Автор неизвестен. Очерки по истории еврейского народа (24)

Реакцией на эти теории были взгляды некоторых основоположников еврейского национального движения, подчеркивавших "биологическую" основу долговечности еврейского народа. Ахад-Гаам, например, утверждал, что евреи существуют не для того, чтобы достигнуть какие-либо цели, а потому, что в них есть "инстинкт самосохранения" как во всяком живом организме. Однако именно деятельность этих мыслителей опровергает их учение. Ведь если бы в действительности бессознательный, объективный "инстинкт самосохранения" был причиной непрерывности еврейского бытия, не было бы никакой надобности ни в национально-освободительном движении, в котором они принимали столь активное участие, ни в воскрешении иврита и обновлении еврейской культуры, ни в бесконечной полемике с противниками идеи национального возрождения т.к. инстинкт самосохранения сделал бы свое дело и без всего этого.

Очевидно, лишь анализ общественных и психологических факторов, действующих в еврейском народе, как в особой группе, сможет приблизить нас к пониманию процессов, происходивших в нем, в особенности в новое время. До нового времени направление еврейской миграции шло с Запада на Восток, из высокоразвитых в {402} сравнительно отсталые страны; таким образом в XVII в. подавляющее большинство евреев было сосредоточено в Польском королевстве и в Оттоманской империи.

В XVIII и XIX вв. миграция устремилась в противоположное направление: с Востока на Запад, в крупнейшие экономические и культурные центры. В последнюю четверть XIX в. эта миграционная волна охватила миллионы евреев. Перемещение в новые центры служило, более чем какой-либо другой фактор, стимулом к переменам в образе жизни и в профессиональной структуре евреев, выдвинуло новые общественные слои и расшатало старые организационные формы. На фоне политических и конституционных сдвигов, начавшихся со времен Французской революции в странах Западной и Центральной Европы, великая еврейская миграция привела к распаду еврейской общины - этой прочной и устойчивой корпоративной организации, в руках которой в средние века и в начале нового времени была сосредоточена значительная власть над отдельной еврейской личностью.

В результате этого огромное большинство евреев стало лицом к лицу с чужим миром, далеко не освободившимся от враждебного евреям исторического, культурного и религиозного наследия. Перед этим обществом евреи стояли теперь либо как одиночки, либо как члены добровольных организаций, стучащиеся в его ворота и готовые дорого заплатить за доступ к нему.

Европейская политическая и общественная мысль не была готова в конце XVIII века примириться с продолжением существования средневековых корпораций, в особенности таких "подозрительных", как еврейские общины, сущность которых вряд ли была понятна новому европейцу. Однако, несмотря на быстрый распад исторических организационных форм еврейского народа, именно в этот период усилилась враждебная пропаганда, утверждавшая, что евреи во всех странах поддерживают между собой тайную связь для приобретения господства над другими народами.

Эта пропаганда была отчасти следствием огромных успехов многих евреев, сумевших за кратчайший срок овладеть различными европейскими языками, приобщиться к европейской культуре и занять важные позиции в экономической, а также {403} духовной и политической жизни, в общественных течениях наиболее развитых наций Европы.

Стало очевидным, что ни сами евреи и ни окружающие их народы не могли в достаточной степени оценить всю силу исторического наследия евреев и их душевные качества и черты характера, сформировавшиеся на протяжении многовекового существования, насыщенного мытарствами и преследованиями: умение приспособляться к изменяющимся условиям, интеллектуализм, огромное значение, придаваемое в их среде самому процессу учения, быстрая сообразительность и аналитические способности, развитые среди евреев, много сотен лет проживавших в городах в гораздо большей степени в процентном отношении, чем среди других групп населения даже самых передовых европейских стран. И после того, как рухнули жесткие рамки общинных организаций, взаимопомощь и солидарность среди евреев были несравненно более эффективны, чем в окружающей их среде. У многих из них трезвый реализм был связан с постоянной неудовлетворенностью современной им действительностью, с упорным стремлением к мессианскому возрождению человечества, к миру общественной и душевной гармонии.

Приобщение евреев к европейской среде производило на горожанина и на интеллигента в большинстве стран Европы впечатление головокружительного успеха. Выяснилось, что если евреям предоставляется возможность свободно - в более или менее равных условиях - конкурировать с окружающей средой, их шансы на успех значительно более велики.

Лишь на этом фоне можно найти объяснение тому поразительному явлению, что во многих европейских странах в конце XIX в. послышались голоса, грозно усилившиеся с течением времени, призывавшие к защите бедного европейца от всемогущего еврея.

Возродившаяся вражда против евреев, развивавшаяся параллельно их правовой эмансипации, поставила многих из них в крайне тяжелое положение: их всеусиливающееся стремление включиться в окружающую среду вызывало опасения в этой среде и их протянутая рука была не раз грубо отвергнута.

Поэтому среди евреев были и {404} такие, кто считал, что, отрекаясь от своего происхождения, от своей исторической традиции и национальной культуры и даже от своей религии, они с большим успехом смогут убедить другие народы в том, что они истинные немцы, французы, поляки, ничем не отличающиеся от лиц христианского происхождения.

Ассимиляция и крещение были в их глазах целебным средством для излечения от "наследственной болезни", т. е. еврейского происхождения. Большинство же пыталось провести различие между политической и национальной стороной своей принадлежности к еврейскому народу и ее религиозно-духовным аспектом. Они утверждали, что с их уравнением в правах они были включены не только в политические рамки государств, в которых они проживают, но и в национальные рамки народов, населяющих эти страны, однако в религиозном и этическом отношении они остались евреями. А для того, чтобы их верность еврейству не казалась упрямой, слепой приверженностью к прошлому, лишенному какого-либо смысла, они с особым рвением подчеркивали универсальную миссию еврейства, идеалы, провозвещенные им всему человечеству, его бескомпромиссный монотеизм, последовательность его моральных принципов, в которых следует искать разрешение проблем европейского общества, запутавшегося в своих противоречиях, того самого разрешения, которое тщетно на протяжении почти двух тысяч лет пыталось найти христианство.

Другая, более радикальная группа считала, что ни приспособление к европейскому обществу, ни полемическая дискуссия с ним не приведут к разрешению еврейского вопроса: это совершит лишь такой переворот, который коренным образом перестроит это общество. Приверженцы крайнего социального радикализма верили, что в новом обществе, которое будет создано в Европе после освободительной социальной революции, происхождение человека или какая-либо групповая принадлежность его не будет иметь никакого значения. Каждая личность будет оцениваться исключительно по своим индивидуальным достоинствам и не будет никакого различия между негром и евреем, атеистом и католиком.

{405} А те, кто избрал путь национального радикализма утверждали, что переустройство еврейского общества сможет быть осуществлено только тогда, когда евреи систематически и организованно покинут Европу и переселятся в свою собственную страну, став таким образом "народом как все народы".

Все эти концепции и течения также свидетельствуют о том, насколько жизнь еврейского народа в новое время была насыщена противоречиями. С одной стороны, на развитие еврейского общества действовали центростремительные силы, т.е. тенденции отождествления отдельной личности и различных групп с еврейским народом в целом и неразрывной связи с его историческим прошлым и национальным наследием. С другой стороны - силы центробежные, отталкивавшие евреев от своего национального самосознания и действовавшие по направлению к сближению с нееврейской средой.

По существу каждый еврей, кроме жителей Государства Израиль, основанного лишь в середине XX века, жил и живет в новом времени в двух плоскостях: как интегральная часть общества и государства, в котором он проживает, принимая активное участие в его политической, общественной и экономической деятельности, а также в его научном и культурном творчестве; в то же время как продолжатель многовекового духовного, культурного исторического наследия еврейства, связанного невидимыми душевными узами со всем еврейским народом.

В некоторые периоды, в особенности во второй половине XIX в. и в начале XX в., казалось, что центробежные силы одержали победу, но распространение современного антисемитизма и нацистская катастрофа произвели сдвиг в обратном направлении: ведь если сознательное отречение от еврейства не спасает человека от судьбы, уготованной еврею, нет никакого смысла отвергать богатое и плодотворное историческое наследие трех тысячелетий!

Эти две тенденции, однако, не являются продуктом нового времени. В сущности они характеризуют всю историю еврейского народа. Еврейский народ не застыл и не окаменел на протяжении своей долголетней истории {406} потому, что вопреки различным историософским конструкциям он не представляет собой исторический памятник или пережиток прошлого, а живой общественный организм, сознательно борющийся за право на существование и развитие.

Он не окаменел потому, что ни в какую пору своего существования он неогородился китайской стеной от контакта с культурным и общественным развитием других народов, не заперся наглухо так, чтобы в него не проникали веяния других цивилизаций, напротив, он был всегда готов тягаться с ними, борясь: с их влияниями и одновременно впитывая в свою культуру их ценности. Анализ различных слоев еврейского языка (иврита) или правовых понятий и общественных, форм, созданных евреями в течение многих поколений, подтверждает эти факты.

Но решающим фактором является историческая преемственность в беспрерывном сознательном существовании еврейского народа.
[1] [2] [3] [4]