XXI (1)

- И потом, - подхватывает Цератод, - как мы втроем с Мообсом управимся с плотом?

- Вот именно... Сто пятьдесят воинов!.. Шестьсот пятьдесят воинов!.. Да хотя бы и тысяча! Без Егорычева и Смита это просто стадо баранов!..

- Да, но и Егорычев и Смит, к сожалению, с ними.

- Значит, надо сделать так, чтобы их не было, чтобы...

Но тут внимание Фламмери привлекает нечто происходящее за ручьем. Он смотрит в бинокль, потом, не отрывая глаз от окуляров, кричит:

- Барон!.. Майор Фремденгут!.. Будьте любезны сюда на минутку!..

- В чем дело? - заинтересовался Цератод. - Что-то случилось?

Но Фламмери ему не отвечает. Он сует бинокль в руки подбежавшему Фремденгуту. Фремденгут смотрит в бинокль и видит Егорычева и Смита, которые бродят по лесу с лопатами в руках и с автоматами на ремне. Дальше, направо от Егорычева, мелькают время от времени несколько парнишек. В руках у них мотыги.

- Бьюсь об заклад, что они ищут ваши ящики! - кричит ему Фламмери, словно барон стоит где-нибудь на противоположном краю лужайки, а не рядом с ним. - Ищут широким фронтом!..

- Что вы, что вы!.. Какие ящики!.. Я вас не понимаю, - бормочет Фремденгут, встревожено оглядываясь на Цератода и только что подбежавшего на шум Джона Мообса.

- ...и что, судя по вашему лицу, - продолжает торжествующим тоном Фламмери, - они не так уж далеко от цели...

Тут он замечает Мообса.

- Джонни, вам придется оставить нас на несколько минут. Мообс ушел, напевая под нос полюбившуюся ему «Ойру».

Проходя мимо сидевшего под деревом Розенкранца, он дал ему солидного пинка и громко вскрикнул: его же пинок отдался в его свежей ране. Розенкранц захныкал и поплелся подальше от Мообса.

- Дорогой Фремденгут, - сказал тем временем Фламмери, - хватит играть в прятки!

- Я вас не понимаю, мистер Фламмери... С вашего разрешения, я бы хотел сейчас спуститься вниз с Кумахером и попробовать ликвидировать обоих красных.

- Они не так глупы, чтобы разгуливать на виду у нас, не выставив дозоры... Так вот, Фремденгут, хватит играть в прятки... Ящики - будем называть это ящиками - должны быть пущены в ход...

- Какие ящики? - вмешивается Цератод. - Вы все время что-то от меня скрываете. Я решительно протестую!..

- Идите к черту! - брезгливо отвечает ему Фламмери. - Не мешайте разговору серьезных людей. - Он обернулся к побледневшему Фремденгуту. - Ящики не сегодня-завтра попадут в руки Егорычева. Чтобы предсказать это, совсем не нужно быть пророком.

Фремденгут обмяк. Он раскрывает и закрывает рот, как рыба, выброшенная на берег, и не может выговорить ни слова.

- Зато, если мы их сумеем закопать на месте сегодняшней встречи (они нам предлагают встречу для переговоров), в Священной воронке, то руководящие деятели, головка, мозговой трест всех пяти деревень, включая и Егорычева и Смита, превратятся в ничто, в пар! Цивилизация восторжествует, силы зла будут повержены в прах, покой, мир и благоденствие воцарятся на мятежном острове... Ну, чего же вы молчите?

- Я требую, чтобы мне немедленно было сообщено, что это за ящики и что в них находится! - повышает голос Цератод и тут же хватается за сердце. - Это мое законное право, вы слышите, Фламмери! И мне начинает не на шутку надоедать такое отношение ко мне... Я вторично заявляю официальный и самый решительный протест!..

- Судя по всему, барон, - продолжает Фламмери, словно Цератода вовсе и не существует на свете, - вы привезли ее сюда для испытания вдали от любопытных глаз. Если это так, обещаю подписать протокол, который вы составите после взрыва... И мистер Цератод, я полагаю, не откажется дать под этим протоколом свою подпись... Ну?

- Я настаиваю! -дошел почти до визга Цератод. - Что вы там такое от меня скрываете?.. Какие ящики?..

И тогда Фремденгут, поняв, что действительно не сегодня-завтра Егорычев раскопает ящики и что отнекиваться и в самом деле бессмысленно, устало и зло отвечает зашедшемуся в крике Цератоду:

- Вы когда-нибудь слыхали об атомной бомбе, мистер Цератод?..

Вот этого уже Эрнест Цератод меньше всего ожидал.

Между тем речь, насколько мы можем сейчас судить, шла не более и не менее как о немецком варианте атомной бомбы, вернее, о ее первом, пробном экземпляре. Перед тем как налаживать серийное производство, надо было произвести контрольные испытания. И тут, когда первая бомба ценой огромных затрат была изготовлена, возникла новая трудность: как произвести испытания так, чтобы о них до поры до времени не узнала союзная разведка? Любое место в самом райхе решительно исключалось - даже в самых пустынных районах было все же слишком людно. Выселять Население? Потребовалось бы обезлюдить такую огромную площадь, что уже это одно привлекло бы самое пристальное внимание союзнической и в первую очередь советской разведки. А ведь именно от русских, против которых гитлеровская атомная бомба должна была быть применена, нужно было особенно тщательно скрывать это «новое оружие». Это требовалось для должного «психологического эффекта». Над вопросом о том, где произвести испытания, бились в германском генеральном штабе еще задолго до того, как был готов пробный экземпляр бомбы. И вдруг одна из «прогулочных» яхт бразильского разведывательно-пропагандистского центра, совсем по другому заданию рыскавшая в пустыннейших и никогда не посещаемых местах Атлантического океана, натыкается на необозначенный на карте идеально уединенный остров с готовым для опытного убоя туземным населением.

Даже сейчас Фремденгут не был откровенен до конца со своими новоявленными союзниками. Вряд ли в скрытых им от его подчиненных трех ящиках хранились все элементы опытной бомбы. Судя по всему, ящики заключали в себе только урановый заряд, легкую металлическую оболочку и механизм для уничтожения этого заряда в случае возникновения неотвратимой угрозы, что он попадет в руки противника. Основная, массивная оболочка бомбы и все громоздкие и тяжелые детали установки для опытного взрыва должны были, видим», прибыть впоследствии на «Кариоке» или каком-нибудь другом не внушающем подозрения судне вместе со всем необходимым в таком сложном деле техническим, научным и военным персоналом. Если это было именно так, то становятся понятными и сравнительно незначительные результаты взрыва, происшедшего вскоре на острове Разочарования.

Теперь уже и Цератоду стало понятно, почему командиром эсэсовской группки, высаженной на остров Разочарования, был назначен такой значительный в эсэсовском и деловом мире человек, как майор фон Фремденгут.

Согласно инструкции, в случае непосредственной угрозы захвата этой бомбы противником майор Фремденгут отвечал головой за то, что она будет немедленно и любой ценой уничтожена.

И вот наступил тот роковой час, когда Фремденгуту надлежало скрепя сердце выполнить этот пункт инструкции.

Шел двенадцатый час тринадцатого июня. Нечетное число. По нечетным числам с часу до половины второго дня следовало ожидать появления подводной лодки с подкреплениями.

Кумахер уже давно и в точности выполнил тайный приказ Фремденгута. Он изготовил новую рукоятку генератора, зарядил аккумуляторы, и рация сейчас не требовала применения человеческого труда каждый раз, когда руководство острова Взаимопонимания интересовалось тем, что происходит в эфире. Правда, передаточная аппаратура безнадежно вышла из строя, но слушать радио можно было. И теперь ежедневно с двенадцати до двух дня Священная пещера наполнялась пением, голосами радиодикторов, певших и говоривших на самые разнообразные темы. Рация приносила обитателям пещеры всяческие самые разнообразные вести о положении на фронтах, самые разнообразные песни, кроме одной - кроме «Ойры». И это означало, что по каким-то причинам подкрепление задерживалось. А по ту сторону ручья, в районе поисков Егорычева, каждую минуту могли обнаружиться три ящика, ради которых Фремденгут и его люди прибыли сюда.

А вдруг подкрепление и вовсе не прибудет на остров? События на фронтах развивались совсем не в пользу Третьего райха...

Что делать?

- Кстати, - говорит Фламмери и передает Фремденгуту ультиматум старейшин, - ознакомьтесь. Кое-что в этом послании имеет к вам самое непосредственное отношение...

Фремденгут ознакомился. Он быстро глянул на Фламмери, на Цератода. Их лица были очень серьезны. Не исключено, что ради спасения своей шкуры они и в самом деле могут выдать его с Кумахером на расправу островитянам.

Он молчал, и никто не хотел прервать его молчание. Обстановка, нечего сказать!.

- Хорошо, - сказал он наконец, - согласен. Только Кумахер не должен знать, что в этих ящиках.

- Значит, сейчас мы посылаем парламентера, - оживился Фламмери. - Мообс!

Мообс примчался, насколько это ему позволяла рана.

Спустя несколько минут он, высоко подняв белый флаг, спустился вниз, к речке, где и вручил как из-под земли выросшему Сэмюэлю Смиту ответ на ультиматум старейшин. Майор Цератод
[1] [2] [3] [4]