ГЛАВА ПЯТАЯ. Социалисты Запада и России в первой мировой войне (2)

Лозунг Аксельрода был: «мир и восстановление социалистического Интернационала». Но хоть и был он интернационалистом, он глубоко болел за Францию и Бельгию, и боялся победы Вильгельма II. В начале войны, когда германские армии шли от победы к победе, а французам угрожала величайшая военная катастрофа, английский флот потопил германское военное судно, — Аксельрод сказал тогда Литваку: «Вот что война может сделать с человеком! Немецкое судно потоплено, много людей погибло. Это должно ведь было бы меня огорчать, а я в душе этому даже немного обрадовался. Пусть это уменьшит их победу, пусть это уменьшит поражение союзников. Я сам себя поймал на этой мысли и хотел ее подавить, но она не дает подавить себя. Вот во что война превращает всех нас».

Когда русские взяли Лемберг (Львов), Аксельрод сказал тому же Литваку:

«Я знаю, что население Лемберга пострадает, и русскому народу от этого легче не станет, и всё же: Германия одерживает столько побед, пусть к моменту мирных переговоров будет хотя бы равновесие. Впрочем, это, по всей вероятности, только предлог для оправдания чувства. Вы знаете, где-то в глубине души ведь все мы националисты».

Другой тогдашний лидер меньшевиков — Ю. О. Мартов занимал позицию более близкую к ленинской. О его парижской газете «Голос» Ленин писал: «”Голос” является сейчас лучшей социалистической газетой в Европе. Чем чаще и сильнее я расходился с Мартовым, тем определенней я должен сказать, что этот писатель делает теперь именно то, что должен делать социал-демократ».

Основным лозунгом Мартова был — мир. Статья его в № 190 «Голоса» была озаглавлена «Мир», и он требовал «возможно скорейшего окончания войны». Вначале Ленин как будто не возражал против этого, но уже в ноябре 1914 года в письме к Шляпникову Ленин писал:

«Умные буржуа передовой страны за мир… А мы не должны давать смешивать себя с мелкими буржуа, сантиментальными либералами и так далее. Эпоха штыка наступила. Это — факт, значит и таким орудием надо бороться… Объективно, кому теперь сыграет на руку лозунг мира? Во всяком случае не пропаганде идей революционного пролетариата, не идее использовать войну для ускорения краха капитализма».

А в своей статье «Положение и задачи социалистического Интернационала», напечатанной в «Социал-демократе» от 1 ноября 1914 года, Ленин писал:

«Долой поповски-сантиментальные и глупенькие вздыхания о мире во что бы то ни стало! Поднимем знамя гражданской войны!»

И естественно, что Ленин назвал «социал-шовинистическими» не только взгляды Аксельрода, ибо они, согласно ему,

«как две капли воды похожи на патриотические выступления Плеханова, но более трусливы».

Он вскоре ополчился и на Мартова, который в своем докладе в Берне не отгородился от Аксельрода и так же, как Аксельрод, проповедовал «скорейшее окончание войны — и мира». В это время почти всех лидеров социалистических партий Европы Ленин уже называл «подлецами», «лицемерами», «изменниками», «полуидиотами», «дураками», «сволочью». Но Ленин, надо сказать, в своих взглядах был почти одинок. Так продолжалось до Циммервальдской конференции 1915 года.

V

В 10-ом томе «Малой советской энциклопедии» (3-е изд.) о Циммервальдской конференции сказано:

«Циммервальдская конференция состоялась 5-8 сентября 1915 года. В ней участвовало тридцать восемь делегатов одиннадцати стран (Россия, Польша, Италия, Болгария, Румыния, Германия, Франция, Швейцария, Голландия, Швеция и Норвегия). Принятый конференцией Манифест признал войну империалистической, осудил поведение социалистов, которые голосовали за военные бюджеты и принимали участие в буржуазных правительствах, призывал рабочих Европы развернуть борьбу против войны, за мир без аннексий и контрибуций».

Дальше «Малая советская энциклопедия» пишет:

«Левая группа (то есть группа, возглавляемая Лениным) голосовала за Манифест, критикуя его непоследовательность, подчеркивая, что он не содержит призыва к борьбе за свержение капитализма, не разоблачает социалистов-шовинистов и каутскианцев, как изменников социализма».

Но, что же в действительности представляла собой Циммервальдская конференция? Прежде всего о ее составе. Единственная значительная социалистическая партия, которая послала делегатов на эту конференцию, была итальянская социалистическая партия. Остальные участники конференции представляли либо самих себя, либо осколки социалистических групп некоторых социалистов-эмигрантов. Ленин и Зиновьев — от большевиков, Мартов и Аксельрод — от меньшевиков-«интернационалистов», Троцкий от своей группки, Виктор Чернов и Бобров-Натансон — от социалистов-революционеров-интернационалистов».

Польшу представляли Радек и Ганецкий, которые раньше были связаны с «социал-демократией Польши и Литвы».

Швейцарская социалистическая партия даже не была извещена о предстоящей конференции. Швейцарию лично представляли Роберт Гримм, Фриц Платен и Нэн. Из Голландии была Роланд-Гольст; Дания, Испания, Америка, Португалия совсем не были представлены. От Швеции были только представители юношеских организаций. Из Болгарии был представитель так называемых «тесняков». Раковский представлял румынскую партию. Германская Независимая Социалистическая партия, которую тогда возглавляли Гаазе, Карл Каутский и Эдуард Бернштейн, тоже не была извещена о конференции. В общем, это была конференция штаба без армии.

Карл Каутский, который тогда вместе с Э. Бернштейном и Г. Гаазе возглавлял антивоенную оппозицию в Германии, пишет в своей последней большой работе «Социалисты и война», вышедшей в 1937 году в Праге, что организаторы Циммервальдской конференции никого из вождей меньшинства германской социал-демократии, которые были противниками войны и военной политики кайзера, не пригласили на конференцию. Они пригласили только маленькую группку «спартакистов» (будущих коммунистов). Каутский пишет:

«Бернштейн и я, и насколько я могу вспомнить, и Гаазе узнали о Циммервальдской конференции лишь после ее закрытия. Большинство делегатов конференции было заинтересовано главным образом в том, чтобы привести к скорейшему миру. Они были за то, чтобы социалисты больше не поддерживали своих правительств и силой заставляли бы их закончить войну. Ленин же и его последователи меньше всего заботились о мире. Они были заинтересованы в превращении мировой войны в гражданскую войну»

(Karl Kautsky, Sozialisten und Krieg, Prague, 1937, pp. 542, 547.).

Накануне Циммервальдской конференции в Берне состоялось совещание группы делегатов. Как впоследствии рассказал Мергейм, один из французских левых синдикалистов, участвовавших в этом совещании, Ленин тогда требовал, чтобы конференция выпустила воззвание к рабочим массам и солдатам всех стран, чтобы они объявили всеобщую забастовку против войны. Мергейм тогда указал Ленину, что такое воззвание не будет иметь никакого влияния при том настроении, которое господствует в народных массах всех стран. Однако, Ленин и его друзья продолжали настаивать на своем. Дискуссия по этому вопросу длилась целых восемь часов. Та же сцена повторилась после и в резолюционной комиссии Циммервальдской конференции. Там произошло резкое столкновение между представителем крайне левых социалистов Германии Ледебуром и Лениным. Как и Мергейм, Ледебур указал Ленину, что его предложение бесцельно, к тому же, он прибавил, что для делегатов, которые должны после конференции вернуться в свои страны, принятие такой резолюции было бы бесцельным самопожертвованием, ибо по возвращении домой они немедленно были бы преданы военному суду и расстреляны, при чем своей смертью ничего бы не достигли.

В своих воспоминаниях Мергейм пишет:

«Ленин, который за всё время этой дискуссии сидел развалившись на мягком диване, не обнаружил ни малейшего интереса к аргументам его противников. Каждый раз, когда он отвечал на речь его противника, он говорил всё более оскорбительным и саркастическим тоном, и если бы не вмешательство болгаро-румынского социалиста Раковского, Циммервальдская конференция вовсе не состоялась бы, ибо как французские, так и германские делегаты решительно отказались принять безумный план Ленина. Принята была компромиссная резолюция. Но Ленин как в резолюционной комиссии, так и на самой конференции голосовал против этой резолюции. В разгар словесной битвы между Лениным и Ледебуром последний, отвечая на саркастическое замечание Ленина, воскликнул, что он, Ледебур, не требует от Ленина, чтобы он после конференции поехал в Россию и выступал там в духе предложенной им резолюции, ибо это означало бы для него верный расстрел. Ленин же требует от него, чтобы он, Ледебур, пожертвовал своей жизнью в то время, как он, Ленин, останется спокойно жить в Швейцарии».
[1] [2] [3] [4]