Фантастические цифры

Фантастические цифры

Во вторник днем я самолетом вернулся в Вашингтон, а в среду отправился на очередное заседание комиссии. Это заседание опять было публичным. Свои показания давал менеджер компании «Тиокол» мистер Ланд. В вечер перед запуском шаттла мистер Маллой сказал ему снять свою «шляпу инженера» и надеть «шляпу менеджера», поэтому он изменил свое отрицательное отношение к запуску и пренебрег своим инженерами. Я задавал ему довольно резкие вопросы, когда внезапно ощутил себя инквизитором.

Мистер Роджерс уже говорил нам, что мы должны осторожнее вести себя по отношению к этим людям, так как от нас зависит их карьера. Он сказал: «Все преимущества за нами: мы сидим здесь вверху, а они — там внизу. Они должны отвечать на наши вопросы; а мы на их — нет». Внезапно я вспомнил все это и почувствовал себя просто ужасно, так что на следующий день не смог пойти на заседание. Чтобы прийти в себя, я на несколько дней вернулся в Калифорнию.

Пока я был в Пасадене, я отправился в ЛИРД и встретился с Джерри Соломоном и Мимонгом Ли. Они изучали пламя, которое появилось за несколько секунд до взрыва основного резервуара с топливом, и смогли выявить всевозможные детали. (В ЛИРД есть хорошие усилители телевизионных кадров, благодаря их опыту работы с полетами в космос.) Позднее я отвез усиленные изображения Чарли Стивенсону и его команде в Кеннеди, чтобы ускорить дело.

В процессе расследования кто-то из персонала принес мне на подпись какую-то бумагу: она гласила, что я израсходовал столько-то, но это была неправда — я израсходовал больше. Я сказал: «На самом деле я потратил не столько».

Парень ответил: «Я знаю это, сэр; но Вам позволено тратить максимум 75 долларов в день на отель и питание».

— Тогда почему вы селите меня в отеле, проживание в котором стоит 80 или 90 долларов в сутки, а потом компенсируете мне всего 75 долларов?

— Да, я согласен; это плохо, но тут ничего не поделаешь!

Я подумал о предложении мистера Роджерса поселить меня в «хорошем отеле». Что он хотел этим сказать — что это будет стоить мне еще дороже ?

Если вас просят потратить целые месяцы своего времени и усилий для правительства (и при этом вы теряете деньги, которые могли бы заработать, если бы консультировали какую-то компанию), то правительство должно ценить это немножко больше и не позорить себя нежеланием возместить ваши убытки. Я не пытаюсь сделать на правительстве деньги, но и терять деньги я не желаю! Я сказал: «Я не стану это подписывать».

Ко мне пришел мистер Роджерс и пообещал с этим разобраться, поэтому я подписал бумагу.

Я действительно полагаю, что мистер Роджерс пытался решить эту проблему, но у него ничего не вышло. Я подумал было о том, чтобы бороться до конца, но потом осознал, что это невозможно: если мне должны оплачивать мои реальные расходы, значит так же нужно поступать и с остальными членами комиссии. Это было бы хорошо, но это также означало бы, что эта комиссия будет единственной комиссией, которой оплатят ее реальные расходы — так что очень скоро поползут какие-нибудь слухи.

В Нью-Йорке бытует поговорка: «С Мэрией не поборешься», что значит: «Это невозможно». Но на этот раз все было чертовски более сложно, чем в случае с Мэрией: правило о 75 долларах в день было законом Соединенных Штатов! Должно быть, было бы забавно побороться с ним до конца, но, похоже, я устал — я уже не так молод, как был раньше, — поэтому я просто сдался.

Кто-то сказал мне, что слышал, будто бы члены комиссии зарабатывают по 1000 долларов в день, но правда в том, что правительство даже не оплачивает их затраты.

В начале марта, примерно через месяц после начала деятельности комиссии, мы наконец-то разбились на рабочие группы: группу, занимающуюся Деятельностью до Запуска, возглавил мистер Эчесон; мистер Саттер отвечал за комиссию по Проектированию, Разработке и Производству; генерал Кутина возглавил группу по Анализу Катастрофы, а доктор Райд взяла на себя руководство группой по Планированию Заданий и Хода Работы.

Большую часть времени я проводил в группе Кутины. Я был также и в группе Райд, но все закончилось тем, что я не слишком много для нее работал.

Группа генерала Кутины отправилась в Космический Центр им. Маршалла в Хантсвилле, штат Алабама, чтобы выполнять свою работу. Первым, с кем мы там встретились, оказался человек по имени Уллиан, который пришел, чтобы что-то нам рассказать. Будучи сотрудником службы безопасности дальних полетов в Кеннеди, мистер Уллиан должен был принять решение о том, можно ли размещать на шаттле снаряды для разрушения. (Если ракета выходит из под контроля, то эти снаряды дают возможность ее уничтожить, разорвав на мелкие кусочки. Это гораздо менее опасно, чем обычная ракета, которая летит сама по себе, готовая взорваться при прикосновении к земле.)

Подобные снаряды есть на каждой непилотируемой ракете. Мистер Уллиан сказал нам, что из 127 ракет, которые он наблюдал, из строя вышли 5 — это составляет около 4 процентов. Он взял эти 4 процента, разделил их на 4, поскольку допустил, что запуск пилотируемой ракеты будет более безопасным, чем запуск непилотируемой ракеты. Тогда у него получилась вероятность выхода из строя ракеты, равная примерно 1 проценту, что было достаточно для обоснованного введения снарядов для разрушения.

Но НАСА сказала мистеру Уллиану, что вероятность возникновения такой ситуации равна скорее 1 к 105.

Я попытался понять смысл этого числа: «Вы сказали 1 к 105?»

— Точно; 1 к 100 000.

— Это значит, что вы могли бы запускать шаттл каждый день , и в среднем между несчастными случаями проходило бы по 300 лет — каждый день, один запуск, в течение 300 лет, — ненормальность этого совершенно очевидна!

— Да, я знаю, — сказал мистер Уллиан. — Я сдвинул свое число до 1 к 1000 в ответ на претензии НАСА — по поводу того, что они гораздо более ответственно относятся к пилотируемым полетам, что их нельзя сравнивать с типичными ракетами и т.д. и т.п., — и все равно предложил разместить на шаттле снаряды для разрушения.

Но тогда возникла новая проблема: спутник Юпитера, Галилео , должен был использовать источник питания, который работает на тепле, выделяемом радиоактивными элементами. Если бы шаттл, несущий Галилео , вышел из-под контроля, то радиоактивные элементы рассеялись бы по очень большой площади. Таким образом, спор продолжился: НАСА продолжала утверждать — 1 к 100 000, а мистер Уллиан — 1 к 1 000, в лучшем случае.

Кроме того, мистер Уллиан рассказал нам о проблемах, которые у него возникли, когда он попытался обсудить все с человеком, отвечавшим за этот вопрос, мистером Кингсбери: он мог назначить встречи с его подчиненными, но к нему самому он никак не мог пробраться, а потому никак не мог узнать, откуда в НАСА взялось число 1 к 100 000. Детали этой истории я не могу вспомнить абсолютно точно, но мне показалось, что мистер Уллиан ведет себя очень разумно.

Наша группа наблюдала за испытаниями, которые проводила НАСА, чтобы проверить свойства уплотнений — какое давление выдерживает замазка и т.д., — мы хотели точно узнать, что же все-таки произошло. Генерал Кутина не хотел спешить с выводами, поэтому многие вещи мы просматривали снова и снова, проверяя все свидетельства и обращая особое внимание на то, как одно согласуется с другим.

Было ужасно много подробных дискуссий о том, что же в точности произошло за последние несколько секунд полета, но я не обратил на это особого внимания. Это напоминало поезд, который потерпел катастрофу, потому что на рельсах оказалась брешь, а мы анализировали, какие машины разбились в первую очередь, какие — во вторую и почему какая-то машина перевернулась на бок. Я счел, что раз поезд сошел с рельс, то все остальное неважно — все уже случилось. Мне стало скучно.

Тогда я придумал для себя игру: «Представь, что из строя вышло что-то еще — основные двигатели, например, — и мы занимаемся таким же интенсивным расследованием, как и сейчас: мы обнаружили бы такие же скользящие критерии и отсутствие процесса передачи информации?»

Я подумал, что и в этом случае сделал бы то же самое, что и всегда — выяснил бы у инженеров, как работает двигатель, каковы его возможные опасные места, какие проблемы возникают и все прочее, — а потом, когда я загружусь настолько, что буду понимать, о чем идет речь, я буду спорить с любым, кто мне скажет, что вероятность выхода из строя равна 1 к 100 000.

Я попросил разрешения поговорить с инженерами о двигателях. Парень говорит: «Хорошо, я договорюсь об этом. В девять утра, завтра, подойдет?»

На следующий день к этому времени подошли трое инженеров, их начальник, мистер Ловингуд, и несколько ассистентов — всего человек восемь или девять.

У каждого из пришедших была большая толстая тетрадь, полная бумаг, которые были разложены по порядку. Обложка гласила:

ОТЧЕТ ПО МАТЕРИАЛУ, ПРЕДОСТАВЛЕННОМУ ЧЛЕНУ КОМИССИИ РИЧАРДУ Ф. ФЕЙНМАНУ В МАРТЕ ЛЯ-ЛЯ-ЛЯ 1986 Г.
[1] [2] [3]