Дневник, найденный в ванне (5)
[1] [2] [3] [4]- Да? А запах? Например, запах розы является шифром или нет?
- Нет, поскольку он не является символом чего-то, а лишь самим собой, запахом. Если бы он означал что-то другое, тогда он мог бы, будучи символом, стать знаком шифра.
Я отвечал по возможности оживленно, пытаясь продемонстрировать умение ясно мыслить. Толстый офицер наклонился в мою сторону, его мундир вспучился на жирном брюхе, собрался складками, грозя оборвать пуговицы. Я не обращал на него внимания, глядя на Прандтля, который снял очки, чтобы повертеть их в руках, отчего лицо его расслабилось.
- А как вы думаете: роза пахнет так просто или с определенной целью?
- Ну, она пытается привлекать запахом пчел, которые ее опыляют...
Он кивнул.
- Хорошо. Перейдем к обобщениям. Глаз преобразует луч света в нервный код, который мозг расшифровывает и воспринимает как свет. Ну, а сам луч? Он ведь ниоткуда. Его послала лампа или звезда. Информация об этом заключена в его структуре. Ее можно расшифровать...
- Какой же это шифр? - прервал я его. - Ни лампа, ни звезда не пытаются ничего скрыть, в то время как шифр скрывает свое содержание от непосвященных.
- Да?
- Но это же очевидно! Дело-то ведь в намерениях посылающего сообщение.
Я замолчал и придвинул к себе чай.
В стакане плавала муха. Секунду назад ее там точно не было. В таком случае, ее, наверное, подбросил толстый офицер? Я взглянул на него. Он ковырял в носу. Я выловил муху ложечкой и бросил на блюдце. Она упала на него со стуком. Я потрогал ее пальцем. Она была из дутого металла.
- В намерениях? - проговорил Прандтль, снова надевая очки.
Толстый - глядя на моего наставника, я старался не терять и его из виду - шарил, пыхтя, по карманам, лицо его при этом делалось все более бессмысленным, шея у подбородка раздувалась, как воздушный шар. Вид его прямо-таки вызывал отвращение.
- Вот световой луч, - продолжал Прандтль. - Его послала какая-то звезда. Какая? Гигант или карлик? Горячая или холодная? Какова ее история? Что ждет ее в будущем? Можно ли узнать об этом по ее лучу?
- Можно, располагая соответствующими знаниями.
- И чем тогда будут эти знания?
- Чем они будут?..
- Ключом. Разве не так?
- Ну...
Я медлил с ответом.
- Световой луч не является шифром.
- Нет?
- Нет, потому что никто не скрывал в нем эти сведения. Впрочем, если следовать вашей точке зрения, то можно прийти к выводу, что все является шифром.
- Правильно, мой дорогой. Все является шифром или маскировкой чего-то. В том числе и вы.
- Это шутка?
- Нет. Это правда.
- Я являюсь шифром?
- Да. Либо маскировкой. Точнее, связь здесь такая: каждый шифр является маской, камуфляжем, но не каждая маска является шифром.
- В отношении шифра я мог бы в конце концов согласиться, - произнес я, осторожно подбирая слова. - Вы имеете в виду, вероятно, наследственность, эти маленькие наши собственные изобретения, которые мы носим в каждой частичке своего тела, чтобы оттиснуть их в потомках... но маскировка? Что я имею с ней общего?
- Вы?.. Прошу прощения, - ответил Прандтль, - но меня это дело не касается. Не я буду решать ваше дело. Ко мне это не имеет никакого отношения.
Он подошел к дверце в стене. Из руки, которая в ней появилась должно быть, она была женской, поскольку я заметил покрытые красным лаком ногти, - он взял бумажку и протянул ее мне.
"Угроза флангового удара - точка, - читал я, - направить подкрепления в сектор УП-19431 - точка - за квартирмейстера седьмой оперативной группы Ганцни рст плк дипл - конец".
Я поднял голову, откладывая в сторону обрывок телетайпной ленты, и слегка подался вперед.
В стакане плавала вторая муха.
Жирный офицер, должно быть, бросил ее туда, пока я был занят чтением. Я посмотрел на него. Он зевал. Это выглядело так, словно он умирал с разинутым ртом.
- Ну, что это такое? - спросил Прандтль.
Его голос донесся до меня словно издалека. Я заставил себя встряхнуться.
- Какая-то расшифрованная депеша.
- Нет. Это шифр, который требует расшифровки.
- Но ведь это какое-то секретное донесение.
- Нет. - Он снова отрицательно покачал головой. - Маскировка шифров под видом невинных сообщений, вроде каких-то там частных писем или стишков - это все относится к прошлому. Сегодня каждая сторона стремиться создать у другой видимость того, что посылаемое не является шифровкой. Вы понимаете?
- До некоторой степени...
- А теперь я покажу вам тот же самый текст, пропущенный через ДЕШ так мы называем нашу машину.
Он снова приблизился к дверце, выхватил из белых пальцев ленту и вернулся с ней к столу.
"Баромосовитура инколонцибаллистическая матекосится чтобы канцепудроливать амбидафигигантурелию неокодивракиносмейную", - прочитал я и посмотрел на него, не скрывая изумления.
- Это вы называете расшифровкой?
Он снисходительно усмехнулся.
- Это второй этап, - объяснил он. - Шифр был сконструирован так, чтобы его первичное декодирование давало в результате нагромождение бессмыслиц. Это должно было бы подтвердить, что первичное содержание исходной депеши не было шифром, что оно лежит на поверхности и является тем, что вы до этого прочли.
- А на самом же деле... - поддержал я его.
Он кивнул.
- Сейчас вы увидите. Я принесу текст, еще раз пропущенный через машину.
Бумажная лента выскользнула из ладони в квадратной дверце. В глубине промелькнуло что-то красное. Прандтль заслонил собой отверстие. Я взял ленту, которую он мне подал. Она была теплой, не знаю только, почему: от прикосновения человека или машины.
"Абрутивно канцелировать дервишей, получающих барбимуховые сенкобубины от свящеротивного турманска показанной вникаемости".
Таков был этот текст. Я помотал головой.
- И что вы намерены делать с этим дальше?
- На этой стадии заканчивается работа машины и начинается человеческая. Крууух! - крикнул он.
- Нууу?
Вырванный из оцепенения жирный офицер застонал. Мутными, словно затянутыми пеленой глазами он посмотрел на Прандтля, тот бросил ему в лицо:
- Канцелировать!
- Нее, - проблеял толстый фальцетом.
- Дервишей!
- Бууу! Деее!
- Получающих!