Приложение

Приложение

Отзыв на книгу участника форума «Fontanka»

Книгу «Шахматы как модель жизни» будет крайне интересно прочитать специалистам, выезжающим за рубеж. За границей приведенные в книге советы помогают и работают. Но в России чтение того же Карнеги необходимо, чтобы можно было, щуря глаз, цитировать Карнеги – ни к каким внутренним качественным преобразованиям книги давно уже не ведут и на личность не влияют, можно назвать это «упадком читательской культуры», хотя хочется выразиться жестче.

На каждой странице Гарри Кимович пытается сделать ровно то, что и в своей каждодневной политической деятельности, а именно – растолкать читателя. И даже, как бы дико это ни звучало, пробудить в нем страсть к мечте, чувство вдохновения. Но «мечтательность» для большинства российских граждан всегда являлась самым страшным пороком. Они не хотят становиться великими. Они не желают представлять собой что-то, чего им «не положено». Им не нужны рецепты о том, «как этого достичь» – тем более поданные в такой страстной, императивной манере. Чем российский менеджер отличается от западного? Западный хочет возглавить крупную компанию и удивить мир своим уникальным примером, «стать легендой». Российский же желает обедать в дорогих ресторанах, носить актуальные шмотки и щупать стриптизерш за ягодицы. Его главное качество – не столько «состязательная агрессия», сколько банальная животная наглость, а лучший прием – не многоходовая комбинация, а удар соперника ломом по голове. Это, разумеется, «ошибка в выборе цели». Но поделать с этим ничего нельзя, «тут всю систему менять надо». Какое уж тут «творческое начало», не говоря уже об «интуиции». Есть еще одно «кондовое выражение», даже два: «Тебе че, больше всех надо?» и «Ты че, самый умный?». Пока эти выражения являются основой любой общественной и индивидуальной реакции, о «прогрессе личности» лучше забыть до лучших времен. Утирая фраком слезы, слезы боли и стыда. Но забыть. До лучших времен.

Рекомендации Каспарова, конечно, могут помочь – он говорит вполне очевидные вещи. Но Владимир Набоков (в книге упомянутый) тоже мог читать лекции по русской литературе. Однако большинство его слушателей желали просто «набить руку во всякой там словесности», не предполагая своего развития дальше места репортера в одной из центральных газет. Гений начинается с очарованности, он должен войти в незнакомый и прекрасный для себя мир, стремясь постичь его природу до самой мелкой детали. Для этого гению, как правило, необходим авторитет. И Каспаров, и Набоков, безусловно авторитеты в своих областях (а у них, в свою очередь, тоже были свои учителя и авторитеты). Только их опыт интересует аудиторию, как правило, с сугубо технической точки зрения. Люди лишились даже такого необходимого качества, как элементарное любопытство. Что уж говорить о страсти к подвигам, к первооткрывательству, и к тому, что сам Каспаров называет «самоутверждением». Самоутверждение перешло из области строгих, аристократических, безупречных в своей красоте многоходовых комбинаций в пьяную драку у косых дверей второсортного кабака.

Каспаров по натуре, пожалуй, романтик – это прямо следует из текста. Мир, который он рисует – и рисует с большим вдохновением – действительно покоряет. В конце каждой главы идет краткая биография и описание характера одного из великих гроссмейстеров прошлого, сумевшего воплотить свой личный, уникальный принцип игры и отношения к жизни в целом. Рыцарская риторика Ласкера, творческая взволнованность Алехина, едкие афоризмы Тартаковера, категорические суждения Нимцовича, которые хоть сейчас вставляй в любой политический манифест. Как шахматная энциклопедия книга вполне самостоятельна, и при этом читается как приключенческий роман (по сравнению с которым любая обыденная жизнь действительно выглядит имитацией). История шахматного мира и уникальность стратегического опыта, который дает эта уникальная игра, подкрепляется аналогиями из мира бизнеса и политики. Эрудиция Каспарова впечатляет, в «Жизни, как модели шахмат» можно найти самые неожиданные цитаты и примеры.

Но отчего же все эти снайперские выстрелы проходят вхолостую, почему они никого не способны разбудить? Почему после «Жизни как модели шахмат» количество юных гениев в России вряд ли возрастет?

Каспаров и сам дает ответ на этот вопрос: «Увы, люди необычайно изобретательны в поиске способов бездарного времяпрепровождения». Одна их последних глав посвящена критике современного воспитания, да и как его не критиковать: безусловно, каждый человек в чем-то талантлив, если не гениален. Но, скорее всего, он вообще никогда не столкнется с тем родом деятельности, в котором он смог бы максимально полно реализовать себя. «Хватит отвлекаться на глупости, займись-ка лучше делом», – думаю, каждый из нас хоть раз в жизни да слышал эту фразу из уст самых близких людей. Таким образом, страсть к «самореализации» уничтожается в зародыше. Гарри Кимовичу повезло, его талант открылся очень рано, он рос в прекрасной семье, его постоянно поддерживала мама, у него были великолепные наставники. А вот что делать всем остальным, «живущим не своей жизнью» под гнетом бесконечных «обязательств»?

Перестраиваться согласно методу Каспарова?

Заклюют. Причем свои же. Ближние.

Преодолеть это сопротивление? Не у каждого хватит воли. Подвиг в современной России это не «найти себя». Подвиг в современной России – это отстоять свое право оставаться собой. Почему мы не хотим становиться гениями и лидерами, предпочитая тратить свою энергию на отвратительную ерунду? Именно поэтому, именно поэтому. Потому что кроме ерунды – ничего не дали. А пойти и взять…

Для этого требуется не продуманная стратегия, мясницкий тесак. Потому что ожидает нас не соревнование или конкуренция, а самая натуральная бойня. Не мне вам рассказывать. «Конкуренция» теперь – это когда Кремль крутит газовый вентиль в произвольном порядке, а толпы одноцветных дегенератов на площадях приветствуют его действия бурными, продолжительными аплодисментами. Для этого, собственно, пресловутый «путинский режим» и пестует самых кошмарных бездарей, чтобы любой гражданин с отроческого возраста уяснил: «самоутверждаться», достигать «успеха» сегодня можно, только ползая пузом по навозу. Благоухает, зато сытно. А вот «развиваться» как раз не надо. Кого надо и без тебя разовьют.

Виктор Топоров: О книге Каспарова «Взгляд», 19 января 2008

«Великую шахматную доску» Збигнева Бжезинского (русское издание 1997 года) продавали у нас, естественно, в шахматных подотделах книжных магазинов. В подотделах, перекочевавших за истекшие одиннадцать лет из «Спорта» в «Досуг».

Памятуя, в частности, и об этом, я (на правах главного редактора) категорически воспротивился желанию одного из прозаиков – Рубена Гальего, лауреата Русского Букера – назвать свою новую книгу словом «Шахматы» – не то ее ожидала бы та же участь. Которой, увы, не избежали в минувшем году «Шахматы как модель жизни» Гарри Каспарова.

«Доска» Бжезинского – политологический и геополитический памфлет о том, что (по слову одного из диссидентов застойной поры) «или миру быть, или России».

Переименованные «Шахматы» Гальего – роман о мальчике-инвалиде (или, сказал бы Михаил Веллер, «самоваре»), гениальном шахматисте и вообще гении, медленно, но необратимо деградирующем в спецбольнице под влиянием тамошних условий (объективно чудовищных: полное отсутствие лечения плюс садизм персонала), но, не в последнюю очередь, и просто потому, что его болезнь неизлечима.

От Каспарова ожидали чего-то посередине между Бжезинским и Гальего, а вернее, и того, и другого сразу.

О книге много – и пристрастно (порой и предвзято) – говорили заранее; ее чуть было не «тормознули» в типографии; она вышла – изрядным по нынешним временам тиражом в 10 000 экземпляров – и ее никто не заметил.

Причины подобного невнимания – в самой книге, попадающей на полку шахматной литературы в отделе «Досуг» далеко не только из-за названия. Книга-то и впрямь почти шахматная. Из рубрики «Шахматы без шахмат» (то есть без доски), – из той самой рубрики, в которой выходили уже и «Антишахматы» Виктора Корчного, и «Сестра моя Каисса» Анатолия Карпова, и «Безлимитный поединок» самого Каспарова.

Правда, с разночтениями. Но о них – дальше. Поговорим сначала о шахматной литературе как таковой – это нам пригодится впоследствии.

Лидерство отечественной шахматной школы было и остается бесспорным даже после распада СССР и рассеяния нескольких сотен (!) ведущих игроков и тренеров по всему белу свету.

А вот авторитет отечественной шахматной литературы подорван. Причем произошло это не вчера, а лет тридцать-сорок назад, когда многие сильные шахматисты практически одновременно открыли для себя дополнительный источник дохода.

Оказывается, титулованному игроку шахматную книгу совершенно необязательно писать самому. Ее можно всего-навсего подписать! Предоставить свое имя анонимному автору (или в лучшем случае – номинальному соавтору) – и получить от пятидесяти до восьмидесяти процентов дохода!

Началось это с книг, специально предназначенных для издания только за рубежом (скажем, в ГДР), но достаточно быстро перекинулось и на нашу почву. Причем процесс оказался заразительным: за чемпионов мира книги писали слабые гроссмейстеры (или международные мастера), за мастеров – кандидаты, за кандидатов – второразрядники, за второразрядников – их жены.

Я, конечно, утрирую, но не слишком.

К чести Каспарова, свои книги он пишет сам (а если в заранее объявленном соавторстве, то всякий раз внося в совместный труд изрядную лепту). Пишет или надиктовывает, по-русски или сразу по-английски (а все его книги выходят в формате «всемирных премьер), – сказать трудно, – но это, в конце концов, детали. И, разумеется, создавая авторскую книгу, он пользуется услугами технических помощников, порой остающихся безымянными (правда, в рецензируемой книге их имена перечислены).

Другое дело, что готовые блоки материалов (как авторских, так и написанных в соавторстве) он перекидывает из одной книги в другую, в результате чего эксклюзивность каждой из них заметно снижается, а у постоянного каспаровского читателя возникает стойкое ощущение дежа вю.

Генезис многих каспаровских книг, как признается он сам, достаточно случаен: заказали цикл колонок где-то в Германии; с радостью перепечатали их в России, – а в результате возник замысел и сложился конспект уникального пятитомника «Мои великие предшественники»!
[1] [2] [3]