Глава седьмая (1)

8. Но Веспасиан хотел побороть и природу местности, и отвагу иудеев; он решил поэтому усилить осаду и собрал начальников для обсуждения способа нападения. Когда же было принято решение воздвигнуть вал против доступной стороны стены, Веспасиан разослал все войско для добывания строевого материала. Горные леса вокруг города были срублены и, кроме леса, доставлено также бессметное количество камней. Для защиты от стрельбы, производившейся сверху вниз, были натянуты на столбах ивняковые плетни, под прикрытием которых солдаты, не подвергая себя опасности от стрел, которые летели со стены, работали над валом. Еще одна часть войска раскапывала ближайшие холмы и постоянно перевозила землю. Так, делясь на три отряда, все войско было занято работами. Иудеи, со своей стороны, бросали на защитительные кровли римлян большие [229] обломки скал и разного рода стрелы, которые если и не убивали рабочих, то, во всяком случае, мешали им своим беспрерывным и страшным гулом.

9. Тогда Веспасиан велел расставить кругом метательные машины, которых войско имело 160 штук, и стрелять в тех, которые занимали стены. Катапульты бросали свои копья, баллисты{39} – камни весом в один талант, пылающие головни и густые кучи стрел, которые не только сделали стену недоступной для иудеев, но и отрезали от них еще некоторое пространство перед стеной, потому что одновременно с машинами стреляли и многочисленные арабские стрелки и все метатели копий и камней. Не имея возможности сопротивляться со стены, иудеи между тем не оставались праздными. Маленькими группами на разбойничий манер они делали вылазки, срывали, защитительные кровли и убивали незащищенных рабочих; там, где последние были обращены в бегство, они разрушали вал и сжигали сваи вместе с покоившимися на них крышами. Так продолжалось до тех пор, пока Веспасиан не понял, что причина этого зла кроется в расстоянии, отделяющем сооружения, так как проходы между ними доставляют иудеям свободный к ним доступ, и не приказал связать между собой защитительные кровли. Создав этим самым сообщение для отрядов, он отныне положил конец дальнейшим нападениям иудеев.

10. Вал между тем все более вырастал и достиг уже почти высоты стенных зубцов. Иосиф видел, как велика будет опасность, если он со своей стороны не примет мер для спасения города; он созвал мастеров и приказал им возвысить стену; когда же те заявили о невозможности работать под постоянным градом стрел, он придумал для них следующее прикрытие. Он приказал соорудить столбы и расположить на них только что стянутые с волов шкуры: камни из метательных машин в них задерживались, стрелы скользили по их поверхности, а головни вследствие мокроты шкур теряли свою опасность. Под этой кровлей мастера беспрепятственно могли работать день и ночь, довести высоту стены до 20 локтей, построить на ней многочисленные башни и соорудить еще крепкий бруствер. Все это удручающим образом подействовало на римлян, мнивших уже себя столь близкими к цели; они изумлялись изобретательности Иосифа и присутствию духа осажденных.

11. Сам Веспасиан был страшно озлоблен этой хитрой выдумкой и смелостью иотапатцев. Последние же, ободренные новыми сооружениями, начали возобновлять свои [230] прежние вылазки. Схватки между отдельными отрядами, всякого рода разбойничьи нападения, похищение у неприятеля всего, что только было возможно, и сжигание осадных сооружений опять сделались повседневным явлением. Веспасиан решил наконец прекратить всякую борьбу и, держа город в осаде, заморить его голодом. Он предполагал одно из двух: или жители вследствие недостатка необходимейших жизненных продуктов будут вынуждены просить о пощаде, или же если они доведут свое упорство до крайности, то погибнут от голода; во всяком случае, он надеялся гораздо легче победить их в бою через некоторый промежуток времени, когда он нападет на истощенных и обессиленныx. На первых же порах он ограничился тем, что приказал охранять все входы и выходы города.

12. Хлеба и других припасов, кроме соли, осажденные имели в изобилии; зато ощущался недостаток в воде, так как в городе не было никаких источников и жители его перебивались обыкновенно дождевой водой. Но в летнее время дождь в той местности – редкое явление; а так как осада выпала именно в это время года, то при одном воспоминании об угрожающей жажде жители теряли головы и были так удручены, как будто запасы воды уже иссякли. Ибо Иосиф, снабдив город всем необходимым и заметив бодрый дух жителей и готовность их затянуть, вопреки ожиданиям римлян, осаду на продолжительное время, выдавал воду в определенном размере. Вот это сбережение казалось им более тягостным, чем действительный недостаток; не имея возможности пить в свое удовольствие, они еще больше желали и пили воду, точно уже изнемогали от жажды. Это обстоятельство не ускользало от внимания римлян: они видели с возвышений, как жители города стекались к одному определенному месту, где им вода выдавалась по мере. Туда же они и направляли свои машины и многих лишали жизни.

13. Веспасиан еще надеялся, что вода в цистернах вскорости иссякнет и тогда сдача города будет неизбежна. Чтобы отнять у него эту надежду, Иосиф приказал многим жителям погрузить свою одежду в воду и затем развесить ее на стенные брустверы, так что по всей стене потекла вода. Это ужаснуло римлян и лишило их бодрости: они увидели вдруг, что те, которые, по их мнению, нуждаются в глотке воды, расточают такую массу ее для насмешки. Тогда и полководец потерял надежду на покорение города голодом и жаждой и вновь принялся за оружие. Это вполне соответствовало желаниям иудеев: отчаявшись в собственном [231] спасении и спасении города, они, конечно, предпочитали смерть в бою смерти от голода и жажды.

14. Кроме названной хитрости Иосиф выдумал еще другую для доставления себе жизненных припасов. Через одно непроходимое и поэтому менее охраняемое караулами ущелье на западной стороне долины он завязал через послов письменные сношения с иудеями в окрестностях и таким образом получал в избытке те продукты, которых недоставало в городе. При этом он приказывал своим послам ползком прокрадываться мимо караулов и прикрывать спину шкурами для того, чтобы стражники, если и заметят их ночью, то принимали бы их за собак. Но однажды эта хитрость была обнаружена, и охрана ущелья усилена.

15. Иосиф тогда увидел, что город недолго еще будет держаться и что его личное спасение в случае дальнейшего его пребывания в нем сделается весьма сомнительным. Ввиду этого он, посоветовавшись со знатнейшими лицами, составил план бегства. Жители, однако, узнали об этом, обступили его и умоляли не покидать их в то время, когда они только и рассчитывают на него: он оставляет еще последнюю надежду на спасение города, так как пока он здесь, то ради него каждый будет бороться с радостью; попадут они в руки неприятеля, он останется их утешением. Ему не подобает бежать от врага, бросать друзей и при наступлении бури покинуть корабль, на который он вступил при спокойном плавании. Он окончательно погубит город, так как никто не осмелится больше сопротивляться неприятелю, если уйдет тот, который всем внушает бодрость.
[1] [2] [3] [4]