Айзек Азимов. КИСЕЙНЫЕ ГРИФЫ (1)

В какой-то момент ему показалось, что существо вновь охватит неистовство.

Вместо этого тот сказал без выражения:

— Вы делаете их послушными, как этих? — Он еще раз показал на моува.

— Нет. Нет. Это другое. Мы просто хотим сделать оставшихся соответствующими мирному, неэкспансивному, неагрессивному обществу под нашим руководством. Без этого они уничтожали себя и, видите ли, будут снова уничтожать друг друга.

— Что вы извлекаете для себя из этого?

Дивай-ин с сомнением поглядел на существо. Так ли необходимо объяснять основное удовольствие жизни? Вслух он сказал:

— Вам приятно помогать кому-то?

— Продолжайте. Кроме этого. Что это дает вам?

— Конечно, Харрии полагаются выплаты.

— Ха.

— Плата за спасение разумных видов только справедлива, — возразил Дивай-ин. — Кроме того, необходимо покрыть опреде- ленные расходы. Налоги невелики и отрегулированы применительно к природе конкретного мира. Это могут быть ежегодные поставки древесины из лесного мира, марганцевых руд из другого. Мир моувов беден природными ресурсами, и они сами предложили снабжать нас некоторым количеством своих представителей в качестве личных ассистентов. Они крайне сильны даже для больших приматов, и мы проводим им безвредное лечение препаратами, угнетающими высшую нервную деятельность…

— Чтобы сделать из них зомби!

Дивай-ин догадался о значении существительного и сказал с негодованием:

— Ничего подобного. Только чтобы они не тяготились ролью обслуживающего персонала и не так тосковали по своим домам. Мы не хотим, чтобы они были несчастливы. Они разумные существа!

— И что вы сделаете с Землей, если у нас случится война?

— У нас было пятнадцать лет, чтобы решить это, — ответил Дивай-ин. — Ваш мир очень богат железом и развил прекрасную технологию производства стали. Я думаю, вашим налогом будет сталь, — Дивай-ин вздохнул. — Но налог не будет соответствовать нашим затратам в данном случае, я полагаю. Мы прождали по крайней мере десять лишних лет.

Большой примат сказал:

— Как много рас вы обложили налогом таким образом?

— Я не знаю точного числа. Несомненно, больше тысячи.

— Тогда вы — маленькие лендлорды Галактики, не так ли? Тысячи миров разрушили себя, с тем чтобы способствовать вашему благоденствию. Вы не лорды, вы нечто другое, знаете ли, — голос дикаря становился все более пронзительным. — Вы грифы.

— Грифы? — переспросил Дивай-ин, пытаясь понять слово.

— Едоки падали. Птицы, которые ждут, когда умрет от жажды какая-нибудь бедная тварь, а затем спускаются, чтобы съесть тело,

Дивай-ин почувствовал вялость и дурноту от картины, выз- ванной его воображением. Он слабо произнес:

— Нет, нет, мы помогаем, разумным видам.

— Вы ждете, когда случится война, как грифы. Если вы хотите промочь, предотвратите войну. Не спасайте остатки. Спасите всех.

Хвост Дивай-ина дернулся от внезапного возбуждения.

— Как мы предотвратим войну? Не скажете ли вы мне? Что сможет предотвратить войну, кроме поворота вспять подготовки к войне? Изучите один процесс, и второе станет очевидным.

Но дикарь запнулся. Наконец он сказал:

— Спуститесь. Объясните ситуацию.

Дивай-ин почувствовал пронзительное разочарование. Это не сможет стать разгадкой. Кроме того… Он сказал:

— Приземлиться среди вас? Совершенно невозможно. — Его кожа задрожала в полдюжине мест при мысли о том, чтобы смешаться с толпой дикарей, их миллионами во всей своей неукротимости.

Возможно, болезненный вид Дивай-ина был столь ясным и безошибочным, что дикарь мог распознать, что это значило, даже через барьер видовых различий. Он попытался кинуться к харрианину и был схвачен буквально в воздухе одним из моувов, который сжал его легким сокращением бицепсов.

Дикарь закричал:

— Нет. Лучше сидеть здесь и ждать. Гриф! Гриф! Гриф!

Прошли дни, прежде чем Дивай-ин смог заставить себя вновь увидеть дикаря. Он едва не заслужил неудовольствие Главного администратора, когда последний настаивал, что не имеет достаточно данных для полного анализа умственного склада этих дикарей.

Дивай-ин тогда смело сказал:

— Несомненно, достаточно, чтобы дать некоторое объяснение нашей проблеме.

Нос Главного администратора задрожал, и его розовый язык задумчиво прошелся по носу.

— Возможно, это, своего рода, объяснение. Но я не могу доверять этому объяснению. Мы столкнулись с очень необычным видом. Мы это уже знаем. И не можем позволить себе ошибку. По крайней мере, ясно одно: мы наткнулись на весьма высоко- развитого индивидуума. Если только… если только он не нор- ма для его расы. — Видно было, что Главного администратора расстроила последняя мысль.

Дивай-ин сказал:

— Существо нарисовало ужасную картину этой… этой птицы… этого…

— Грифа, — подсказал Главный администратор.

— Он представил всю нашу миссию в таком искаженном виде. С тех пор я не могу ни есть, ни спать. Фактически, я боюсь, что буду вынужден просить освободить…

— Не ранее, чем мы завершим то, для чего посланы, — твердо сказал Главный администратор. — Не думаете ли вы, что я наслаждаюсь картиной… поедания падали… Вы должны собрать дополнительные сведения.

Дивай-ин в конце концов кивнул. Он понимал, конечно. Главный администратор не более сильно, чем любой харрианин, желал вызвать атомную войну. Он оттягивал момент решения так долго, так только мог.

Дивай-ин засадил себя за еще один разговор с дикарем. Он оказался совершенно невыносимым и последним.

У дикаря на щеке имелся кровоподтек, словно он снова сопротивлялся моувам. Так оно и было в действительности. Он делал так много раз и ранее, и моувам, несмотря на их самое искреннее желание не причинять вреда, иногда случалось ушибить его. Можно было ожидать, что дикарь поймет, как упорно они стараются не ранить его, и в результате утихомирится. Вместо этого сознание своей безопасности как будто подстрекало его к еще большему сопротивлению.

(«Эти виды больших приматов порочны, порочны», — с печалью думал Дивай-ин.)

Больше часа беседа вертелась вокруг малозначащих тем, а потом дикарь сказал с внезапной враждебностью:

— Как долго, вы говорите, ваши объекты находятся здесь?

— Пятнадцать ваших лет, — ответил Дивай-ин.

— Совпадает. Первые летающие тарелки были замечены сразу после второй мировой войны. За какое время до ядерной войны, повашему, вы появились?

Машинально Дивай-ин проговорился:

— Мы и сами хотели бы знать, — и внезапно остановился.

Дикарь сказал:

— Я думал, что атомная война неминуема. Прошлый раз вы сказали, что прождали лишних десять лет. Вы ожидали войну десять лет назад, не так ли?

Дивай-ин проговорил:

— Я не могу обсуждать этот предмет.

— Нет? — дикарь кричал. — Что вы собираетесь делать? Как долго вы будете ждать? Почему слегка не подтолкнуть войну? Не ждите, гриф. Начните ее.

Дивай-ин вскочил на ноги.

— Что вы говорите?

— Почему вы еще ждете, вы, грязные… — Он задохнулся на неизвестном бранном слове, затем продолжал равнодушно: — Не так ли поступают грифы, когда некое бедное несчастное животное или, может быть, человек, слишком долго умирает? Они не могут ждать. Они спускаются, кружась, и выклевывают его глаза. Они дожидаются его беспомощности и только подталкивают его к последнему шагу.
[1] [2] [3] [4]