Временные итоги

Временные итоги

Теперь нам следует приступить к рассмотрению той смутной и одновременно решающей эпохи, в ходе которой евреи постепенно уходят на задний план с авансцены средневековья, но при этом их образ становится наваждением для христианских душ во все большей степени (разумеется, можно найти некую взаимосвязь между этими двумя на первый взгляд противоречивыми процессами). Но перед этим бросим последний взгляд на их положение в XIII веке, который во многих отношениях является вершиной цивилизации средних веков.

Мы уже неоднократно старались показать, до какой степени евреи были интегрированы в окружающее общество, или, если воспользоваться современной терминологией, какова была степень их «ассимиляции». Мы видели, что если оставить в стороне литургию и священные тексты, они говорили на том же языке, что и христиане, и что под своим круглым знаком они носили те же одежды. Более того, из различных законодательных установлений следует, что иногда они еще сохраняли право на ношение оружия и что подобно полноправным и свободным христианам они подлежали ордалиям (средневековый «суд Божий» через испытание огнем, водой и т. п.,- прим. ред.). Лишь позднее они были освобождены от этого наряду с детьми и стариками в качестве особой привилегии. Иными словами, их рассматривали как людей, подобных всем остальным, но при этом как нечестивцев или даже закоренелых грешников, которые прекрасно понимают истинность христианства, но, побуждаемые злобой, притворяются, что не верят в нее. Это последнее соображение принадлежит историку Сесилу Роту.

Со своей стороны евреи были очень далеки от того, чтобы герметически изолироваться от окружающего мира, и продолжали принимать активное участие в его делах. Даже в области интеллектуальной деятельности, как мы видели, некоторые еврейские мыслители испытывали христианские влияния. Параллельно немецкому мистицизму XIII века в Рейнской области возник еврейский мистицизм, нашедший свое выражение в сочинениях Йегуды Хасида. Его ученики, и особенно Элеазар из Вормса, разработали методику, состоявшую в определении эзотерического смысла в числовом значении священных текстов. В эту эпоху и евреи, и христиане с одинаковой страстью, но с сильно различающимися результатами предавались символическим и аллегорическим толкованиям Библии.

Воздействие шло и в противоположную сторону – еврейское влияние существенным образом сказалось на христианской мысли. Если первые аристотелианцы опирались на Маймонида, то Никола де Лира был последователем школы Раши. Недаром говорится: «Si Lyranus non lyrasset, Lutherus non saltasset» (Каламбур на средневековой латыни: «Если бы Лира не сыграл на лире, Лютер не скакал бы»,- прим. ред.), и эти контакты между христианами и евреями в XII и XIII веках были существенно важны для того движения идей, которое через три столетия приведет к Реформации. По сути дела можно даже сказать, что, несмотря на постоянно возраставшее напряжение между евреями и христианами, они еще составляли часть одного и того же общества, одной и той же цивилизации.

Подобное положение отражено во многих характерных текстах. Так, знаменитый трувер Рютбеф, в главных произведениях которого, например, в «Чуде Теофила», предстает уже ставший традиционным зловещий образ еврея – верного приспешника дьявола, в своих малых произведениях развлекает читателя образом своего друга еврея Шарло, жонглера и такого же представителя богемы, как и он сам. Конечно, в глазах Рютбефа быть евреем значит что-то очень порочное, хуже, чем быть сифилитиком, и «у Шарло нет ни веры, ни религии, как у собаки, обгладывающей падаль», но каким бы порочным он ни был, этот Шарло принимается поэтом как равный. Хотя он и отличается от христиан своей порочностью, заключающейся именно в его еврействе, он не отличается от них своей сутью. Мы ничего не знаем об этом Шарло, который безусловно был реальной исторической личностью, кроме того, что о нем рассказал Рютбеф. Но в ту же эпоху во Фландрии жил другой еврейский трувер, Майе Гентский по прозвищу Еврей, который принял христианство по той же самой причине, по которой происходит большинство обращений в наши дни: ему нужно было понравиться даме, в которую он был страстно влюблен. Он честно выразил это в своих стихах:

«Ее краса и прелесть
Лучшая в мире.
Такой нет даже у Иисуса,
Кого я сделал своим новым господином».

Тогда же в Германии процветал еврейский трубадур Зюскинд из Тримберга, который пел при дворах баронов и князей в одно время с Вальтером фон дер Фогельвейде и Гартманом фон Ауэ. Безусловно, сильные мира сего относились к нему хуже, чем к его христианским собратьям; от этой дискриминации он, конечно, должен был страдать. Здесь, вероятно, была бы уместна параллель между XIII и XIX веками. В самом деле, он жалуется на суровость аристократов и, совсем как Генрих Гейне шестьсот лет спустя, предлагает сам себе «вновь стать евреем», отпустить бороду и снова надеть длинное пальто и шляпу евреев… И мы можем видеть образ поэта на миниатюре того времени в еврейской одежде при дворе епископа. Он наряжен в коническую шляпу и имеет бороду, но черты его лица ничем не отличаются от лиц других персонажей. В общем, иконография евреев XII и XIII веков может служить для нас еще одним ценным источником: если не принимать во внимание несколько английских документов, евреи иногда отличаются от христиан одеждой, но нет никаких отличий в чертах лица и позах. Их можно видеть верхом на коне, они приносят присягу в обществе христиан. Большинство хартий, дарованных им немецкими городами в XIII веке, специально предоставляют им статус горожан (бюргеров). Прекрасные миниатюры, украшающие знаменитый дрезденский манускрипт Sachsenspiegel (Саксонское зерцало), подтверждают то, что вытекает из содержания этого кодекса: еврей еще является свободным человеком, имеющим право на ношение оружия, что обеспечивает ему возможность самообороны в случае нападения, а также в случае необходимости выполнение долга по защите своего родного города совместно с согражданами-христианами.

Саксонское зерцало датируется примерно 1225 годом. Швабское зерцало (Schwabenspiegel) относится ко времени лет на пятьдесят позже, и в нем уже заметно сильное влияние канонического законодательства с его теорией «вечного рабства» евреев, что в этом кодексе получило четкое выражение. Таким образом, церковные концепции постепенно проникают в светское законодательство. К тому же именно в эту эпоху они находят свое окончательное выражение в «Декреталиях» Григория IX (1234 г.) и особенно в сочинениях Фомы Аквинского. Речь еще идет о достаточно тонкой доктрине, которая формулирует принцип принадлежности всего еврейского достояния князьям, но одновременно требует «не лишать их жизненно необходимых вещей» и не требовать от них «вещей, противоречащих их обычаям». Вот как это сказано у Фомы Аквинского:

«…Было бы справедливым в соответствии с законом держать евреев из-за их преступления в вечном рабстве, и поэтому монархи могли рассматривать собственность евреев как государственную принадлежность; тем не менее они должны были использовать ее с умеренностью и не лишать евреев вещей, необходимых для жизни… и пусть никто не требует от них силой никаких услуг, которые у них не были приняты до этого, поскольку непривычные вещи обычно вызывают больше смятения в умах».

Что же касается еврейских ростовщиков, то в своей «Сумме теологии» Фома Аквинский сначала делает общее замечание, что «из-за несовершенства людей… человеческие законы допускают отдачу денег в рост, но не потому, что они считались соответствующими правосудию, но чтобы не навредить большему числу людей». Поскольку люди нуждаются в этом, выполнение этой функции евреями является наименьшим злом, тем более, что Моисей уже разрешил им переступать через некоторые запреты, учитывая их темперамент или их пороки. Но еврейское ростовщичество подлежит осуждению. «Лучше всего было бы заставить евреев работать, чтобы обеспечивать свою жизнь, подобно тому, как это происходит в некоторых областях Италии, вместо того чтобы позволять им жить в праздности и обогащаться только благодаря ростовщичеству». Очевидно, какой путь был пройден между «Суммой теологии» и «Суммой ангелов», между XIII и XV веками (Подробно об этих крайне сложных проблемах см. мое исследование о еврейских банкирах и Святом Престоле – L. Poliakov. Les Banquieis juifs et le Saint-Siège. Ulmann-Lévy, 1965. ).



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.