказываемом им самим Господом Богом. Дело в том, что нельзя считать бесполезно пропавшим всякий подарок, сделанный от чистого сердца, так как Господь Бог дарует нам обилие благ земных не для того только, чтобы мы одни пользовались ими, но и для того, чтобы мы добровольно предоставляли их также в распоряжение других людей. При этом Господь Бог желает, чтобы таким образом, когда евреи будут уделять другим людям от имущества своего, стали особенно ясными неевреям Его, Предвечного, благоволение и щедрость по отношению к народу израильскому. Если кто будет поступать вопреки этим предписаниям, тот да подвергнется от руки общественного служителя сорока без одного ударам плетью и получит, несмотря на то, что он человек свободный, такое позорнейшее наказание за то, что в рабском служении личной выгоде осмелился нарушить законное постановление. Так как вы сами испытали в Египте и в пустыне много бедствий, то вам подобает заботливо относиться к людям, находящимся в подобных же условиях, и, пользуясь теперь, благодаря милосердию и заботливости Господа Бога, благополучием, в одинаковой степени уделять от него всем нуждающимся»[411].

22. «Кроме тех двух десятин, которые, как я уже выше сказал, уделяются ежегодно одна левитам, а другая в пользу устройства общественной трапезы, должно сверх того на каждый третий год уделять еще третью десятину нуждающимся вдовам и сиротам. Из первых зрелых плодов каждый должен доставить часть в священный город, возблагодарить Господа Бога за то, что эти плоды принесла дарованная Им почва, совершить установленные законом жертвоприношения и представить затем первые части священнослужителям. Когда же кто-нибудь все это сделает, то есть уделит от всего десятины левитам, на общественные трапезы и вместе с тем первенцев, а затем пожелает вернуться к себе домой, то, став против святилища, вознесет благодарственную Господу Богу молитву за то, что он освободил евреев от гнета египтян и дал им хорошую и плодородную страну; равным образом он должен заявить, что он доставил сообразно законам Моисеевым установленные десятины, и вместе с тем обязан молить Бога оставаться во веки веков благосклонным и милостивым к нему, а также ко всем остальным евреям, сохранить за всеми ими дарованные блага и еще приумножить их, если возможно, по свойственному Ему милосердию»[412].

23. «Всякий, кто достигнет брачного возраста, пусть берет себе в жены свободнорожденную девушку из хорошего дома. Кто же не имеет намерения жениться на девушке, тот да не вступит в связь с женщиною, живущею с другим человеком, чтобы не нанести оскорбления ее законному мужу. Свободнорожденным не следует вступать в брак с рабынями, даже хотя бы к тому побуждала их сильная страсть, так как сдерживать свои порывы служит лучшим украшением человека и весьма способствует сохранению им своего [человеческого] достоинства. Также нельзя вступать в брак с публичною женщиною, брачного жертвоприношения которой, благодаря ее телесному осквернению, не примет Господь Бог. Кроме того, лишь у детей, происшедших не от позорных браков или от таких, которые были заключены не по свободному выбору, развивается благородный и свободный склад ума, который склонен к добродетели. Если же кто-нибудь женится, причем невеста слыла девушкой, а на самом деле она таковою не окажется, то пусть он возбудит против нее судебный процесс и лично выступит обвинителем, пользуясь всеми средствами, которые будут в его распоряжении, для доказательства ее виновности; защиту же и замещение обвиняемой на суде обязан взять на себя отец, или брат девушки, или какой-нибудь другой подходящий ближайший родственник. Если же на суде выяснится невинность девушки, то обвинитель обязан оставить ее у себя для сожительства и теряет при этом всякое право отослать ее обратно домой, исключая тот случай, если бы в его распоряжении находились веские и неопровержимые доводы в пользу такого отослания; а за дерзкое и поспешное возведение на нее обвинения и клеветы он должен подвергнуться заслуженному наказанию, а именно получить сорок без одного .ударов плетью и заплатить отцу [жены своей] пятьдесят сиклов. В случае же если будет доказано, что девушка действительно виновна и не сумела сохранить свою девственность до законного замужества, то она подвергается побитию камнями, если она из народа, и сжигается живьем, если происходит из семьи священнослужительской. Если у кого-нибудь будет две жены, из которых он к одной особенно сильно привяжется и станет оказывать ей явное предпочтение перед другой из-за ее страстности, красоты или по иной какой-либо причине, тогда как другая его жена очутится в пренебрежении, если от любимой жены родится ребенок, который был бы моложе ребенка от первой жены, и если этот младший сын, ввиду явного расположения отца к его матери, станет добиваться прав перворождения и двойной части наследства, как это определено в законах, то это не должно быть допускаемо: несправедливо ведь, чтобы старший по рождению лишался своих прав наследства потому только, что отец более привязан к матери младшего. Тот, кто вступит в связь с нареченною невестою другого человека, уговорив ее и заручившись ее согласием, подвергается смерти вместе с нею, потому что оба в одинаковой мере виновны: он – в том, что подговорил ее постыдными обещаниями уступить ему и предпочесть такую связь законному браку, она же – в том, что отдалась ему и склонилась на прелюбодеяние либо из сладострастия, либо из выгоды. Если же он, напав на нее, изнасилует ее, причем не будет никого вблизи, кто бы мог оказать ей помощь, то будет казнен лишь он один. Кто изнасилует девушку, которая еще не обручена ни с кем, тот обязан на ней жениться. В случае же если отцу девушки представится нежелательным такой брак, то виновный в совершении насилия платит отцу своей жертвы пятьдесят сиклов пени. Если кто-нибудь захочет по какой бы то ни было причине (которых в жизни может быть очень много) развестись с законною женою своей, тот должен ей выдать письменное удостоверение в том, что никогда уже не осмелится вновь сблизиться с нею. Лишь таким путем разведенная женщина получает право вступить в новый брак с кем-нибудь другим. Если же она навлечет на себя неудовольствие и этого второго мужа или, если по смерти последнего, первый муж вновь пожелает вступить с нею в брак, то ей не разрешается вернуться к нему. Если у бездетной женщины умрет муж, то пусть брат последнего женится на ней и, назвав родившегося затем у нее сына именем умершего брата своего, воспитывает его как наследника имущества, оставшегося после покойного. Это постановление должно послужить к общей пользе, потому что при таких условиях роды не вымирают, имущество сохраняется в семьях и вдовам облегчается их участь тем, что они имеют возможность вступить в брак с ближайшими родственниками первых мужей своих. Если же брат покойного не пожелает вступить в брак со своею свояченицею, то пусть последняя пойдет в собрание старейшин, заявит об этом, равно как о том, что, несмотря на ее желание остаться в семье и родить детей, он не соглашается на это и тем позорит память умершего брата своего. По предложении со стороны собрания старейшин ему вопроса, почему он уклоняется от брака, следует, несмотря на вескость или ничтожность объяснения, поступить следующим образом: сняв с брата своего покойного мужа сандалию и плюнув ему в лицо, вдова должна сказать, что он достоин этого за то, что опозорил память умершего. Вслед за этим деверь покидает собрание с позором на всю жизнь свою, вдова же располагает правом выйти замуж за кого ей вздумается[413]. Если кто-нибудь возьмет на войне в плен девушку или замужнюю женщину и пожелает вступить с нею в брак, то такое сожительство разрешается ему не раньше, чем у нее, по острижении волос и облачении в траурную одежду, пройдет срок траура по родственникам и близким, павшим в сражении; лишь когда истечет время печали, она может обратиться к торжественным пиршествам и брачному веселью, потому что хорошо и справедливо, чтобы человек, берущий жену, сообразовывался с ее личным настроением и желаниями, а не думал бы исключительно о доставлении самому себе удовольствий, совершенно пренебрегая ею. Лишь по прошествии тридцати дней (этого срока разумному человеку вполне достаточно для оплакивания самых близких друзей) разрешено вступать в брак. Если же муж, удовлетворив страсть свою, не захочет быть дольше в браке с такою женщиною, то он не должен иметь права сделать ее своею рабынею, но ей предоставляется возможность, пользуясь лично полною свободою, уйти от него, куда пожелает»[414].
[1] [2] [3] [4]