19. Наблюдения и встречи

19. Наблюдения и встречи

Все утро 4 мая Кенет и Эзра изучали окрестности дома Клемента на случай внезапного отхода или неожиданных объездов.

Вечером к ним отправились остальные. На пути из Сан-Фернандо машины остановили двое полицейских, потребовали документы и обыскали багажники. Все пассажиры были иностранцами, и им разрешили продолжить путь.

В 18:30 Эуд, а за ним Кенет и Эзра сели в разные автобусы маршрута №203 в Карупе. Эуд и Эзра проехали до Банкалери и Клемента не встретили. Зато Кенет нашел того, кого искал. Клемент садился в автобус на конечной остановке. Как он попадал сюда? Может быть, он работает в Карупе?

Кенет проехал с Клементом до Сан-Фернандо и там сошел. Он не хотел рисковать: на каждой остановке автобус покидали пассажиры, и можно было остаться вдвоем во всей машине.

Тем временем Эуд и Эзра отправились к дому Клемента. Когда машина проезжала угол шоссе и улицы Гарибальди, они увидели (в седьмой раз), как Клемент входил в свой дом.

Вечером Эуд сидел в кафе «Опера» в надежде увидеть Эльдада и Юваля. Мы ждали их уже два дня. Мы не беспокоились за них: такие парни не пропадут, но опоздание подмоги ставило под сомнение весь график. Силы авангарда были малы, парни устали, так что помощь была уже необходима.

На сей раз Эуд ждал не напрасно. В 21:00 в кафе вошли Габи Эльдад и Эли Юваль. Они выглядели усталыми, но, увидев Эуда, не смогли скрыть радость. Как выяснилось, этим двоим не повезло: сперва не ладилось с документами, потом не было мест в самолете – накануне празднеств в Аргентине линии были перегружены. А тут еще Габи отравился и несколько дней питался только сухарями.

Теперь настроение у них заметно поднялось. Узнав, как мы продвинулись в делах, оба просто расцвели. Перекусив, они захотели немедленно ехать к дому Клемента.

Эуд пытался отговорить их, ссылался на то, что они устали, но бесполезно. Поздним вечером новая тройка отправилась в Сан-Фернандо.

Утром 5 мая, собравшись в «Бастионе», мы основательно проанализировали положение, обсудили возможные варианты захвата. Отсутствовал только Ицхак – он продолжал «марафонский бег» в поисках новых укрытий и автомашин.

Вечером Эли в первый раз поднялся на железнодорожную насыпь. И в тот же вечер Клемент вернулся домой в обычное время. Эуд восьмой раз видел Клемента, Эли – впервые.

А я размышлял о длительном содержании Эйхмана в тайнике. Трудности предвиделись немалые: технические, психологические и прочие. Но выбор у нас был ограничен. Снаружи дом должен выглядеть пристанищем веселых туристов, внутри – быть укрытием со всем необходимым, и вести себя придется так, чтобы не вызывать любопытства соседей.

Иными словами, нам не хватало женщины, которая играла бы роль хозяйки. Я отправил экстренную телеграмму Анкору, чтобы он тут же прислал нам Дину Рон, как мы и договаривались.

5 мая прибыл Шалом Дани и весь его сложный багаж. Отправляясь в путь, он взял с собой множество чемоданов, ящиков, пакетов. Обе его руки с трудом вмещали портфели и свертки. На некоторых красовалась крупная надпись: «Стекло!». Работники авиакомпании, к чьим услугам прибег этот худой и стыдливый пассажир в очках, могли и не заглядывать в его бумаги: занятие пассажира было и без того ясным – художник, ибо кто же везет с собой холсты, краски, кисти, мольберт?

Когда Шалом поставил свой багаж на весы, выяснилось, что весит он куда больше дозволенного. Пришлось заплатить внушительный штраф. Пассажира, как легко догадаться, не волновала финансовая сторона дела. Он думал только о том, как доставить хрупкий груз в целости и сохранности. Он нижайше просил работников авиакомпании беречь его багаж и разрешить ему взять в салон самолета как можно больше пакетов и коробок. Служащие отнеслись к нему с пониманием, стюардесса даже помогла художнику внести в салон ручную кладь. Внутри самолета царил беспорядок. Дани с трудом протиснулся на свое место и кое-как расставил багаж по полкам.

Самолет взлетел и взял курс на Лиссабон, чтобы оттуда через Дакар, Ресифе, Рио-де-Жанейро и Монтевидео долететь до Буэнос-Айреса. Шалом Дани тут же заснул глубоким сном.

Он порядком устал, готовясь в путь: собирал нужное оборудование, укладывал чемоданы. Задача состояла в том, чтобы спрятать среди дозволенного – туши, красок, кистей, бумаги разных сортов – то, что могло сразу же навести таможенников на серьезные размышления о свойстве путешествия этого господина. Поэтому Шалом не успокоился до тех пор, пока надежно не упаковал свой багаж.

Он уснул и во сне улыбался. То был не первый его рискованный полет, когда успех миссии во многом зависел от его умения фабриковать различные документы, не пользуясь ничьей помощью, вдали от родной страны.

Экипаж самолета не беспокоил художника. А когда выяснилось, что у него нет желания выходить на промежуточных аэродромах, разрешили даже оставаться в салоне. Только один раз он сошел на бетон, но и тогда прихватил с собой драгоценные принадлежности своего ремесла.

Художника не стали беспокоить и на таможне в Буэнос-Айресе, и через два часа после приземления он уже сидел в «Бастионе» со всеми своими инструментами.

Меж тем, сообщив о Израиль, что дата вылета откладывается, Лазар и Кедем продолжали изучать аэропорт. Они обследовали станции заправки, завязали знакомства с людьми, ведавшими горючим, наземным обслуживанием, погрузкой багажа, с таможенниками и полицейскими. Согласно указаниям, Кедем и Лазар искали лучшее место для стоянки нашего специального самолета. Лайнер должен находиться подальше от аэропорта и от всех любопытных. Для этой цели лучше всего подходила территория аэродрома частной авиакомпании. Поскольку эта компания пользовалась самолетами типа «Британия», то появился прекрасный повод объяснить, почему наши представители хотят держать самолет именно здесь, а не на территории национальной авиалинии.

Пока Лазар устанавливал контакты с нужными людьми на «бетонке», Кедем занимался проблемой пассажиров, которые пожелают воспользоваться оказией и полететь с нами в Израиль. Несомненно, аргентинские власти изумились бы, узнав, что мы не берем пассажиров и теряем при этом доход, который хоть в какой-то мере покрыл бы расходы на столь длительный полет. Пока что речь шла только о принципиальном согласии, посадить ли дополнительных пассажиров, продавать или нет билеты – это мы могли решить и позже.

Ранним утром 5 мая Кедем получил от своей дирекции телеграмму: отсрочка полета причинит компании большой ущерб, и ему следует убедить в этом аргентинские власти. Соглашаться на задержку можно лишь в случае крайней необходимости.

Кедем пришел ко мне с телеграммой, чтобы посоветоваться. Я сказал, что вряд ли аргентинские власти примут наш отвод, а попытки повлиять на них вызовут излишнее внимание к рейсу, да еще и охладят наши отношения. Решили известить дирекцию, что решение отсрочить полет не подлежит пересмотру и отправлять самолет придется 19 мая. В Израиле поняли, что Кедем говорит от моего имени и что это связано с оперативной обстановкой, и 6 мая авиакомпания изменила график полета соответственно пожеланиям аргентинских хозяев.

Пока мы улаживали дела, связанные с полетом, Шалом Дани распаковал свой багаж и, даже не отдохнув с дороги, приступил к работе. Печати, подписи, визы – его ждало огромное число заявок, и все одинаково важные.

В соседней комнате трудился Зеев Керен. То и дело он извещал «заказчиков», что нашел еще одно простое и оригинальное решение той или иной технической проблемы. Зеев частенько заглядывал к Дани и предлагал свою помощь. Иногда он вставал за плечом Дани и с удивлением наблюдал, как в считанные минуты кусок бумаги превращался в документ, столь схожий с подлинным, что отличить их было невозможно.

Зеев и Шалом покидали «Бастион» только затем, чтобы купить необходимые материалы. Каждый из нас, наведываясь к ним, приносил с собой съестное, иначе они могли и вовсе не есть, забываясь за работой.

Наступило 6 мая. Утром Кенет и Эзра объехали район, прилегающий к тайнику «Дорон». А вечером Кенет в одиночку отправился в Сан-Фернандо: все остальные были заняты по горло. Клемент вернулся домой в обычное время, причем все тем же путем – по шоссе и улице Гарибальди.

Эуд и Габи провели день в поисках автомашин. Частые наезды в один и тот же район вынуждали часто менять машины, и Ицхак один уже с этим не справлялся. Возможно, между фирмами по прокату автомобилей существовала связь. Это вынуждало нас отправлять в гаражи разных людей, снабжая их подходящими документами. Аренда каждого автомобиля стоила крупного залога; обычно клиенты занимали для этого деньги в банках или фирмах, где работали. Нам же приходилось платить наличными, да еще в долларах, а это опять-таки могло привлечь к нам лишнее внимание.
[1] [2]