ГЛАВА 15. и последняя, в которой смешались все звуки (1)
[1] [2] [3] [4]- Грязный долг,- пробасил Шлиер-Довейко. Прошло десять минут, когда вдруг поднялся плотник Володя Телескопов.
- Ну, ребята, раз уж никто из вас не хочет рассказать правду, тогда уж мне придется,- сказал он, почесывая в затылке.
- Английским владеете? - радостно крикнул Мамис.
- А как же,- ухмыльнулся Телескопов.- Сёртенли.
- Идите за мной!
Итак, «Алеша Попович» под взглядами тысяч глаз стал к стенке. Еще не были заведены швартовы и спущен трап, когда на палубе появился Кингсли Брейнвен Мамис и Володя Телескопов. Мамис взял в руку микрофон и сказал:
- С праздником, дорогие друзья эмпирейцы!.
В толпе возник ропот.
- Кто этот иностранец? Что это за господин неприятной наружности? Что ему нужно на корабле дружественной страны?
Как бы ни были наивны эмпирейцы, но они сразу почувствовали недоброе.
Мамис улыбнулся:
- Господа, я представитель страны, которая ценит юмор, но не любит шутить. Наша довольно-таки мощная держава обожает малые страны. В доказательство этого я приношу на алтарь нашей дружбы этого жирного тельца,- он обвел руками судно,- этот советский военный корабль. Да-да, господа, русские водили вас за нос. Они только делали вид, что исследуют океан, а на самом деле готовили захват Оук-пор-та. Но смелые люди помешали этим проискам!
- Ложь!-крикнули в толпе. - Русские - хорошие ребята!
- Согласен,- сказал Мамис,- это хорошие ребята, они очень хорошо стреляют из автоматов и взрывают дома. Вы сможете сами убедиться в том, что «Алеша Попович» буквально нафарширован оружием. Но прежде перед вами выступит псевдо-плотник, а в действительности майор советской разведки Владимир Телескопов. Он расскажет вам всю правду. Пожалуйста, Владимир Екатеринович.
Мамис передал микрофон Телескопову. Володя малость засмущался, но потом, откашлявшись, заговорил на прекрасном эмпирейском языке.
- Значит, с праздником! Я тут у вас, товарищи, не первый раз гуляю. Еще в шестьдесят четвертом проездом из Халигалии за рубанком заезжал. Может, кто помнит?
- Еще бы не помнить! - закричали два эмпирейца, слесарь Фирциг и библиотекарь Градус.- Еще бы не помнить Володечку! Смутно припоминаем.
- Это очень даже приятно, что не забыли,- сказал Володя.- Ну, а что касается правды, так этот вот утконосый господинчик,- он показал через плечо большим пальцем на Мамиса,- со своим хулиганьем совершили против нашего корабля науки чистейшую международную провокацию Никто их не приглашал на наше судно, а тем более с огнестрельным оружием. В таких условиях исследовать океанские глубины довольно-таки трудно, а ведь каждый знает, что океан - это будущее человечества! И насчет майорского звания брехня, потому что я ефрейтор запаса, действительную протрубил на складе «бэ-у», то есть подержанного обмундирования. Прошу представителей органов милиции подняться на борт и составить акт. Спасибо за внимание.
Взбешенный Мамис, не помня себя, выхватил из кармана пистолет и направил на Володю. Володя вытер нос рукавом и, набычившись, пошел на Мамиса.
- Стрелять хочешь, позорник? А ну попробуй стрельни!
Толпа на мгновение оцепенела. Вдруг в воздухе что-то пронеслось, и все увидели на голове Мамиса огромного кота с развевающимся хвостом.
Пуша Шуткин, а это был он, могучими лапами растерзал прическу авантюриста, свалил его на палубу и взволнованно пропел:
Маэстро Шуткин никогда
Не трогал человека,
Но сей мерзавец, господа,
Духовная калека!
Подонок белобрысый
Достоин быть лишь крысой!
Толпа взревела и бросилась по трапу на борт «Алеши Поповича». Ничего не понимающие наемники тут же были разоружены советскими моряками и разгневанными эмпи-рейцами. Некоторые наемники прыгали за борт на радость Чаби Чаккерсу. Мамис рыдал в железных объятиях Шлиер-Довейко
На набережной творилось что-то невообразимое. Геннадий ликовал. Мадам Накамура-Бранчевска, покусав некоторое время свои прекрасные пунцовые губы, отбросила перламутровый веер и подошла к микрофону.
- Друзья,- сказала она своим глубоким голосом, и толпа сразу затихла, потому что привыкла прислушиваться к словам обаятельной дамы.- Друзья, давайте не будем нарушать нашего дивного, священного праздника. Наш народ издавна любил и понимал музыку. Клавесины баронессы де Клиссон, находящиеся в моем доме, лучше всех слов говорят об этом. Итак, забудем все грубое, жуткое, некрасивое и предоставим слово скрипкам, фортепьяно, арфам, валторнам… Маэстро фон Нофирогерг, вуаля!
В тишине, наступившей после этих слов, четко простучали шаги удивительного дирижера. Он встал перед пультом, резко взмахнул своей палицей и рявкнул:
- Открыть футляры!
Наемники бросились к футлярам и стали извлекать оттуда на свет божий скрипки, контрабасы, виолончели, валторны. Изумлению их не было предела, и оно еще усилилось, когда они увидели, что из толпы на них смотрят их любимые игрушки - автоматы, гранатометы и даже маленькая безотказная пушка.
Маэстро фон Нофирогерг не верил своим глазам. Все закружилось перед ним, когда он увидел, что к нему приближаются, наставив автоматы, его верный паж Джин Стрейт-фонд и Джон Грей - Силач-Повеса.
- Эй, шакалы, в чем дело? - заорал дирижер
- Руки вверх! - крикнул ему Силач-Повеса, а Геннадий сорвал рыжий парик и ассирийскую бороду.
- Братцы, да это же Дик Буги! - закричали в толпе.- Ишь, пройдоха! Мало его били в трактире «Синька»!
Перекрывая весь шум, над набережной прокатился голос народною любимца Рикко Силлы.
- Наемные убийцы, сдавайтесь! Вы все под прицелом! В оркестре руки поползли вверх, послышались рыдания, кое-кто, в том числе Горилла Пабст, потерял сознание. На эстраду мячиком вспрыгнул сенатор Нуфнути Куче в своей неизменной майке с цифрой «З».
- Друзья! - закричал он.- Наш народ едва не стал жертвой заговора этой недостойной дамы Накамура-Бранчев-ской и известного всем нам мошенника Ричарда Буги. Заговор сорван, дорогие друзья, и сорван он благодаря вот этому храброму мальчику! - Нуфнути Куче положил руку на плечо Геннадию.- Этот мальчик, друзья, советский пионер Геннадий Стратофонтов, прямой потомок нашего памятника, русского адмирала Серхо Филимоныч Страттофудо!
Восторженный рев потряс набережную. В воздух взлетели шляпы. Радостно загудел «Алеша Попович».
Геннадий стоял, вытянувшись в струнку, и, что греха таить, слезы застыли у него на глазах. Сквозь эти слезы он видел только свою дорогую бабушку, которая широкими плечами прокладывала к нему путь в толпе. Движения ее, как всегда, напоминали баттерфляй.
- В знак нашей глубокой признательности мы награждаем Геннадия Стратофонтова «Знаком Почетного Эмпирей-ца»! - торжественно провозгласил сенатор и повесил на шею Геннадия якорек с припаянной к нему старинной монетой.
К сожалению, любезный читатель, на этом наше повествование не кончается, и ты должен временно сдержать вздох облегчения, слезы умиления и даже жизнерадостный смех.
- Проклятый щенок! Предатель! - вдруг завопил не своим голосом Ричард Буги.
Отпрыгнув в сторону, он метнул прямо в Геннадия свою палицу, на конце которой сверкнуло в лучах солнца тонкое стальное жало. С гортанным криком наперерез палице бросился Джон Грей - Силач-Повеса и рухнул к ногам Геннадия, пораженный в грудь.
Геннадий упал на колени рядом с другом. Джон Грей, оскалив зубы, катался по помосту и пытался вырвать из своей груди страшный клинок.
- Джон, не надо! Не трогай нож! - отчаянно закричал Геннадий, но было уже поздно.
Обезумевший от боли, Грей вырвал из груди клинок, кровь брызнула фонтаном.
- Джон! Джон! - кричал Геннадий, пытаясь зажать рану. Мгновенно побледневший как полотно, Джон Грей улыб-нулся - боль оставила его.
- Прощай, Гена,- проговорил он.- Ты парень первого класса.
- Доктора! - закричал Геннадий.-Джон, подожди…
- Доктора уже не нужно…- проговорил еле слышно Джон Грей.- Послушай, Гена, может, я не совсем правиль-но жил, но умираю я правильно. Напиши об этом Рите и Нелли.- Он снова улыбнулся.- А все-таки что-то было, что-то было… при свете лунном кружились пары…
Голова легендарного Силача-Повесы бессильно упала набок. Потрясенный этой мгновенной трагедией, мальчик некоторое время не мог двинуться с места. А набережная тем временем бурлила в какой-то хаотической неразберихе.
Сжав зубы, Геннадий вскочил на ноги.
- Где Буги? Схвачен? Где мадам? - спросил он Рикко Силлу.
- Буги? Мадам? - растерянно переспросил Силла.- А черт их знает, где они. Куда-то ушли.
[1] [2] [3] [4]