12.6.1943

12.6.1943.

Наша хозяйка ведет точный счет дням и еврейским праздникам. Еще две недели назад она высчитала, когда будет Шавуот.

Нетерпеливо ждет она субботы и праздников. Зажигая свечи или готовя праздничный обед, она хочет напомнить себе и нам о еврейских традициях.

Она, правда, не получила религиозного воспитания, но справляет праздники на свой лад. Мы можем не беспокоиться - в ее доме с нами ничего не случится, ее молитвы спасут нас.

Вчера утром она сказала нам, что Шавуот начинаются сегодня вечером. Не все были уверены, что она рассчитала верно: один утверждал, что праздник уже прошел, другой - что он будет через неделю. Но, в конце концов, победила хозяйка.

Первая ночь Шавуот навсегда врезалась в мою память и не из-за праздничных яств, а совсем по другой причине.

Случилось это около 11 часов. Мы уже расставили койки, одну около другой, тесно, как в больнице. Некоторые из нас уже успели лечь, другие раздевались, третьи еще крутились по комнате. Как вдруг мы все замерли на месте: до нас донесся шум приближающейся машины. Он слышался все громче и ближе.

Мы погасили свет, быстро убрали койки, свернули и спрятали постели и побежали в нишу. Все это молча, на цыпочках, чтобы не возбудить подозрений.

Слышим: машина остановилась у нашего подъезда, несколько человек вышли из нее, с улицы до нас доносятся их голоса.

Ясно: гестапо накрыло нашу "малину". Мы стараемся замести следы, авось нам удастся обмануть гестаповцев. А не удастся - пистолеты при нас.

Звонят внизу. Шаги по лестнице. Они приближаются к нам. На третьем этаже они стихают. Решающая минута! Остановились. Стучат в дверь. Да ведь не в нашу - молнией сверкнуло в голове.

А, может, они ошиблись, стучат к соседу, чтобы расспросить о нас? А, может, и у соседа в квартире - "малина"?

Нервы наши напряжены. Темень. В окно пробился свет уличного фонаря, те, кто стояли в освещенном его бликами углу, имели возможность переглянуться.

Многое передумали мы в эти минуты: разумеется, это хороший признак, что они так долго сидят у соседа, если бы они искали нас, то не стали бы задерживаться в его квартире; но пока они тут, рядом, опасность велика.

Наступает критический момент: они выходят из соседней квартиры. Еще минута - и они у нас. Но нет - они спускаются с лестницы. Отлегло от сердца. Чем ниже они спускаются, тем спокойнее мы становимся. Когда шаги затихли, мы окончательно успокоились и принялись гадать, что это было.

Но радость наша оказалась преждевременной: они возвращаются. Мы в ужасе. Но и на сей раз они идут к соседу. И так несколько раз они поднимаются и опускаются. Мы не можем понять, что происходит.

Мы понемногу привыкли к шагам - вверх, вниз - но не успокоились, пока не услышали шум отъезжающей машины. Звук мотора в ночи, всегда пугающий нас, на сей раз - успокаивает.

Мы прислушиваемся к затихающему шуму и чувствуем, что родились вновь.

Наутро хозяйка безразличным тоном спросила соседа, кто это "мешал ей ночью спать". Выяснилось, что соседу привезли товар на машине, разгрузили его, внесли в дом - и машина уехала.

Дорого обошелся нам этот соседский товар!