Глава 5 (3)

[1] [2]

Ваня привел его на собрание общества “Память”, но Дмитрий был разочарован. Юные патриоты собрались в рощице за домиками персонала и при свечах произнесли над ржавым револьвером слова клятвы. Выглядело это довольно смешно, если не глупо. Потом много и напыщенно говорили о матушке-России, произносили пустые антисемитские лозунги, но никто не собирался приступать к действиям. Призывы Дмитрия не волновали, он горел желанием предпринять что-то, чтобы скорее очистить Россию от либералов и жидомасонов. “Погодите, – подумал он, – дайте мне только выбраться отсюда”.

Сегодняшним вечером Ваня выглядел как-то странно. Лицо его раскраснелось, а в глазах светился озорной огонек. Остановившись перед Дмитрием, он отвел в сторону боксерскую “грушу” и громко спросил:

– Как ты думаешь, не пора ли тебе попробовать девчонку?

– Что? – Дмитрий уставился на него, слегка огорошенный.

– Пошли, – поманил его Ваня, – я все устроил.

– Но скоро отбой... – в растерянности пробормотал Дмитрий.

– Все в порядке, – бросил через плечо приятель, быстрым шагом пересекая парадную площадку. – Я дал Араму банку консервированной курятины.

Арам, застенчивый семнадцатилетний армянин, стал теперь в их классе дежурным вместо Кузьмы Бунина. Он довольно скоро понял, что Дмитрий и Ваня заправляют тут всеми делами.

– Куда мы идем? – поинтересовался Дмитрий. Ваня указал на домики обслуживающего персонала, окна которых светились в темноте под раскидистыми ветвями каштанов.

– Помнишь Зою?

Помнит ли он Зою?! Пышнотелая дочь учителя биологии была непременной участницей всех его эротических фантазий. Каждое утро он видел ее у ворот детдома, где она садилась на автобус, чтобы ехать в школу, в Ленинград. Это была потрясающая девчонка. У нее были карие глаза, русые коротко подстриженные волосы, молочно-белая гладкая кожа и пухлые яркие губы, придававшие ее лицу необыкновенно чувственное выражение. Сколько раз Дмитрий лежал без сна, мысленно лаская ее полную грудь, твердые полушария ягодиц и крутой изгиб прекрасных бедер. Сколько раз он мастурбировал под одеялом, воображая, как она раздвигает ноги и как он погружается в горячие и влажные глубины ее лона до тех пор, пока Зоя не начинает вскрикивать от сладостной боли. В моменты обильного семяизвержения Дмитрий как наяву ощущал конвульсивные содрогания ее тела, грезя об обвивающих его ногах и о том, как ее соки смешиваются с его соками. Зоя была для него воплощением всех женщин, которых он хотел покорить, объектом самых неистовых любовных экспериментов, которые он только мог вообразить.

Дмитрий с трудом сглотнул.

– И Зоя согласилась... отдаться мне? Что-то мне не верится.

Ваня негромко хихикнул.

– Сегодня вечером она отдастся нам обоим. – Он показал куда-то вправо. – Нам надо зайти с той стороны, чтобы подойти к домику сзади.

– Погоди, Ваня, о чем ты толкуешь? Ей всего пятнадцать, родители убьют ее, если узнают.

– Точно! – Ваня поймал Дмитрия за локоть, и они остановились. – Ты просто не в курсе, что она уже трахалась с Мишкой Пугачевым из одиннадцатого класса. Знаешь его?

Дмитрий кивнул. Пугачев был тихим хрупким юношей с красивым, почти девичьим лицом, на котором невинно светились голубые глаза.

– Я видел их летом в роще, – прошептал Ваня. – Они катались по траве как бешеные. И вот вчера я пошел к Зойке. Ее родители укатили к родственникам в Одессу на новогодние праздники, а она с ними не поехала. Наверное, она хотела под праздники еще раз перепихнуться со своим Мишей.

– Что ты ей сказал? – перебил Дмитрий.

– Я сказал, что, если она позволит нам трахнуть ее, то мы никому не скажем, чем она занималась с Мишей Пугачевым. Если она откажется, то об этом узнает весь детдом. Ее отца уволят, и тогда уж ей не спать больше со своим хахалем... – Он помолчал. – Вчера она отказалась, но я навестил ее еще разок сегодня после обеда, и она согласилась. Она ждет нас, Димка.

– Она говорила с Пугачевым?

– Не думаю. – Ваня пожал плечами.

Дмитрий следовал за приятелем. Голова у него слегка кружилась. Не может быть, думал он, должно быть, он спит и видит сон. Наконец-то у него будет настоящая близость с женщиной. И не просто с женщиной, а с самой лучшей, самой сладострастной, самой восхитительной! Зоя, он должен трахнуть Зою!

Зоя открыла им дверь домика и пропустила внутрь. Она была в юбке и в свитере, который туго обтягивал ее соблазнительную грудь. Дмитрий заметил, что глаза ее слегка припухли от слез, а губы мелко дрожали. Зоя провела их через темную кухню в гостиную, уставленную нескладной мебелью, грубыми стульями и шкафами. У стены приютился старенький радиоприемник, а торшер с абажуром из промасленной бумаги отбрасывал на пол круг тусклого света. Пушистый жемчужно-серый кот, развалясь на диване, подозрительно разглядывал вошедших.

– Сюда, – сказала Зоя, открывая дверь.

– Иди первый. – Дмитрий повернулся к Ване. – Я подожду тебя здесь.

– Разве ты не хочешь посмотреть? – сально осклабившись, спросил Ваня.

– Нет, – отрезал Дмитрий. “Не хочу я смотреть на тебя, – думал он, – и не хочу, чтобы ты смотрел на меня”.

Войдя в комнату Зои, Ваня щелкнул выключателем, включив свет, и Дмитрий услышал приглушенные возражения девочки. Шагнув к двери, Дмитрий плотно закрыл ее. Он не находил себе места. Сел на стул, опять вскочил. Желтые кошачьи глаза следили за каждым его движением. Дмитрий взял со стола журнал “Огонек”, нехотя пролистал и кинул обратно. Нетерпеливо покрутив рукоятки радиоприемника, он оставил его в покое и стал кружить по комнате. Ладони его взмокли от пота, и он вытер их о штаны.

Сквозь дверь доносились стоны приятеля, которые становились все громче и наконец оборвались на высокой ноте невыразимого наслаждения. Последовала недолгая пауза, а затем из спальни появился Ваня. Волосы его были взъерошены, а глаза сверкали. Пока он застегивал штаны, на лице его сохранялось счастливое выражение.

– Ну, братишка, – пробормотал он, – это что-то! Иди-иди, узнаешь, что такое рай!

Дмитрий вошел в комнату и закрыл за собою дверь. Спальня была освещена лампочкой, свисающей с потолка. В одном углу были свалены тряпичные куклы и плюшевые медвежата, а у окна на стене висели три полки с книгами. Вдоль стены выстроились старенький шкафчик и стол со стулом. Над столом был приколот к стене плакат с изображением балерины, склонившейся в грациозном поклоне, – белое платье на серо-голубом фоне.

Дмитрий взглянул на кровать и даже перестал дышать. Зоя, совершенно раздетая, лежала на смятых простынях. Ее руки были безвольно вытянуты вдоль тела, и она нисколько не пыталась прикрыть свою наготу. Дмитрий, который никогда раньше не видел голых женщин, почувствовал внизу живота сильное напряжение. При взгляде на ее круглые груди с розовыми сосками голова у него закружилась, но больше всего его восхитили густые курчавые волоски, покрывающие треугольный лобок.

Расстегивая штаны, Дмитрий приблизился к кровати. Зоя лежала, закрыв глаза, и тихо плакала; ее ресницы слиплись от слез, которые просачивались сквозь сжатые веки и стекали вниз по вискам. Дмитрий хотел поцеловать ее, – он так часто представлял себе, как ее мягкие губы раздвигаются под его поцелуем, но Зоя отвернулась, лишь только почувствовала его дыхание на своем лице. Затем она разрыдалась в голос. Горькие рыдания сотрясали ее тело, и она закрыла руками лицо.

Дмитрий в замешательстве уставился на нее. Он не думал, что это будет именно так. Он жаждал вкусить ее пыла, ее жаркого огня, он хотел, чтобы они любили друг друга, задыхаясь от страсти. Вместо этого перед ним лежала несчастная и жалкая девчонка, громко ревущая от унижения и стыда. Она не желала даже, чтобы он к ней прикасался. В какое-то мгновение в груди его шевельнулся все тот же страшный, испепеляющий гнев, который он впервые почувствовал, сталкивая в карьер Бунина. Кровь бешено застучала в висках, и он инстинктивно сжал кулаки и напряг тело, но Зоя выглядела такой беззащитной, такой несчастной, что его ярость угасла сама собой. Теперь он чувствовал одно лишь отвращение и не знал, что ему делать.

Дмитрий отвернулся. Балерина на плакате протягивала к нему свои длинные гибкие руки. Напряжение в паху исчезло, и он поежился. Протянув пальцы, он осторожно прикоснулся к Зоиным волосам и быстро вышел из комнаты.

– В чем дело? – удивленно уставился на него Ваня. Постепенно глупая ухмылка на его лице погасла.

– Идем, – решительно сказал Дмитрий и вышел через заднюю дверь.

По дороге он задел стул, который с грохотом обрушился на пол.
[1] [2]



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.