ГЛАВА ВОСЬМАЯ, в которой описывается, что произошло в сквере, около собора

ГЛАВА ВОСЬМАЯ, в которой описывается, что произошло в сквере, около собора

Мы уже сообщали, что шумиха, поднятая в печати и эфире вокруг пятерых анских близнецов, вытеснила все другие сенсации. Но для событий, разыгравшихся в Бакбуке в связи с изобретением доктора Попфа, все же нашлось бы место в любой газете и радиопередаче, не говоря уже о журналах, если бы не вмешательство акционерного общества «Тормоз». Оно было, как уже, может быть, догадался наш читатель, живейшим образом заинтересовано в том, чтобы ни одно известие о том, что происходит в Бакбуке, до поры до времени не проникло за пределы этого города. Здесь не место излагать подробно, каким образом «Тормоз» воздействовал на печать и радио, но все корреспонденты, примчавшиеся было в Бакбук, в тот же день получили от своих редакций телеграфные предписания: никаких материалов о Попфе не посылать, срочно выехать в город Ан и полностью переключиться на близнецов.

Поездом, отходившим в Ан в два часа двадцать одну минуту пополудни, репортеры покинули Бакбук так же неожиданно, как они утром того же дня в нем появились. Вследствие этого автору настоящего повествования приходится при описании драматических событий, разыгравшихся в Бакбуке во второй половине воскресенья третьего сентября, воспользоваться только тем, что ему стало известно из уст госпожи Гарго, аптекаря Бамболи и нескольких других горожан города, пожелавших остаться неизвестными.

Насколько можно представить себе на основании этих довольно скудных сведений, дальнейший ход событий рисуется приблизительно так:

Доктор Попф, развешивая свои извещения, добрался в конце концов до центрального городского сквера. На некотором расстоянии от него следовал кругленький, с прической бобриком, молодой человек, как оказалось впоследствии, младший сын мясника Фригия Бероиме. Он красным карандашом аккуратно зачеркивал отдельные слова в каждом извещении и дописывал новые. В результате получалось:

НЕ ЗАБУДЬТЕ!

Седьмого сентября доктор Попф начинает инъекции эликсира

сатаны. Приводите с собой телку, поросенка или ягненка, через несколько дней вы станете владельцем дьявольской коровы, свиньи или взрослой овцы.

Не забудьте: седьмого сентября!

Приходите и убеждайтесь!

Доктор Попф — слуга сатаны

В сквере доктор Попф застал множество народа, собравшегося соединить приятное с полезным.

До проповеди еще оставалось минут двадцать. Сквер был переполнен, все скамейки были заняты, аллеи были запружены горожанами, на все лады обсуждавшими сенсацию, которой жил город. При приближении доктора Попфа они замолкали и бесцеремонно пялили на него глаза с самодовольным любопытством здоровых и равнодушных людей, наблюдающих за движением смертельно больного. Попф понимал: разговор шел о нем и продолжится, лишь только он скроется за поворотом аллеи. Он решительными шагами приблизился к кучке обывателей, сгрудившихся вокруг какого-то оратора. Ему хотелось, чтобы к нему обратились с расспросами, чтобы его любым, пусть даже самым оскорбительным способом втянули в спор, и он тогда все им рассказал бы про эликсир, разъяснил бы, какое благополучие этот эликсир несет народу. Но лишь доктор Попф приблизился, все замолкли и, ядовито хихикая, разошлись. Он остался один, молча направился к другой кучке, и снова повторилась та же история. Он понимал, что лучше всего ему было бы уйти, вернуться домой. Но он не мог заставить себя сделать это, — ему это казалось капитуляцией, признаком слабости, трусости. Он хотел показать, что нисколько не взволнован, что он спокоен, как всегда, и пришел сюда исключительно из любопытства.

Он нашел свободное место на скамейке, безразлично улыбаясь, уселся — и скамейка сразу опустела: его чурались, как прокаженного.

Так, сидя в одиночестве, он услышал, как из радиорупора на всю округу раздался высокий тенор отца Франциска:

— Во имя отца и сына и святого духа!.. Дорогие братья и сестры во Христе! Поговорим о сатане и слугах его, рассеянных среди нас…

И сразу сотни глаз с жестоким любопытством обернулись в сторону Попфа, который изо всех сил старался сохранить на своем лице выражение скучающего любопытства.

— …Поищем, дорогие мои братья и сестры, нет ли среди нас человека, которого сатана ведет за руку по смертельным кручам высокомерия и тщеславия!..

К Попфу подсел высокий сероглазый человек лет тридцати пяти, с умным и сердитым лицом. Он вынул из кармана своего потертого пиджака дешевый никелированный портсигар, раскрыл его и обратился к Попфу:

— Прошу!

Попф механически взял предложенную сигарету, посмотрел на нее с удивлением и вернул, промолвив:

— Благодарю вас, сударь, я не курю.

Незнакомец принял обратно сигарету, положил ее в портсигар, а сам закурил свою и, выпустив несколько колечек голубоватого дыма, проворчал:

— Четырнадцатый век, не правда ли?

Попф глянул на него. Незнакомец был не на шутку взбешен.

— Похоже, — ответил ему Попф. — Радиофицированное средневековье.

— Остается только, чтобы вас сожгли на костре из ультрафиолетовых лучей… или привязали за ноги к двум самолетам… — подхватил незнакомец и зло усмехнулся. — Анейро! — буркнул он после короткого молчания и протянул Попфу руку.

Попф понял, что незнакомец представляется, пожал ему руку и сказал:

— А меня зовут Попф, Стифен Попф.

— Знаю. И еще вас зовут «крысиный доктор». — Анейро говорил без тени улыбки, и Попф не понял, надо ли ему обижаться на эти слова. — Судя по всему, что мне о вас известно, доктор, вы вполне приличный парень. И если у меня под шляпой не котелок с кукурузой, а голова с мозгами, то вам, мне кажется, сейчас не очень весело.

Анейро снова вынул портсигар и предложил Попфу закурить. Он забыл, что только что предлагал Попфу сигарету.

— Благодарю вас, сударь, я не курю, — повторил доктор Попф. — А насчет моего настроения нетрудно догадаться.

— …Проверьте себя, свою жизнь, свои помыслы и побуждения! — орал репродуктор. — Подумайте и скажите, не обосновался ли сатана в нашем городе!..

Снова множество глаз уставилось на доктора Попфа.

— Я хотел бы предупредить вас, — сказал Анейро, — я только вчера из тюрьмы. Если вас почему-либо не устраивает общество забастовщика, я уйду…

— А мне остается предупредить вас, что я слуга сатаны, его бакбукский контрагент, — криво усмехнулся Попф. — Так что, если вас не устраивает компания слуги дьявола, я тоже согласен уйти…

Только сейчас он вспомнил, что у него в кармане сохранились еще два извещения. Он сказал Анейро:

— Прошу прощения. Я на одну минуточку.

Встал со скамейки и, провожаемый внимательными взорами всего сквера, пошел к рекламной тумбе, видневшейся у входа в сквер. Спокойно расправив оба извещения, он аккуратно, каждое шестью кнопками, прикрепил их к тумбе и так же спокойно вернулся на свое место.

— О чем это вы? — спросил его Анейро, кивнув в сторону тумбы.

— Чтобы не забывали, что седьмого я начинаю массовые инъекции эликсира.

— Вы думаете, что эти лавочники пойдут к вам после таких волнующих проповедей?

— Я не думаю, что весь город состоит из идиотов, — ответил Попф.

— Не будьте ребенком, доктор! — кротко заметил ему Анейро. — Не так уж много в Бакбуке людей, верящих в существование сатаны…

— Тем более, — сказал Попф.

— …Но еще меньше людей, которые захотят ссориться с церковью, с мэром и прочим земным и небесным начальством из-за телки или свиньи.

— Я не думаю, что весь город состоит из трусов.

— Вы не должны на меня обижаться, — сказал тогда Попфу Анейро, — но вы не по годам наивный человек.

Попф раздраженно промолчал.

— Но в данном случае, — как ни в чем не бывало продолжал Анейро, — в данном случае вы, кажется, действительно не ошиблись. Я убежден, что найдется сотня-другая людей, которые, несмотря на всю эту пакостную шумиху, не побоятся прийти к вам… Только уж, конечно, придется для этого поработать — и здорово, между нами говоря, поработать…

— У меня нет ни денег, ни желания нанимать маклеров, которые сгоняли бы ко мне клиентов, — вызывающе заявил Попф, решивший, что Анейро навязывается к нему в контрагенты.
[1] [2]