Эмансипация в Германии

Эмансипация в Германии

В различных германских странах частичная эмансипация евреев происходила в эпоху наполеоновских завоеваний. Там, где это не было прямо предписано французскими оккупационными властями, как, например, в Рейнской области, эмансипация происходила под французским влиянием или по французскому примеру, что шокировало многих патриотично настроенных немцев как той эпохи, так и последующих поколений, для которых она останется мерой, навязанной «иностранной тиранией». Вплоть до наступления нацистской эры этот аргумент останется основным для немецкого антисемитизма.

Другой отличительной чертой этой эмансипации была важная, иногда определяющая роль, принадлежавшая в данном процессе некоторым «придворным евреям», чье богатство и влияние возросли в это смутное время, поскольку деньги являются нервом войны, но которые тем не менее могли надеяться на освобождение от бесчестия, связанного с их статусом евреев, только при условии избавления от позора всех еврейских общин в их совокупности. Таким образом, самые влиятельные евреи оставались заложниками самых несчастных своих собратьев, но усилия, предпринимавшиеся для их освобождения, зависели также от характера отношений между плутократическими лидерами общин и еврейскими массами, т. е. отношений властителей со своими подданными, причем властителей, чье чувство ответственности было развито в такой же высокой степени, в какой они были презираемы в глазах христианского мира. Тщеславие выскочек и традиционная солидарность сыновей Израиля – таковы были две главные, хотя и столь различные побудительные причины поборников еврейской эмансипации.

Наиболее активным среди них был Исраэль Якобсон, которого Гете, бывший противником эмансипации, называл «еврейским мессией из Брауншвейга», а также, используя двойную игру слов, якобинским Израильсоном (jacobinischer Israelsohn, т. е. якобинским сыном Израиля). Родом из Хальберштадта в Пруссии, Якобсон обосновался в герцогстве Брауншвейгском в конце XVIII века и стал там главным финансовым агентом и банкиром, одним словом, «придворным евреем» герцога Карла-Вильгельма. Его дела шли успешно, вскоре он играл ту же роль и при дворах нескольких соседних княжеств. В качестве доброго сына поколения Мендельсона он стремился распространять европейское Просвещение среди жителей гетто, как только у него появились для этого средства. В 1801 году он основал образцовую школу в Зезене, в которой бедные молодые евреи и христиане обучались бок о бок; этой школе он пожертвовал капитал в сто тысяч талеров, и она просуществовала до гитлеровской эпохи. Эта попытка межконфессионального сближения, ненавистная ортодоксальным иудеям, в равной мере возмущала многочисленное христианское духовенство. Некий аббат видел в этом знак того, что «прошли времена, когда с ревностью любили свою религию; вера стала в наши дни похожа на старую брошенную жену, которая больше не возбуждает никакой ревности».

Но сторонники терпимости из высшего общества поддержали инициативу Якобсона, а его школа имела честь принимать много высокопоставленных гостей. В 1807 году университет Хельмштедта присвоил ему звание доктора honoris causa, и, что было символично для того времени, сестра герцога сделала ему сюрприз, увенчав его лавровым венком, который она сплела собственными руками.

В 1803 году Якобсон добился отмены специального подушного налога на евреев в герцоге Брауншвейгском, а в следующем году он добился этого от маркграфа Бадена. Но он смог полностью проявить себя на финансовом поприще и в деле эмансипации только с 1806 года, при французской оккупации. Тогда Наполеон наложил на герцогство Брауншвейгское контрибуцию, превышавшую пять миллионов франков, которую не смогли собрать христианские банкиры. Пришлось прибегнуть к помощи еврея. Президент коллегии пасторов Хеннеберг, считавший эти условия непомерными, писал своим коллегам: «Поскольку дело принимает такой оборот, что мы, как и вся страна, окажемся в руках Израиля, и любое возражение будет голосом вопиющего в пустыне, нам остается лишь принять его условия прямо и просто… » Разумеется, Якобсон рассматривал эти проблемы совершенно иначе. После обсуждения вопроса с французским управляющим Дарю, в ходе которого ему удалось убедить его отказаться от выпуска принудительного займа, Якобсон писал тому же Хеннебергу:

"… я счастлив, что мне удалось разрешить проблему, доставлявшую мне самое серьезное беспокойство и бессонные ночи; я не знаю, выиграл ли я или проиграл, но в любом случае ко мне будут относиться как к ростовщику, стремящемуся извлечь огромную выгоду из тех временных трудностей, которые переживает страна. Следует возблагодарить Провидение, если дело обернется иначе… »

Это заявление еврея заслуживает подробного рассмотрения, поскольку в нем дается краткая формула порочного крута эмансипации, достигнутой с помощью финансового превосходства, которое возмущало большинство христиан и тем самым постоянно угрожало самой эмансипации в Германии. После создания в 1807 году королевства Вестфалия (Вестфальское королевство (1807-1813) со столицей в Касселе было образовано по решению Наполеона. (Прим ред.)) Якобсон стал банкиром и близким другом короля Жерома, как это было с герцогом Карлом-Вильгельмом, и его возможности возросли. Новое королевство было организовано по французской модели, и не возникло трудностей для введения там режима для евреев по образцу, недавно установленному в Париже: с одной стороны, эмансипация (но без ограничений, установленных Наполеоном), с другой – система консисторий, т.е. организация еврейской религиозной жизни по христианской модели. Став председателем консистории, Якобсон управлял своими единоверцами в весьма авторитарной манере, обновляя по своему усмотрению их религиозные обряды и обычаи. В то же время он поощрял инициативы, направленные на ускорение эмансипации евреев в других государствах (его демарши во Франкфурте послужили объектом для эпиграммы Гете), вплоть до обращения к императору Александру I. Возможно, он был одним из вдохновителей идеи учреждения Великого Синедриона.

Он писал Наполеону: «Я приближаюсь к трону Вашего Величества с тем доверием, которое внушают великие деяния, которыми вы потрясаете удивленный мир…. соизвольте, сир, распространить ваше благоволение на евреев, которые живут в соседних с вашей империей странах… » Совершенно естественно, что он стремился полностью разыграть французскую карту; нетрудно догадаться, что вспышка немецких националистических чувств в 1810-1812 годах вызовет озлобление патриотов-германофилов против этого «якобинского сына Израиля». Немезиде эмансипации немецких евреев было также угодно, что, желая угодить королю Жерому, осыпавшему его своими милостями, Якобсон оказался вынужденным приобретать государственное имущество, которое король приказал выставить на аукцион, в том числе шесть монастырей, которые были закрыты, а их бывшие обитатели обрушили проклятия на голову сына народа-богоубийцы… Якобсон мирно скончался в Берлине, увенчанный почестями и среди огромных богатств. Но все его потомки приняли христианство.

То же самое произошло с Вольфом Брейденбахом, другим активным деятелем эмансипации, сфера активности которого охватывала мелкие княжества юго-западной Германии. В противоположность Якобсону Брейденбах оставался ортодоксальным иудеем, поэтому он хотел лишь улучшить официальный статус евреев, не касаясь их обычаев и обрядов.

Добавим к этому, что если такие поборники эмансипации, как Якобсон или Брейденбах были прежде всего духовными лидерами, то другие еврейские плутократы проявляли весьма незначительный интерес к проблеме эмансипации своих собратьев. Так, Мейер-Амшель Ротшильд в то время, когда он закладывал во Франкфурте основы своего легендарного семейного состояния, не принимал сколько-нибудь значительного участия в борьбе, которую вела еврейская община города и которая привела к упразднению гетто в конце 1811 года.
[1] [2] [3]