В. Крымская война (14)

Готовясь к занятию Дунайских княжеств, едва лишь прибыв в Одессу из Константинополя, Меншиков получил сведения, что Стрэтфорд-Рэдклиф советовал туркам не оказывать русским вооруженного сопротивления, так как все равно Европа вступится за Турцию и турецкое дело будет выиграно: "...в сем предвидении лордом Рэдклифом им (туркам. - Е. Т.) сказано: останьтесь в оборонительном положении, усильте его, но не нарушайте, не подавая никакого случая к столкновению оружием; будьте терпеливы. Европа вступится, и выигрыш останется на нашей стороне"{40}.

Другими словами: если бы еще у султана Абдул-Меджида или у Решид-паши могли быть какие-либо колебания и опасения, то Стрэтфорд-Рэдклиф снимал всякие заботы с сердца своих турецких друзей. Отныне они смело могли не обращать никакого внимания на русские требования и не бояться главной угрозы - занятия Дунайских княжеств. Всемогущий английский покровитель ручался, что "Европа вступится" и что турецкое конечное торжество обеспечено. А туркам даже и воевать не придется! Беспокоиться нечего...

Таким образом, если первый шаг к войне был сделан Николаем, начавшим с Англией 9 января 1853 г. переговоры о разделе Турции, то второй крупный шаг к войне был сделан при переговорах Решид-паши с царским посланцем Меншиковым, при самом деятельном соучастии и подстрекательстве британского посла Стрэтфорда-Рэдклифа, всецело забравшего в свои руки султана и Решида. В этом не имеет никакого основания усомниться ни один добросовестный историк, считающийся с бесспорными документами. Однако Темперлей не только не желает это признать, но все время как бы демонстративно стремится доказать, будто верит в благородные усилия поджигателя войны Стрэтфорда "спасти" мир. Историк Темперлей до такой степени надеется на то, что его умолчания и искажения скроют от читателя истинную роль Стрэтфорда, что имеет наивность (или цинизм) приводить слова Стрэтфорда, этого богобоязненного провокатора кровопролития, из письма к жене его от 23 января 1853 г., писанного Стрэтфордом, следовательно, через две с половиной недели после входа соединенных эскадр западных держав в Черное море: "Я благодарю бога, что мне выпало на долю передать последнее мирное предложение такого содержания, чтобы оно удовлетворяло и наше правительство и было бы приемлемо для Европы". Набожный Стрэтфорд, сделав все решительно от него зависящее, чтобы ускорить военный взрыв, благодарит своего создателя за то, что так хорошо ему удалось поработать на пользу... мира. И кембриджский профессор Темперлей, не уступающий в благочестии и любви к правде своему герою, пресерьезно заключает этой молитвенной концовкой свое повествование о благородстве и миролюбии английских министров и послов, обнаруженных ими (всеми без исключения) в роковой год, когда предрешалось долгое кровопролитие...

Что именно Стрэтфорд-Рэдклиф был одним из самых главных подстрекателей, сознательно и вполне целеустремленно зажегших пожар Крымской войны, - это, конечно, правящие круги Англии понимали вполне отчетливо с самого начала его деятельности в Стамбуле. Это понимал и премьер Эбердин, называвший Стрэтфорда-Рэдклифа двуличным лицемером (a double faced hypocrite). Это понимала и королева Виктория, сознававшаяся в том, что просмотр депеш лорда Стрэтфорда производил на нее впечатление, что Стрэтфорд желает возбудить войну. Прямой начальник Стрэтфорда, министр иностранных дел Кларендон, называет его донесения "страшными". И, приведя эти свидетельства (и утаив с десяток других), новейший биограф Стрэтфорда-Рэдклифа, всерьез считающий себя "историком", Малькольм-Смит тут же стремится опровергнуть все бесспорнейшие факты, уличающие поистине преступную роль этого человека, и свалить все на "фатум" и на неисповедимые пути провидения{41}. Нечего и говорить, что и Эбердин, и Виктория, и Кларендон всецело с начала до конца поддерживали Стрэтфорда-Рэдклифа.

18 мая Решид-паша побывал у Меншикова, предлагая ему снова гарантии насчет "святых мест", издание фирмана, гарантирующего греческому патриарху все, что желает царь для православной церкви, и даже специальный договор с Россией ("сенед"), уступающий России место для построения русской церкви и странноприимного заведения в Иерусалиме. На это, по собственным словам Меншикова, последовал со стороны его "сухой и категорический отказ, сильно выраженный (un refus sec et net d'acceptation, fortement exprim Обстановка, в которой проходили эти последние переговоры, была такова (речь идет именно об этом визите Решид-паши к Меншикову 18 мая): "Во время этого свидания лорд Рэдклиф, который уже побывал у Решида утром, ожидал его (Решида. - Е. Т.) в каике посредине Босфора, - и затем снова с ним увиделся в третий раз после заседания совета (министров. - Е. Т.), на котором английский драгоман, поблизости оказавшийся, следил за прениями". Так писал Меншиков графу Нессельроде уже 21 мая, все еще находясь на борту "Громоносца" в Буюк-дере. Уезжающий посол, приказавший уже перевезти на пароход весь архив посольства, узнал, что Стрэтфорд-Рэдклиф побывал у султана Абдул-Меджида и заключил с ним какое-то секретное соглашение, "связывающее Турцию с Англией". 21 мая 1853 г. Меншиков приказал капитану "Громоносца" отчаливать. К вечеру пароход покинул Босфор и вышел в море, направляясь к Одессе.
[1] [2] [3] [4]