Оды, дифирамбы, панегирики (1)

[1] [2] [3]

Оды, дифирамбы, панегирики

На скользкий путь писания застольных поздравлений я ступил весьма давно. Стиху, который преподносится хмельной аудитории, сужден успех гораздо больший, чем того заслуживает текст. И я, таким как раз успехом вдохновленный, соблазнился даже в книгу поместить отдельные застольные хваления. Но все российской выделки шедевры – к юбилеям, свадьбам и рождениям – бесследно рассосались и рассеялись по мусорным корзинам тех домов, где были читаны. И лишь один такой стишок случайно сохранился. Мы с Витей Браиловским только что вернулись из своих мест исправления и заядло щеголяли уголовной феней – в тех, естественно, размерах, что успели прихватить. А тут как раз у Иры Браиловской – юбилей. И уцелело поздравление мое.

Канает и фраеру пруха,

фартит фраерам отчего-то:

такая у Витьки маруха,

что даже в тюрьму неохота.

В ментовке ни слова не скажет,

случись если с мужем чего,

умелую ксиву закажет,

возьмет на поруки его.

На кичу снесет передачи,

чтоб хавал бациллу пахан,

утешит в лихой неудаче,

а к ночи поставит стакан.

Укроет клифтом в полудреме,

хрусты на похмелку займет,

атасницей встанет на стреме,

а пропаль – барыге спульнет.

Поддержит в преступных стремленьях,

разделит и ночи, и дни…

Есть женщины в русских селеньях!

И часто – еврейки они.

Мне этот незатейливый стишок настолько нравился (у авторов такое часто приключается), что я его еще на паре дней рождений прочитал как свежеиспеченное. Ну, разумеется, меняя имена. А совесть меня грызла и колола, но весьма не долго и не сильно.

В Израиле возобновить эту традицию застольных од меня заставил Саша Окунь. И я уселся, проклиная непреклонную настырность давешнего друга, сочинять настенную газету (он ее потом украсил дивными рисунками). А юбиляром был наш общий друг Виля Цам. Совсем мальчишкой он ушел из Киева на фронт, войной был сильно искалечен, еле выжил, но вернулся. Стал юристом, но работа занимала очень маленькую часть его души и времени. Виля неустанно праздновал свое существование на свете. В собутыльниках бывали у него прекраснейшие люди, Виктора Некрасова достаточно назвать.

А чтобы описать любовь к нему всех тех, кого дарил он близкой дружбой, я один лишь приведу негромкий факт: уже он десять лет (чуть более) как умер, но каждый год десятка два людей приходят вечером 9 мая в дом его, чтоб выпить за победу.

И его жена Фира вместе с нами поет советские песни. Легкомысленный гуляка Виля только в пятьдесят третьем порешил жениться, встретив Фиру, и сорокалетие их свадьбы праздновали мы в Иерусалиме.

Потому и поздравительная ода называлась -
[1] [2] [3]

Добавить комментарий

Обязательные поля обозначены *.