Дембельский аккорд

– Каптерки, товарищ полковник, будут вновь призванные достраивать на свой дембель. Материалов нет, объем работ на три месяца человек на десять.

– Вот и будешь три месяца класть. Я имею право в случае необходимости задержать увольнение личного состава на срок до трех месяцев.

– В таком случае, мне дешевле выйдет три месяца загорать, чем работать.

– Твой выбор, – подполковник развернулся и полез в УАЗик.

– Нечестно, товарищ подполковник.

– Это ты мне про честь говорить будешь? Вперед, работать.

И командирский УАЗик укатил.

– Зря ты отношения с кэпом портишь перед дембелем, – сказал

Прохоров, когда машина отъехала далеко.

– Уже нет "перед", уже дембель. Нам все равно тут всем почти две недели куковать.

– А партии отправки?

– Нет больше партий. Есть ожидание дня отъезда товарища Рейгана после дружественной встречи с Михал Сергеичем. Этот приезд кэпа, чтобы нам скучно не было. Считай как знак внимания. Пойдем на озеро искупаемся. Все равно больше делать нечего.

– А если поймают?

– Все равно всех до конца июня уволят. Или… вали все на меня.

Скажи, что старшОй приказал.

Каждый день мы возвращались в полк ночевать. Приезжали или перед самым ужином, или перед отбоем. Дни тянулись ужасно долго. Такое было ощущение, что день специально затягивается. Даже поспать днем не получалось. Не шел сон. Не шел, как и мысли. Мы занимались тем, что гадали, когда же нас отпустят. За это время из каптерки старшины исчезла часть вещей, и я решил, что стоит найти брюки хотя бы моей длины, пусть и на три размера больше. Выбрав парадные брюки поприличнее, я нашел в офицерском городке пошивочную и, договорившись с портным за три рубля, попросил ушить. К вечеру на примерке я поразился умению профессионала сделать из армейского обмундирования что-то очень приличное и спрятал одежду у почтальона в комнатке. На третий день пустого ожидания ко мне подошел Кучкаров.

– Я тебе "чепок" обещал? Пошли. Я слово держу.

– Пошли.

Мы вышли из казармы и направились к солдатской чайной. По дороге к нам присоединились Абдусаматов и Сандыбеков. Узбеки говорили между собой быстро на своем языке, да я и не вслушивался, чтобы угадывать, о чем речь.

– Выбирай, что хочешь, – сказал Кучкаров, когда мы вошли в "чепок".

– А сам, что будешь?

– Мы не хотим, – ответил Абдусаматов.

– А ты бери все, что хочешь, – подтвердил Сандыбеков. – Мы же обещали "чепок".

– А вы тут при чем? Мы с Кучкаровым шли.

– Сержант, тебе мы обещали "чепок"? Обещали. Вот и выбирай. Мы свое слово держим.

Я расхохотался так, что обернулись все стоящие и сидящие в чайной. Полная продавщица постаралась выглянуть повыше из-за стойки, чтобы разглядеть, что же происходит. Я хохотал, вытирая текущие слезы. Азиаты выполнили то, что обещали. Но привели не каждый сам, по-отдельности, а все вместе, одновременно, чтобы дешевле получилось.

– Чтобы три узбека да так сделали еврея. Хаджа Насреддин отдыхает. Молодцы ребята. Молодцы.

Узбеки даже не улыбнулись.

– Ты набирать будешь?

Это было действительно здорово. Спорить я больше не стали и ел под пристальными взглядами азиатов, которые после долгих уговоров согласились ко мне присоединиться. Я смотрел в их лица, узкоглазые глаза и вспоминала, как не то на следующий вечер после не произошедшего мордобоя, не то днем позже я стоял с уже ставшими мне родными Кучкаровым и Абдусаматовам в наряде по роте. Вдруг узбеки куда-то пропали. Нашел я их в ленинской комнате вместе с поваром-земляком из Ташкента, в руках у которого дымилась большая кастрюля с пловом.

– Отдыхаем?

– Никого же нет, сержант. А тут земляк плов приготовил.

Узбекский, самый настоящий. Ему приправы прислали, рис. Ну, а мясо мы на кухне… Ты угощайся. Это вкусно.

Узбеки стали набирать плов руками, быстро скомкивая шарики из горячего яства. Я попытался тоже собирать такие шарики, но отсутствие навыка сказывалось. Тогда я вышел быстро из помещения и вернулся через несколько секунд с ложкой в руках. Дело сразу пошло куда быстрее. Узбеки переглянулись и последовали моему примеру. Плов очень быстро кончился, но оставил приятные воспоминания на долгое время.

Я смотрел на азиатов и знал, что несмотря на всю свою хитрость, они всегда будут рады накормить, напоить и уложить на мягких коврах, открыто демонстрируя восточное гостеприимство и уважение.
[1] [2] [3] [4]