21.03.1913

21.03.1913

Ты мне не пишешь? На службе не было ничего (у нас сегодня рабочий день, поэтому и я Тебе писал на службу), но и дома ничего! Фелиция! И это при том, что нет еще никакой уверенности, что я еду; лишь завтра утром все решится, собрание мукомолов все еще надо мной висит. И где мне с Тобой встретиться, я тоже не буду знать, если и завтра письмо не придет. Если я поеду, то остановлюсь, по всей вероятности, в «Асканийском подворье», на Кёниггрэтцерштрассе. Вчера я узнал, что и Пик одновременно со мной тоже едет в Берлин. Для цели моей поездки это значения не имеет, но приятно будет ехать вместе с ним, а в Берлине он вряд ли сможет мне помешать, несмотря на то или благодаря тому, что знает и собрался навещать половину берлинского литературного света. Но когда я увижу Тебя, Тебя, Фелиция, и где? Возможно ли это уже в воскресенье утром? Только я должен как следует выспаться, прежде чем перед Тобой предстать. Как же опять мало я на этой неделе спал, моя неврастения и мои седины – все это во многом от недосыпания. Только бы мне перед встречей с Тобой как следует выспаться! Чтобы коленки не тряслись! Как, например, тряслись бы сейчас, увидься я с Тобой в нынешнем своем состоянии. – Впрочем, это уж совсем глупость, подобными разговорами с самим собой отнимать у себя же последние остатки самообладания, которое, возможно, еще пригодится. Итак, Фелиция, корреспонденты временно прощаются друг с другом, и тем двоим, что виделись полгода назад, суждено увидеться снова. Постарайся же вынести вид настоящего человека столь же терпеливо, как Ты выносила Твоего корреспондента, не более того! (Это совет того, кто очень Тебя любит.)

Франц.

Разумеется, Ты получишь, независимо от того, буду я в Берлине или нет, в воскресенье письмо от меня, или, скорее, Твоя матушка его получит. – Теперь, написав эти строки, я вижу в них какой-то омерзительный обман, но что делать – представление настоящего человека только начинается.