Г. Крушение мировой революции - Брестский мир (43)

Я не знаю, удастся ли мне совершить то, что я задумал. Еще меньше я знаю, останусь ли я жив. Пусть это мое письмо к Вам, в случае моей гибели, останется документом, объясняющим мои побуждения и смысл задуманного мною индивидуального действия. Пусть те, кто со временем прочтут его, будут знать, что еврей-социалист не побоялся принести свою жизнь в жертву протеста против сепаратного мира с германским империализмом и пролить кровь человека, чтобы смыть ею позор Брест-Литовска.

Жму крепко Вашу руку и шлю вам сердечный привет Ваш...2 (подпись Блюмкин)3

Примечания

Девиз эсеровской и левоэсеровской партии.

Отточие документа.

Указания архива на то, что письмо, возможно, было написано Алек

синскому, является безусловной ошибкой. Алексинский никогда не был

членом партии левых эсеров или эсеров.

613

4. Восстание М. А. Муравьева

В июле 1918г., через несколько дней после подавления так называемого "восстания" левых эсеров в Москве, в Симбирске восстал против советской власти главнокомандующий Восточным (или "Внутренним" или "Чехословацким") фронтом М. А. Муравьев.

Штабс-капитан царской армии Муравьев значительно продвинулся по службе после февральской революции и к октябрю 1917 г. имел чин подполковника. В ноябре он явился в Смольный и предложил свои услуги советской власти. Муравьев считал себя сначала эсером, затем левым эсером, но членом ПЛСР никогда не был (АИГН, 121/10. Письмо БИН, 25 ноября 1951, 1л.). В дни похода Краснова на Петроград Муравьев возглавлял войска Петроградского военного округа. В декабре 1917г. Антонов-Овсеенко, командовавший войсками Красной армии, действовавшими против Каледина и Центральной рады, назначил Муравьева начальником своего штаба (в Харькове). Позднее Муравьев командовал группой войск, сражавшихся против Центральной рады и Румынии.

На Украине Муравьев и его армия прославились неслыханными грабежами мирного населения, террором и зверствами. Сведения об этом нередко поступали в ВЧК. В апреле 1918 г. Антонов-Овсеенко предложил Муравьеву пост командующего Кавказской армией. Председатель Бакинского совнаркома С. Шаумян опротестовал это решение, и Троцкий отменил приказ. Вероятно, именно из-за этого Муравьев самовольно выехал в Москву, где был арестован ВЧК и предан суду революционного трибунала за злоупотребление властью. 5 мая Дзержинский писал в следственную комиссию Ревтрибунала:

"О Муравьеве комиссия наша неоднократно получала сведения как о вредном для советской власти командующем. Обвинения сводились к тому, что худший враг не мог бы нам столько вреда принести, сколько он принес своими кошмарными расправами, расстрелами, предоставлением солдатам права грабежа городов и сел. Все это он проделывал от имени нашей советской власти, восстанавливая против нас все население. Грабеж и насилие -- это была сознательная военная тактика, которая, давая нам мимолетный успех, несла в результате поражение и позор".

Однако по ходатайству советского правительства Муравьева освободили из-под ареста, а 13 июня СНК, учитывая боевые качества Муравьева, назначил его главнокомандующим фронтом, созданным для борьбы против белочехов. Тогда же был образован РВС фронта в составе видных большевиков П. А. Кобозева, К. А. Мехоношина и Г. И. Благонравова, которым поручалось направлять и контролировать деятельность Муравьева.

Заинтересованное в активизации советского противостояния восставшему чехословацкому корпусу, германское правительство, через посольство Германии в РСФСР, оказывало командующему Муравьеву и высшим

614

красным офицерам Восточного фронта финансовую помощь. Однако, как следует из доклада сотрудника германского посольства в Москве Рицлера, 1 июля, за пять дней до покушения на германского посла, ВЧК неожиданно арестовала "посредника", используемого для связи между германской миссией в Москве и командованием Восточного фронта. Столь выгодный, казалось бы, для большевиков контакт, о существовании которого всегда знали и советское правительство, и ВЧК, оборвался. В свете убийства Мирбаха, последовавшего 6 июля, акция большевиков кажется не случайной.

После покушения на германского посла Совнарком запросил реввоенсовет Восточного фронта о реакции Муравьева на известие о левоэсеров-ском "мятеже" в Москве. Мехоношин ответил, что в ночь с 6 на 7 июля Муравьев "не спал, находился в штабе фронта и был в курсе событий в Москве, но скрывал все от Реввоенсовета". Мехоношин продолжал:

"В 4 часа утра члены Реввоенсовета, узнав помимо Муравьева о мятеже левых эсеров в Москве, немедленно известили об этом местный Совет, мобилизовали надежные силы, установили строгий контроль за действиями командующего фронтом. Во второй половине дня, когда из Москвы пришло известие о подавлении мятежа, поведение Муравьева и казанских левых эсеров изменилось. Местный левоэсеровский комитет занял нейтральную позицию по отношению к московским событиям [...] а Муравьев заверил в полной преданности Советской власти".

В связи с этим Ленин выразил уверенность, что при соблюдении строгих правил контроля большевикам удастся использовать "превосходные боевые качества" Муравьева. Но в ночь на 10 июля Муравьев, без ведома РВС, покинул Казань и с отрядом примерно в тысячу человек на пароходах прибыл в Симбирск, где левые эсеры имели сильные позиции. Муравьев разослал телеграммы об объявлении войны Германии и обратился к населению с воззванием, в котором писал:

"Ввиду объявления войны Германии призываю под свои знамена для кровавой и последней борьбы с авангардом мирового империализма -- Германией. Долой позорный Брестский мир! Да здравствует всеобщее восстание!"

В Симбирске, где находились штабы Восточного фронта и Симбирской группы войск, левые эсеры арестовали командующего 1-й армией Тухачевского (его арестовал сам Муравьев), политкомиссара штаба Симбирской группы войск А. Л. Лаврова, заместителя председателя губисполкома К. С. Шеленшкевича, Б. Н. Чистова, М. М. Муратова и других. На сторону Муравьева перешли: командующий Симбирской группой войск Восточного фронта левый эсер Клим Иванов, который был назначен командующим Симбирским укрепленным районом и начальник Казанского укрепленного района левый эсер Трофимовский. Иванов впоследствии вспоминал, что на его вопрос Муравьеву, действует ли он по поручению партии левых эсеров, Муравьев ответил, что "действует в данный момент самостоятельно, но Центральный комитет партии левых эсеров об этом знает". ЦК, однако, не мог знать о действиях Муравьева. Муравьев говорил неправду.

615

Вечером 10 июля Муравьев собрал актив левоэсеровской организации Симбирска. Он заявил, что обстановка требует немедленной передачи власти в руки левых эсеров и что мятеж в Москве заставил его форсировать события. Он предложил образовать "Поволжскую советскую республику", в правительства которой избрать Камкова, Спиридонову, Карелина и некоторых других членов ЦК партии левых эсеров, немедленно заключить перемирие с чехословаками, прекратить гражданскую войну, объявить войну Германии и провести мобилизацию офицеров.

В ответ на это Совнарком, декретом за подписями Ленина и Троцкого сиял Муравьева с поста командующего фронтом и объявил его вне закона.

Большевики Симбирска пытались арестовать Муравьева. 11 июля в телеграмме на имя Ленина .Симбирский губисполком и местный комитет большевиков так докладывали о своих действиях:

"Несколько членов нашей партии приняли все меры, дабы арестовать Муравьева. Для этого были приглашены представители на конспиративное заседание из частей, подчиненных Муравьеву. После выяснения по существу они сказали, что все являются защитниками советской власти, и они присоединились к нам. После этого были приняты все меры к аресту".

Муравьева пригласили "для переговоров" на заседание Симбирского исполкома. К этому времени И. М. Варейкис, член областного ЦК Юга РКП (б), товарищ председателя Симбирского губисполкома, собрал верные большевикам силы, в том числе латышских стрелков и красноармейцев московского отряда, возглавляемого Александром Медведем, которые разместились в засаде. В отчете далее сказано:

"В три часа утра 11-го Муравьев пришел на заседание губисполкома вместе с фракцией левых социалистов-революционеров и предложил присоединиться к нему. Фракция левых сначала и присоединилась к нему, но после решительного протеста, вынесенного нами, и после ряда фактов, ясно показывающих, что Муравьев дал уже распоряжение, чтобы оголить фронт, эсеры потребовали перерыв для обсуждения во фракции. После этого Муравьев заявил, что его дело сделано, и он направился к двери. Отряд объявил от имени нашего, что он арестован. Муравьев начал стрелять, одного ранил. В этой перестрелке Муравьев оказался убитым".

Несмотря на столь ясную телеграмму, подтверждающую гибель Муравьева в результате перестрелки, правительственное сообщение "Об измене Муравьева", опубликованное 12 июля в "Известиях", исказило обстоятельства его смерти. Газета писала:

"Муравьев явился в симбирский Совет и пытался склонить его на свою сторону, призывая рабочих порвать с большевиками и пойти за ЦК партии левых эсеров в его мятеже против Всероссийского съезда Советов. Но и здесь Муравьев получил решительный, полный негодования отпор. По-видимому, с Муравьевым была небольшая группа его единомышленников. Вопрос этот не выяснен. Полученные донесения говорят о перестрелке, в результате которой было ранено несколько членов симбирского Совета [...]. Видя полное крушение своего плана, Муравьев покончил с собой выстрелом в висок".

616

5.

Яков Блюмкин

Карьера Блюмкина-чекиста не оборвалась в апреле 1919 года, когда он явился с повинной в киевскую ЧК. На Украине, уже амнистированный, Блюмкин наладил контакт с отрядом Каховской, той самой, которая подготовила убийство Эйхгорна. Однако в отряде скоро узнали, что Блюмкин сотрудничает с ЧК и доносит на своих сопартийцев. Эсеровский "товарищеский суд", разбиравший обвинение Блюмкина. в предательстве и его связях с ЧК, "не установил, что Блюмкин не предатель", и приговорил его к смертной казни. По постановлению эсеровского суда в первой декаде июля 1919 г. на Блюмкина произвели покушение, но неудачно: Блюмкин отделался ранением!. После выздоровления Блюмкина приняли в союз эсеров-максималистов, организацию, фактически стоявшую на большевистских позициях. И вскоре этот "отъявленный авантюрист" и "террорист", как писала о нем Свердлова^, поступил на службу в киевскую ЧК, где снова руководил отделом контрразведки^.

Летом 1920 года Блюмкин вернулся в Москву, чтобы начать учебу в военной академии Красной армии. Его возвращение не осталось незамеченным для германской дипломатической миссии^, и из Берлина потребовали объяснений. Теперь уже большевикам нельзя было сослаться на то, что они не могут "поймать" Блюмкина. И советское правительство оказалось в затруднительном положении. И что было еще хуже, забытый всеми вопрос об убийстве германского посла вновь всплывал на поверхность со всеми неприятными для большевиков последствиями. Им было что скрывать. И Троцкий в секретном послании Ленину, Чичерину, Крестинскому и Бухарину первым забил тревогу:

"Необходимо принять предупредительные меры в отношении дурацкого немецкого требования удовлетворения за графа Мирбаха. Если это требование будет официально выдвинуто и нам придется войти в объяснения, то всплывут довольно неприятные воспоминания (Александровича, Спиридоновой и проч.). Я думаю, что, поскольку вопрос уже всплыл в печати, необходимо, чтобы откликнулась наша печать и чтобы тов. Чичерин в интервью или другим порядком дал понять немецкому правительству [...] что, выдвинув это требование, они впадают в самое дурацкое положение. Газеты могли бы высмеять это требование в прозе и в стихах, а по радио отзвуки дошли бы до Берлина. Это гораздо выгоднее, чем официально объясняться на переговорах по существу вопроса"5.

И немцы, не желавшие идти на ухудшение советско-германских отношений, отступилиб. Блюмкин так и остался жить в Москве, уже на следующий год формально вступил в партию большевиков и время от времени представлялся еще не знавшим его германским дипломатам не иначе, как убийца Мирбаха?. Позже, после окончания военной академии, Блюмкин "прославился участием в жестоком подавлении грузинского восстания",

617

затем работал в Монголии, где "во главе ЧК он так злоупотреблял расстрелами, что даже ГПУ нашло нужным его отозвать. В 20-е годы Блюмкин служил в военном секретариате Троцкого, организовал несколько прово-каций9. Однако круг интересов Блюмкина к тому времени "расширился". В 1923 г. началось издание трехтомного труда Троцкого "Как вооружалась революция". Могло ли быть большей иронией то обстоятельство, что "подбор, критическая проверка, группировка и правка материала" первого тома этого издания производились Блюмкиным Ю. Как писал Троцкий, "судьбе было угодно, чтобы тов. Блюмкин, бывший левый эсер, ставивший в июле 1918 г. свою жизнь на карту в бою против нас, а ныне член нашей партии, оказался моим сотрудником по составлению этого тома, отражающего в одной своей части нашу смертельную схватку с партией левых эсеров"11.
[1] [2] [3] [4]