20

[1] [2]

20

В пять утра Березовский уехал с Проценко. Саша завел свою машину, прогрел, попрощался с хозяйками, выехал на улицу. Похолодало, выпавший вчера снег сжался, осел, местами почернел, дорога была хорошая, твердая.

Из дворов выезжали машины, Саша подходил к каждой, узнавал, все ли в порядке. Чураков деревянной лопаты, конечно, не сделал.

– Куда едем? – спросил Байков.

– В деревню Фофаново.

– А дальше?

– Не знаю. Командир роты объявит.

– А то, что немец сюда подходит, знаешь?

– Все тебе командир роты расскажет.

Только у Митьки Кузина машина не завелась, сел аккумулятор.

– Покрути ручкой.

– Так уж кручу, кручу…

– Беги к Василию Акимовичу, возьми «колхозную».

«Колхозной» называлась заводная ручка с длинной рукояткой, ее могут вращать сразу три человека. Николай Халшин, Мешков Юрий Иванович и Митька взялись за рукоятку, Саша сидел за рулем, мотор заурчал, завелся.

– Вот так, – сказал Юрий Иванович, – главное – спокойство. Ты, Кузин, не гоняй зря стартер, аккумулятор у тебя слабый, совсем посадишь, пользуйся ручкой.

Сведения Березовского оказались правильными.

Утром 18 ноября танковая армия генерала Гудериана прорвала оборону советских войск южнее Тулы и, обойдя ее, развернула наступление на север, к Москве. Болота, озера, реки замерзли, местность стала проходимой, это облегчало немецким войскам маневрирование.

24 ноября механизированная дивизия Гудериана заняла Михайлов, ее передовые отряды достигли Скопина. На небольшой территории между Михайловом и Скопином рыскали разведчики противника, его охранные и сторожевые группы.

И маленькую железнодорожную станцию, к которой подъехала авторота, немцы бомбили: шпалы вывернуты, рельсы свиты в бесформенные клубки, обугленные и сожженные вагоны валяются на насыпи. Начальник станции сказал, что это порожняк, груза никакого нет и вообще после 24 ноября ни один состав из Михайлова не вышел, так что вряд ли и на других станциях есть груз. И поскольку немцы в Михайлове, то к Узловой теперь никак не добраться.

Березовский думал. Задание невыполнимо. Ехать вперед – значит обречь людей на смерть. Вернуться назад, не выполнив приказа, значило самому попасть под трибунал, но люди останутся живы – они подчинились его распоряжению. Надо возвращаться.

– В окрестных деревнях немцев вроде бы нет, – добавил начальник станции, – но авиация их летает.

И будто в подтверждение его слов в небе появилась «рама», немецкий двухфюзеляжный разведывательный самолет, пролетел совсем низко и скрылся. Летчик, конечно, засек колонну машин на шоссе, сейчас налетят, будут бомбить.

На другой стороне железной дороги в полукилометре виднелся лес. Быстро перебрались через переезд, въехали в просеку, въезд в нее завалили деревьями, машины накрыли ветками. И вовремя сделали. Над станцией появились два немецких самолета, покружились, но, не найдя цели, улетели…

А еще через полчаса донеслись шум машин и треск мотоциклов. Прячась за деревьями, Березовский подошел к дороге. На ней показались три немецких бронетранспортера и пять мотоциклов с колясками, в них сидели автоматчики. Подъехали к железной дороге, поднялись в пристанционную будку и вскоре вышли оттуда с начальником станции, усадили его в коляску, поехали в сторону Павельца.

Значит, немцы оседлали и эту дорогу, на нее не вернешься. Рота двинулась по просеке вперед, объезжая пни и переезжая канавы.

Настроение было подавленное. У всех в памяти окружение, гибель товарищей. Но тогда хоть в куче были, с армией, а теперь одни, пятьдесят человек, на всех двадцать винтовок, наших войск нет, немец наступает со всех сторон, перебьет, передушит, как котят.

Доехали до конца просеки, но на шоссе не выехали. Березовский выслал разведчиков к полустанку железной дороги. Вечером разведчики вернулись: немцев там нет, но и вагонов нет.

Пошел снег, надо выбираться из леса. Ночью рота с затемненными фарами двинулась к деревне Хитрованщина, оттуда есть дорога на Узловую. Расположились опять в лесочке, замаскировались.

На машине Руслана Стрельцова Березовский поехал в деревню, вскоре вернулся, привез два больших бидона с горячими щами.

– Разлейте щи по котелкам, пока горячие, а Руслан потом отвезет бидоны обратно, где брали, – распорядился Березовский, выставил на опушке дозорных, позвал в летучку к Василию Акимовичу Овсянникова, Сашу и Гурьянова. Проценко принес им хлеб, котелки со щами, они похлебали, вернули котелки.

Березовский разложил на верстаке карту, показал:

– Назад хода нет. В Узловой и в Михайлове – немцы. Значит, на север и юг двигаться не можем, о западе и говорить нечего. Что будем делать?

– Остается восток, – сказал Саша.

– Доберемся до железной дороги. А дальше? Видите карту? На восток дорога идет только от Михайлова, а в Михайлове немцы.

– Есть еще дорога, – сказал Саша. – Вот полустанок, а вот деревня Грязное. Перед войной от Пронска сюда прокладывалось шоссе, прошли грейдером, но не закончили, поэтому она не обозначена на картах.

– По ней ездят?

– Этого я не знаю.

Послышался шум мотора. Овсянников выглянул в дверь.

– Стрельцов в деревню бидоны повез.

– Но если по грейдеру не ездят, значит, он завален снегом, – сказал Березовский. – Как мы его найдем?

– Должны стоять вешки. И в каждой деревне знают про этот грейдер. Потом канавы – между ними можно дорогу найти. Завозили песок, камень, щебенку, кучами лежат на обочинах – тоже примета. Снег? У нас есть лопаты.

Березовский промерил по карте расстояние.

– Километров под семьдесят будет.

– Два часа езды, – сказал Овсянников.

– В этих условиях не два часа, а две ночи, – возразил Березовский.

Вошел Проценко.

– Товарищ старший лейтенант, тут капитан с бойцами.

– Беги! Кто с винтовками, всех сюда!

Возле летучки стояли капитан и четыре красноармейца с автоматами, в шапках-ушанках, полушубках и валенках.

– Попрошу документы, – потребовал Березовский.

Расстегнув полушубок, капитан достал документы, протянул Березовскому, окинул настороженным взглядом окруживших их шоферов.

– Бойцы пусть погреются в кабинах, – предложил Березовский, возвращая документы, – а вы, товарищ капитан, пройдите в вагончик.

Они вернулись в летучку, капитан снял шапку, скинул полушубок. Был он русоволос, голубоглаз, круглое, красное от мороза лицо выражало досаду.

– Авторота следует в распоряжение Двести тридцать девятой дивизии, – сказал Березовский, – а вы куда направляетесь?

– В Двести тридцать девятую дивизию вы не попадете. – Капитан снял валенок с левой ноги, размотал портянку, снял носок, осмотрел ногу, видно, искал потертость. – Двести тридцать девятая дивизия окружена, Пятидесятая армия отрезана. Все, что на севере, отрезано.

– А вы как тут очутились?

– Отбились от своей части. Уходим на юг.

– Почему на юг?

– Я же вам объяснил, – нетерпеливо ответил капитан, – север отрезан, немец наступает в восточном направлении, значит, нам остается идти только на юг.

– А нам что посоветуете?

– Вам? – Капитан пожал плечами. – С машинами вы никуда не проберетесь.

– Бросить машины?

– При выходе из окружения уничтожают и не такую технику.

– Мы намерены пробиваться на восток, к городу Пронску.

Капитан поморщился, снова занялся своей портянкой.

– Движение по дорогам, тем более автоколонной, исключено, вас разбомбят через час. – Он заговорил еще более раздраженно и поучающе: – Из окружения, товарищ старший лейтенант, можно выходить или мощной военной частью, способной принять бой, или маленькими группами, по пять-шесть человек, лесными тропинками. Я, товарищ старший лейтенант, уже не в первый раз выхожу из окружения и знаю: движение в одном направлении с противником – верная гибель.

Капитан поднялся, надел полушубок, шапку, козырнул.

– Будьте здоровы, товарищи, желаю успеха!

Вышел из технички, окликнул своих бойцов. И вдруг прибежал шофер из дозора с криком:

– Товарищ старший лейтенант, там немец Стрельцова бомбит!

Все кинулись к опушке.

По дороге мчалась машина Стрельцова. Над ней совсем низко пролетел «мессершмитт». Стрельцов внезапно остановился, бомба упала и разорвалась перед ним. Стрельцов объехал это место и понесся вперед. Самолет развернулся и полетел ему навстречу, была видна голова летчика в шлеме. Стрельцов на этот раз не остановился, казалось, еще прибавил скорость, бомба упала уже за ним. Пока немец разворачивался для нового захода, Стрельцов съехал в лес недалеко от расположения роты.

– Ас! – воскликнул Овсянников.

Капитан желчно проговорил, обращаясь к Березовскому:

– За одиночной машиной гоняются, а вы хотите колонну провести.

И ушел со своими бойцами.

Явился Стрельцов, доложил: машина в порядке. Березовский выстроил роту, объявил Стрельцову благодарность за мужество и отвагу, приказал готовиться в дорогу, определил порядок движения, дистанцию, сигнализацию, разбил роту на пятерки, назначил старших, сам поедет в голове колонны, Овсянников – в середине, замыкающие – Саша и Василий Акимович на техничке. Медсестра Тоня, единственная из всех по-зимнему экипированная, раздала мазь против обморожения, с детской старательностью объясняла каждому, как ею пользоваться.
[1] [2]



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.