Рассказы (2)

- Приходите завтра утром. Завтра утром он с вами поговорит. Он не занимается благотворительными делами так поздно вечером.

- Благотворительностью я не интересуюсь...

- Приходите завтра.

- Скажи ему, что тут жизнь или смерть.

- Чья жизнь или смерть?

- Если не его, так, наверно, моя.

- Вы всегда такой остроумный?

- Посмотри мне в лицо, - велел Мендель, - и скажи, есть у меня время до завтра?

Слуга долгим взглядом посмотрел на него, потом на Исаака и неохотно впустил их в дом. Огромный вестибюль с высоким потолком, толстым цветастым ковром, пышными шелковыми драпировками, мраморной лестницей был весь увешан картинами.

В маленьких лакированных туфлях, с салфеткой, заткнутой в смокинг, по лестнице легко сбежал мистер Фишбейн - пузатый, лысый, с волосатыми ноздрями. Он остановился на пятой от низу ступеньке и оглядел пришельцев.

- Кто приходит в пятницу вечером к человеку, у которого гости, и портит ему ужин?

- Извините, мистер Фишбейн, что я вас обеспокоил, - сказал Мендель. Если бы я не пришел сегодня, завтра я бы уже не пришел.

- Без дальнейших предисловий, пожалуйста, изложите ваше дело. Я проголодался.

- Голодный, - заныл Исаак. Фишбейн поправил пенсне.

- Что с ним такое?

- Это мой сын Исаак. Такой он всю жизнь. Исаак захныкал.

- Я отправляю его в Калифорнию.

- Мистер Фишбейн не оплачивает частных туристских поездок.

- Я больной человек, сегодня ночью он должен уехать к моему дяде Лео.

- Я никогда не занимаюсь неорганизованной благотворительностью, но если вы голодны, я приглашу вас вниз на кухню. Сегодня у нас курица с фаршированными кишками.

- Я прошу только тридцать пять долларов на поезд до Калифорнии, где живет мой дядя. Остальные у меня уже есть.

- Кто ваш дядя? Сколько лет этому человеку?

- Восемьдесят один год, он прожил долгую жизнь.

Фишбейн рассмеялся.

- Восемьдесят один год, и вы посылаете ему этого полоумного?

Мендель замахал руками и закричал:

- Пожалуйста, без обзываний.

Фишбейн вежливо согласился.

- Где открыта дверь, там мы входим в дом, - сказал больной Мендель. Если вы будете так добры и дадите мне тридцать пять долларов, Бог благословит вас. Что такое тридцать пять долларов для мистера Фишбейна? Ничто. Для меня, для моего мальчика это все.

Фишбейн выпрямился во весь рост.

- Частных пожертвований я не делаю - только организациям. Такова моя твердая линия.

Мендель, хрустя суставами, опустился на колени.

- Прошу вас, мистер Фишбейн, если не тридцать пять, то хотя бы двадцать.

- Левинсон! - сердито крикнул Фишбейн.

Над лестницей появился слуга с длинными бакенбардами,

- Покажи господину, где дверь, если он не захочет поесть прежде, чем покинет дом.

- От того, что я имею, курица не вылечит, - сказал Мендель.

- Сюда, пожалуйста, - сказал Левинсон, спускаясь по лестнице.

Исаак помог отцу подняться.

- Сдайте его в лечебницу, - посоветовал Фишбейн через мраморную балюстраду.

Он быстро взбежал наверх, а они тут же очутились на улице, и на них напал ветер.

Дорога до метро была утомительной. Ветер дул печально. Мендель задыхался и украдкой оглядывался на тени. Исаак, стискивая в застывшем кулаке орехи, жался к отцу. Они зашли на сквер, чтобы отдохнуть минуту на каменной скамье под голым деревом с двумя суками. Толстый правый торчал вверх, тонкий левый свисал. Медленно поднялась очень бледная луна. Так же медленно поднялся при их приближении к скамье человек.

- Пшолво рюка, - хрипло сказал он.

Мендель побелел и всплеснул высохшими руками. Исаак тоскливо завыл. Потом пробили часы - было только десять. Бородатый человек метнулся в кусты, и Мендель издал пронзительный страдальческий крик. Прибежал полицейский, ходил вокруг и около кустов, бил по ним дубинкой, но никого не поднял. Мендель с Исааком поспешили прочь из скверика. Когда Мендель оглянулся, тонкая рука у дерева была поднята, толстая опущена. Он застонал.

Они сели в трамвай и приехали к дому бывшего друга, но он давно умер. В том же квартале они зашли в закусочную и заказали яичницу из двух яиц для Исаака. Все столы были заняты, кроме одного, где сидел плотный человек и ел суп с гречкой. Они только взглянули на него и тут же заторопились к выходу, хотя Исаак заплакал.

Мендель вынул еще одну бумажку с адресом - но дом был чересчур далеко, в Куинсе, и они, дрожа, остановились в каком-то подъезде.

Что я могу сделать за один короткий час? - исступленно думал Мендель.

Он вспомнил о своей мебели. Рухлядь, но за нее можно выручить несколько долларов. "Идем, Исаак". Они опять пошли в ломбард, чтобы поговорить с ростовщиком, но свет не горел там, и стальная решетка - за ней блестели золотые часы и кольца - надежно преградила путь к месту торга.

Они прижались друг к другу за телефонным столбом. Оба мерзли, Исаак хныкал.

- Исаак, видишь, какая большая луна? Все небо белое.

Он показал рукой, но Исаак не хотел смотреть.

Менделю приснилось на минуту осветившееся длинные полотнища света протянулись во все стороны. Под небом, в Калифорнии, сидел дядя Лео и пил чай с лимоном. Менделю стало тепло, но проснулся он в холоде.

Через улицу стояла старая кирпичная синагога.

Мендель принялся колотить в громадную дверь, но никто не вышел. Он сделал перерыв, чтобы отдышаться, и отчаянно застучал снова. Наконец внутри послышались шаги, дверь синагоги, скрипя массивными бронзовыми петлями, открылась.

С оплывшей свечой в руке на них сердито смотрел служка в черном.

- Кто ломится с таким грохотом поздно ночью в дверь синагоги?

Мендель объяснил служке свое затруднение.

- Мне надо поговорить с раввином, прошу вас.

- Раввин пожилой человек. Он уже спит. Его жена вас не пустит. Идите домой и приходите завтра.

- С завтра я уже попрощался. Я умираю. Служка, хотя и с сомнением, но показал на соседний дом, старый и деревянный:

- Он живет там. - Служка скрылся в синагоге с горящей свечой, распугивая тени.

Мендель с Исааком, цеплявшимся за его рукав, поднялся по деревянным ступеням и позвонил в дверь. Через пять минут на крыльце появилась грузная, седая широколицая женщина в ночной рубашке и наброшенном на плечи рваном халате. Она решительно сказала, что раввин спит и его нельзя будить.

Но пока она втолковывала это, к двери приковылял сам раввин. Он послушал с минуту и вмешался:

- Кто хочет увидеться со мной, пусть войдут.

Они очутились в захламленной комнате. Раввин, тощий с согнутой спиной и сквозной белой бородкой, был в фланелевой пижаме, черной ермолке и босиком.

- Vey is mir {Горе мне (идиш).}, - заворчала его жена. - Или ты наденешь или завтра у тебя будет воспаление легких. - Она была заметно моложе мужа, женщина с толстым животом.

Пристально посмотрев на Исаака, она отвернулась. Мендель виновато изложил свою задачу.

- Мне нужно всего тридцать пять долларов.

- Тридцать пять, - сказала жена раввина. - Почему не тридцать пять тысяч? Кто имеет такие деньги? Мой муж - бедный раввин. Врачи отнимают последний грош.

- Дорогой друг, - сказал раввин. - Если бы у меня было, я бы вам дал.

- Семьдесят у меня уже есть, - сказал удрученный Мендель. - Мне нужно всего тридцать пять долларов.

- Бог тебе даст, - сказал раввин.

- В могиле, - ответил Мендель. - Мне нужно сегодня. Идем, Исаак.

- Подождите, - крикнул раввин.

Он торопливо ушел внутрь, вынес долгополое узкое пальто на меху и отдал Менделю.

- Яша, - взвизгнула его жена, - только не твое новое пальто!

- У меня есть старое. Кому нужно два пальто на одно старое тело?

- Яша, я кричу...

- Кто способен ходить среди больных, скажи мне, в новом пальто?

- Яша, - крикнула она, - что он будет делать с твоим пальто? Ему деньги нужны сегодня. Ростовщики спят.

- Так он их разбудит.

- Нет. - Она ухватилась за пальто. Мендель держал его за рукав и тащил к себе. Знаю я тебя, - подумал Мендель.

- Шейлок, - проворчал он. Глаза у нее сверкнули. Раввин стонал и кружил по комнате как пьяный. Мендель вырвал пальто у жены, и она вскрикнула.

- Бегите, - сказал раввин.

- Бежим, Исаак.

Они выскочили из дома и сбежали по ступенькам.

- Остановись, вор, - кричала жена раввина.

Раввин схватился за голову и упал на пол.

- Помогите! - зарыдала жена. - Ему плохо с сердцем! Помогите!

А Мендель и Исаак убегали по улицам с новым меховым пальто раввина. За ними бесшумно мчался Гинзбург.

Поздно ночью в последней открытой кассе Мендель купил билет на поезд.

Купить бутерброд было уже некогда, поэтому Исаак съел свои орехи, и по огромному пустынному вокзалу они устремились к поезду.

- Утром, - задыхаясь, говорил на бегу Мендель, - приходит человек и продает бутерброды и кофе. Поешь, но возьми сдачу. Когда поезд приедет в Калифорнию, тебя будет ждать на станции дядя Лео. Если ты его не узнаешь, дядя Лео тебя узнает. Скажи ему, что я передавал привет.

Когда они подбежали к платформе, ворота туда были заперты и свет выключен.

- Поздно, - сказал контролер в кителе - грузный, бородатый мужчина с волосатыми ноздрями, пахший рыбой. Он показал на вокзальные часы:
[1] [2] [3] [4]