Афанасьевич. На развалинах третьего рейха, или маятник войны (25)

[1] [2] [3] [4]

Теперь часто упускают из виду, особенно немецкие авторы, что использование понятия "шантаж" зависит от политической позиции. Если "шантаж" осуществляет своя сторона, то это деликатно называется "политическим давлением". В ситуации лета 1941 года Гитлеру меньше всего приходилось бояться "шантажа" как субъективно, так и объективно. В действительности гитлеровская Германия была достаточно сильной и могущественной, чтобы в течение длительного времени сдерживать возможные советские "попытки шантажа", но не они предопределили решение Гитлера о нападении на СССР. Как это вообще несправедливо - ставить в один ряд вместе с причинами и мотивами, приведшими к нападению на Советский Союз более поздние действия Сталина, которые и были-то вызваны этим нападением и стали возможными только "благодаря" ему.

Фюрер понимал - и для этого имел основания, - время работает против него и его концепции. Он верил, что нужно действовать по принципу "сейчас или никогда!", чтобы завоевать "жизненное пространство на востоке". Он это неоднократно повторял перед высшим командованием вермахта, называл свою цель сразу же после прихода к власти в феврале 1933 года, потом - в ноябре 1937 года, затем - перед нападением на Польшу.

А 14 июня 1941 года он снова высказывает свои намерения, но опирается на лживые аргументы относительно обороны и заблаговременности, ибо он знал из практики, что ничто так не убеждает, как утверждение: мы, мол, не имеем другого выхода!

И в наши дни многие верят в этот обман, подобно тому как поверил один из представителей военно-морского командования, которое пыталось в то время убедить Гитлера отказаться от операции "Барбаросса". Он писал о совещании 14 июня: "Эти аргументы были так убедительны и доказательны, что после доклада никто из присутствующих не сомневался в необходимости военного похода как превентивной войны". Так жертвой "коллективного самообмана" стали высшие военные чины, а скоро и весь немецкий народ. Но он появился не вдруг, ибо корни этого самообмана таились в немецком "постоянном заблуждении", а именно в переоценке собственных сил и недооценке сил противника.

Занавес опускается

17 июня 1941 года Гитлер отдал окончательный приказ о нападении на Советский Союз 22 июня в 3 часа 15 минут. Об этом сроке Сталин был информирован не только Черчиллем. 15 июня он получил подобную информацию от разведчика Рихарда Зорге из Токио. Днем раньше несчастным заявлением ТАСС Сталин практически сигнализировал Гитлеру о своей готовности совершить сделку на определенных условиях. Почему ему не удалось то, что удалось Невиллу Чемберлену осенью 1938 года? Гитлер был не так уж глуп, чтобы создавать себе второй фронт. Об этом он писал еще в "Майн кампф", считая самой большой ошибкой такое положение, допущенное кайзеровской Германией в Первой мировой войне. Как можно было нападать на Советский Союз, не исключив из игры Англию?

Сталин показывал готовность оказать помощь Гитлеру, считая, что фюрер не достигнет своей цели и с советским содействием, которое практически компенсировалось американской помощью Великобритании. До того времени, пока военных средств было недостаточно, должны были действовать политические и дипломатические усилия.

Вечером 21 июня народный комиссар иностранных дел Молотов пригласил немецкого посла в Кремль. Ранее они встречались каждые два дня для обсуждения текущих вопросов. Но с момента, когда Гитлер принял решение, граф фон Шуленбург для Берлина стал вновь столь же малозначимым, как и до августа 1939 года. Молотов начал беседу с протеста против многочисленных нарушений границы немецкими разведывательными самолетами - с конца мая Гитлер дал разрешение вести воздушную разведку территории Советского Союза на глубину 150 километров, на что Советы отвечали соответствующими полетами в обратном направлении. Но это был лишь повод, так как затем Молотов выразил мнение, что в Москве складывается впечатление: "немецкое правительство почему-то недовольно советским правительством". Если речь идет о "югославском вопросе" - Молотов подразумевал вообще Балканы, то это "не является теперь актуальным". Нужно сказать, что Москва считается с реальностями. Почему же Берлин никак не отреагировал на заявление ТАСС от 14 июня и даже не опубликовал его? Слухи о готовящейся войне между Германией и Советским Союзом распространялись все больше, а как телеграфировал в Берлин Шуленбург, "Советское правительство не может объяснить причин немецкого недовольства". Молотов хотел бы знать, "какие причины вызвали современное положение в немецко-советских отношениях". Это было не что иное, как прямо поставленный вопрос о цене новой сделки - просьба о новых переговорах с Германией. Советник посольства Густав Гильгер, свидетель того разговора, вспоминал позже: "Вопросы Молотова ставили посла в весьма щекотливое положение, и ему ничего не оставалось, как заявить, что он не располагает никакой информацией". "В высшей степени неприятно" - это были слова удрученного Шуленбурга - человека старой школы, пытавшегося не допустить катастрофы, позднее ставшего одной из жертв 20 июля 1944 года. Он знал, что нападение на Советский Союз - дело решенное. Посол проявил лояльность и верность присяге, отличавшие поколения немецких чиновников, он следовал указаниям и молчал. 22 июня в 1 час 17.минут он по телеграфу докладывал в Берлин с пометкой "срочно и секретно" о своем последнем разговоре с Молотовым.

Через несколько часов на рассвете вермахт совместно с финскими, венгерскими, словацкими, итальянскими и румынскими войсками силами свыше трех миллионов солдат и офицеров на трехтысячекилометровом фронте от Балтики до Черного моря перешел в наступление. В то время когда передовые части уже переправлялись через пограничные реки, перед рейхсминистром иностранных дел в Берлине стоял посол Деканозов, чтобы принять меморандум немецкого правительства. Было 4 часа утра, когда Риббентроп заявил: "Враждебное поведение по отношению к Германии Советского правительства и серьезная угроза, проявившаяся в движении русских войск на немецкую восточную границу, вынуждает рейх к ответным действиям".

Подлинный текст этого меморандума стал известен совершенно недавно, хотя его содержание просматривалось в ноте МИД от 21 июня 1941 года Советскому правительству. В ней еще раз сформулирован тезис о "превентивной войне" как для международной общественности, так и для "домашнего употребления" в Германии. Нужно было обмануть прежде всего самих себя, чтобы оправдать "самую чудовищную завоевательную, поработительную, истребительную войну" современности: "Сим правительство рейха заявляет, что Советское правительство вопреки принятым на себя обязательствам

1. не только продолжает попытки развала Германии и Европы, но и усилило их;

2. внешняя политика становится все более враждебной по отношению к немцам;

3. оно сосредоточило все свои вооруженные силы (!) на немецкой границе и готово к наступлению. Тем самым Советское правительство разорвало договоры с Германией и собирается нанести Германии в ее борьбе за существование удар в спину. Поэтому фюрер отдал приказ немецким вооруженным силам выступить всеми имеющимися в их распоряжении средствами против этой угрозы".

Это была чистейшая демагогия, которая существует и по сей день.
[1] [2] [3] [4]



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.